А школа тем временем жила своей собственной жизнью. Гриффиндорцы умудрились поучаствовать в спасении дракона, непонятно каким боком оказавшегося в качестве питомца у Хагрида. В эту историю влез и Малфой. В результате группа из Лонгботтома, Грейнджер, Уизли и слизеринского блондинчика отправилась на отработку. Ночью. В лес. Как потом выразился самый странный ученик школы: «Интересные у господина директора методы». Что-то там случилось, но добиться от свидетелей внятной информации не удалось. Вражда между Слизерином и Гриффиндором становилась все более ожесточенной. И если Дамблдор хотел, чтобы в этом участвовал Гарри Поттер, то самому мальчику до всяких дрязг не было дела. Северус об этом знал, как никто другой. Он стал все чаще замечать на себе задумчиво-заинтересованные взгляды своей «главной проблемы». Оставалось только понять, что они значат.
Конец учебного года приближался с невероятной быстротой. Директор становился все более дерганным. Если гриффиндорцы ухватились за все его намеки и подсказки, то тот, ради кого все было затеяно, плевать хотел на потуги Дамблдора с высокой башни, при этом не давая ни малейшего повода для назначения отработки или приглашения на частную беседу в директорский кабинет.
Стремительно надвигалось лето. Очередной урок зельеварения. Контрольная. Вдруг Поттер как-то странно поморщился, встряхнул головой, встал из-за стола и подошел к учителю. Снейп молча наблюдал за странным поведением студента, который положил ладошку на предплечье его левой руки, как раз туда, где была метка. Зельевар дернулся, вернее, попытался. От руки Гарри шел жар, который, впрочем, не причинял вреда. Краем глаза Северус заметил, как за ними наблюдают рейвенкловцы. Стало очевидно, что все студенты сине-белого факультета знают, кто живет рядом с ними. Знают, потому что именно Поттер лечил их ссадины, простуды и так далее.
- Так лучше, - вдруг сказал мальчишка, кивнул сам себе, спокойно вернулся на свое место и продолжил писать контрольную. Рейвенкловцы потеряли к произошедшему всякий интерес. А вот хаффлпаффцы продолжали недоуменно моргать глазами и даже с ужасом поглядывать на Гарри, считая его покойником. Северус Снейп же горел желанием остаться в одиночестве, чтобы сорвать с себя мантию, китель и рубашку и посмотреть на руку. Он знал, что там увидит. Вернее, чего не увидит.
Время тянулось мучительно медленно. Наконец, звонок. Дети постарались побыстрее ретироваться, боясь гнева профессора. Взмах палочки, и кабинет заперт. На стол полетела одежда. Северус в неверии уставился на девственно-чистую кожу. Наружу пробился истерический смешок, потом еще один, и еще. Смех и слезы. Успокоиться никак не получалось.
- Вот так просто?!
Какой-то мальчишка со сдвинувшимися мозгами, живущий в странном, созданном им самим мире, в несколько минут положил конец тому, за что двадцать лет чувствуешь вину, о чем сожалеешь. Метки больше не было. Хотелось вздохнуть полной грудью, вдруг всем сердцем, всей душой осознав, что свободен. Наконец-то, СВОБОДЕН!
Утром Северус услышал, что Дамблдор зачем-то отправился в Министерство. В груди появилось противное чувство ожидания беды. И кто бы сомневался...
Лонгботтом, Уизли и Грейнджер, почему-то объединившиеся вместе, и, к огромному удивлению, присоединившийся к ним Поттер играючи прошли все испытания и достигли зала, где был спрятан философский камень.
Крайне своевременно вернувшийся Дамблдор, МакГонагалл, Снейп и Флитвик спустились вниз. Три декана боялись найти трупы, но дети в целости и сохранности оказались в зале. Гриффиндорцы сидели на полу и наблюдали за рейвенкловцем. Тот застыл перед зеркалом. Казалось, что он просто стоит. Но стоило посмотреть на древний артефакт, как становилось понятно - что-то происходит.
- Гарри, что ты делаешь? - директор подошел к мальчику.
- Плохо. Обман. Нехорошо, - выдал невозможный ребенок, затем дотронулся до стекла. Дамблдор как-то судорожно выдохнул и беспомощно посмотрел на Поттера. Снейп не сомневался, мальчишка в очередной раз совершил нечто, считавшееся до сих пор невозможным.
- Гарри, там внутри был спрятан камень, - начал старик.
- Я знаю, - кивнул тот. - Он там и остался. Часть зеркала. Достать нельзя. Никогда.
- Это философский камень, - зачем-то уточнил директор.
- Можно сделать еще, - невозмутимо пожал плечами мальчик, заставив всех замереть в немом изумлении.
- Поттер, вы знаете рецепт приготовления философского камня? - уточнил Снейп.
- Знаю, - последовал ответ.
- Нам расскажешь, Гарри? - Дамблдор сверкнул глазами.
- Зачем? - отстраненно спросил юный целитель. Северус чуть заметно выдохнул. Все, мальчишка закрылся. Что-то его не устраивает.
- Он может помочь людям, - произнес директор.
- Жить долго скучно, пользы никакой. Не интересно, - выдал ребенок и уставился в потолок. Снейп проследил за его взглядом. Он за весь год так и не нашел ответа, что же такое заставляет мальчика все время смотреть вверх. Или он не просто смотрит?
Больше никто ничего добиться от Поттера не смог. Он игнорировал любые вопросы. Философский камень как таковой для Гарри не представлял никакого интереса. Снейпу вспомнились слова Помфри, что мальчику нужно лишь то, что может помочь в лечении, а все остальное он отбрасывает, как ненужный мусор. «Кто там хотел, чтобы Поттер был аврором?» - при взгляде на директора на губах зельевара появилась легкая усмешка.
Ах, да, никто кроме детей за философским камнем не пошел. Квиринус Квирелл спокойно сидел в своем кабинете и читал подаренную ему на день рождения Поттером, между прочим, книгу. На обложке красивыми золотыми буквами было выбито: «Фауст».
Глава 8. Подружиться с василиском может только Поттер
Еще никогда Снейп не ждал начала учебного года с таким нетерпением. Ему очень хотелось посмотреть на Гарри. Он знал, что почти все каникулы Дамблдор потратил на то, чтобы связаться с Дурслями. Только вот семейство больше не обитало в Литтл-Уининге, как и мисс Фигг, которая вышла замуж и исчезла в неизвестном направлении. Все попытки найти место жительства юного рейвенкловца ни к чему не привели.
Лето вообще было достаточно насыщенным. Северус решил умолчать о том, что лишился метки. Он не стал делиться этой новостью даже с лучшим другом, Люциусом Малфоем. А тот почему-то вздумал отделаться от одной вещицы, оставленной ему на хранение самим лордом. В конце концов, ему это удалось. Черная тетрадочка перекочевала к Джиневре Уизли - младшему отпрыску большого рыжего семейства.
Раз в неделю Снейп встречался с уволившимся из школы Квиринусом Квиреллом, который интересовался, каковы результаты поисков решения проблемы его друга, разделившего свое тело с неким субъектом. Дело продвигалось, но очень медленно. В темномагических фолиантах было найдено несколько ритуалов, но все они не устраивали бывшего профессора. Он пропадал на некоторое время, потом возвращался и не всегда в духе.
Вечерами Северус сидел у камина, поглаживал левую руку, словно вновь и вновь убеждаясь в том, что метки там больше нет, и думал. Думал обо всем, сопоставлял факты и свои наблюдения, но однозначного ответа на вопросы не находил. Оставалось только продолжить присматривать за мальчиком.
В одно прекрасное утро к Снейпу домой заявился Люциус и поинтересовался, есть ли какое-то зелье от сумасшествия домовых эльфов, а то у него один представитель этого народца совсем обезумел и несет такую околесицу, что волосы встают дыбом. Впрочем, Северус не обратил на это никакого внимания, поскольку большая часть домовиков отличалась отсутствием нормальных мозгов.
И вот, наконец, первое сентября. Декан Слизерина впервые в жизни не слишком спокойно сидел за преподавательским столом и не ерзал от нетерпения только в силу своего внутреннего контроля. Студенты шумной толпой ввалились в Большой зал. Лишь слизеринцы, как всегда, вели себя сдержанно и степенно. Самыми шумными были гриффиндорцы. Зельевар поморщился. Его взгляд выхватил из общей массы Поттера. Мальчишка снова созерцал потолок и улыбался. Ничего необычного, но было в этом что-то потустороннее, выводящее из себя. Казалось, рейвенкловец знает что-то, неизвестное никому. Или видит недоступное остальным.
- Лавгуд, Луна, - произнесла МакГонагалл, вызывая к табурету очередную первокурсницу. В зале раздались смешки. Девочка выглядела несколько нелепо в странного вида украшениях. Снейп замер, глядя на Гарри: взгляд юного целителя вдруг стал заинтересованным и, одновременно, задумчивым.
- Рейвенкло, - и Лавгуд направилась к своему столу. Зельевар сглотнул, когда увидел, как Поттер чуть подвинулся, давая место новенькой. Дальнейший интерес к распределению у мальчишки пропал, все его внимание было поглощено первокурсницей. «Что же он такое в ней увидел?» - подумал Северус.
Первые недели нового учебного года ничем не отличались от прошлого. Вот только Поттер, кажется, все-таки заимел друга, причем не менее странного, чем он сам. Луна Лавгуд, несмотря на витание в облаках, оказалась одной из лучших учениц в своем потоке. Когда эти двое находились рядом, их «ненормальность» становилась очевидной. Был еще Колин Криви, который хвостиком ходил за Избранным, но тот игнорировал его, словно юного гриффиндорца в природе не существовало. Снейп даже не сомневался, что, если Поттер столкнется с прилипчивым мальчишкой, то очень удивится.
На уроках рейвенкловец вел себя по-прежнему: задавали вопрос - отвечал, остальное время с отсутствующим выражением лица занимался чем-то сугубо своим. Правда, в этом году он стал чаще улыбаться. Но легче от этого не становилось. Энтузиазм вызывали только зелья. Причем интерес мальчика был сосредоточен именно в области лечебных составов. Остальные задания выполнялись только потому, что это необходимо, и результат зачастую оказывался ниже ожидаемого.
Полностью раскрывался Поттер в больничном крыле. Все вечера он проводил там. Зельевар сам видел, как горели глаза у мальчишки, когда он занимался лечением или изучением колдомедицины под руководством мадам Помфри. Частенько вместе с ним в больничное крыло приходила и Лавгуд, но девочка садилась куда-нибудь в уголок и просто читала. Снейпа не раз передергивало от выбора книг, которые она изучала с отрешенным выражением лиц