29. Начало конца
Ангелина.
День родов неотвратимо приближался. В поместье Стилл для знакомства прибыли повитуха и местный целитель.
Повитуха оказалась добродушной женщиной в возрасте, уютной и ласковой, словно родная бабушка. Она внимательно осмотрела и измерила мой живот, задала несколько вопросов и заверила, что всё будет хорошо.
А вот Целитель мне сразу не понравился. Блёклый и невзрачный мужчина с бегающими глазками, он то и дело разными способами пытался выспросить точные сроки наступления беременности, а на мои уклончивые ответы презрительно хмыкал, словно давал понять, что знает правду. Когда он ушёл, я сразу сказала:
— Он мне не нравится, можно найти кого-то другого?
Лэйтон посмотрел недоумённо:
— Но это самый опытный целитель во всей округе. Лучше него только в столице.
Вздохнула разочарованно и сказала:
— Я бы всё отдала, чтобы на родах был целитель Каритас.
— Тот самый, из императорского дворца?
— Да, он наблюдал меня долгое время, ему я доверяю безоговорочно. Но он сейчас где-то в Сортанате, и я даже не знаю, куда ему можно написать.
— Не выдумывай, дорогая. Уверен, наш целитель ничем не хуже твоего столичного знакомого.
— Наверное, ты прав.
На следующий день я, вопреки своим привычкам завтракать в комнате, спустилась вниз. Лэйтона ещё не было, и на его месте лежал свежий выпуск «Дворцовых хроник». Чтобы не скучать, я завладела листами пергамента, пробежала глазами первую полосу, и словно встала под ледяной душ.
С первой страницы на меня смотрела радостная парочка, а заголовок гласил: «Генерал Файерстоун и леди Глория Хэлленбург объявили о дате брачной церемонии».
Едва дыша, открыла нужную страницу и прочла подробности. Уже через две недели, в родительском доме невесты, в поместье Олдоакс. По злой иронии это поместье находилось всего в паре часов езды от нас. Нахмурилась — что за странный выбор места, и чего им не сидится в столице? Хотя, какое мне дело? Вернула пергамент на место и принялась за еду.
В эту секунду моей щеки коснулись губы супруга:
— Доброе утро, родная. Какой приятный сюрприз, ты решила составить мне компанию.
Я улыбнулась в ответ и отпила чай.
— Доброе утро. Да, вот решила проверить, вдруг здесь кормят лучше, чем у меня в комнате.
— И как? — Мужчина подхватил «Дворцовые хроники» и опустился в своё кресло. — Прости.
Не сразу поняла, о чём он.
— За что?
— За это. Я не знал, что здесь.
— Не извиняйся, дорогой. Ты здесь ни при чём. Всё нормально, правда. Всё давно в прошлом. Видишь, я отложила эти скучные новости и спокойно ем омлет. Поторопись, а то остынет.
Улыбнулась снова, и продолжила завтрак, чувствуя на себе пристальный взгляд супруга. Всё в прошлом — снова повторила про себя, убеждая.
Спустя две недели, когда за окном стояла глубокая ночь, меня что-то разбудило. Сначала подумала, что малыш толкается, но нет. Это сокращался сам живот. Пока ещё слабо и совсем не больно. Может быть, пройдёт?
Спустя час сокращения продолжались. Я поняла, что уже не усну. Встала с постели и прошлась по комнате. Остановилась возле приоткрытого окна и с наслаждением вдохнула холодный ночной воздух. Где-то прокукарекал первый петух, следом пролаяла собака.
— Ну, вот и всё, малыш. Скоро мы с тобой увидимся!
Схватки повторялись примерно каждые полчаса и были практически безболезненными. «И чего все так кричат во время родов?» — подумала легкомысленно.
Едва начал заниматься рассвет, я позвала служанку и попросила сообщить лорду Стиллу о том, что хочу его видеть. Не прошло и пяти минут, как Лэйтон вошёл в мою комнату. На супруге был надет светло-серый домашний костюм и халат, его волосы были собраны в низкий хвост. За всё время совместной жизни я ещё не видела его в таком простом виде. Очевидно, что моя просьба подняла мужа прямо с кровати.
Едва окинул меня взглядом и сразу всё понял:
— Началось?
— Я думаю, что да, начинается. — Тепло улыбнулась в ответ на обеспокоенный взгляд Лэйтона. — Всё хорошо, я даже рада. А то, знаешь, ли, носить всё это, — погладила живот, — на себе уже тяжеловато.
— Я сейчас же пошлю за целителем и повитухой, переоденусь и вернусь. Тебе что-нибудь нужно?
— Нет, дорогой, и не спеши. Схватки пока ещё редкие, думаю, у нас достаточно времени.
Дверь за мужем закрылась. Я попросила служанку принести мне чайничек травяного чая, а от завтрака отказалась. Еда мне сейчас ни к чему. Живот в очередной раз сократился, а сразу после этого толкнулся малыш. Я погладила ткань ночной рубашки, задумчиво глядя в окно.
Сейчас заканчивался один из этапов моей жизни и начинался новый. Уже завтра всё кардинально изменится. Это я понимала. Но даже не догадывалась, насколько сильно.
30. Между смертью и жизнью
Ангелина.
Ближе к полудню я поняла, насколько опрометчиво назвала ночные схватки лёгкими. Сейчас с каждой схваткой сквозь меня словно проходил раскалённый вертел.
Я пыталась ходить по комнате, снова ложилась, вставала на четвереньки пытаясь найти удобное положение тела. Повитуха заботливо массировала мне поясницу, и это дарило кратковременное облегчение. Потом я снова сжимала зубами край простыни и пыталась правильно дышать, но какое уж там! Кто придумал эту боль, как вообще возможно её выносить, неужели, это когда-нибудь закончится? Все эти вопросы по кругу вертелись в голове, но ответов на них у меня не было.
Повитуха убирала с моего лба влажные пряди волос, ласково гладила и шептала что-то ободряющее. Целитель время от времени заставлял переворачиваться на спину, больно давил на живот, пытаясь сканировать, и лишь недовольно кривился.
Мне становилось всё тяжелее и тяжелее. Потом я вовсе перестала вставать и даже с трудом поворачивалась на кровати.
Спустя какое-то время схватки неожиданно начали затухать. Долгожданная передышка, чего ещё можно желать?
Но обрадовалась только я. Целитель и повитуха обеспокоенно переглянулись. Женщина внимательно и долго разглядывала меня под простынёй, после чего приложила к животу какую-то трубочку, и прислушалась. Покачала головой, глядя на целителя, тот сразу вышел из комнаты. Повитуха достала сумку и принялась звенеть бутыльками и склянками.
Лэйтон.
Нервно ходил из угла в угол под дверями спальни Ангелины. Самое отвратительное чувство — ощущение собственной беспомощности, когда страдает любимая женщина. Если бы только я мог хоть как-то помочь, облегчить её боль! Если бы всё сложилось иначе, и Стихия воды приняла тогда Ангелину. Если бы, если бы…
Дверь открылась, и из спальни вышел целитель. По выражению его лица сразу стало ясно — дело дрянь.
— Лорд Стилл. — Губы уголки губ мужчины опустились вниз. — Роды тяжёлые. И, судя по их течению, исход может быть любой. — Я ощутил, как кровь отхлынула от лица. — Вам нужно выбрать, кого спасать в критической ситуации: мать или дитя. Пока ещё есть время подумать и решить.
— Что? — Нахмурился ещё больше. — Почему я должен выбирать? Вы здесь для чего вообще? Я выбираю обоих! — Страх и злость на себя и своё бессилие раздирали грудь. Я нервно ослабил ворот рубашки.
— И всё-таки, Лорд Стилл, — целитель продолжал сверлить меня взглядом. — Не думайте над ответом слишком долго.
С этими словами мужчина вернулся в спальню, а я устало опустился в кресло, ссутулился, опершись локтями о колени, и зарылся пальцами рук в волосы. Кого спасать? Конечно, любимую, мою Ангелину! Вот только, имею ли я моральное право делать этот выбор? Если она узнает, никогда не простит!
Из спальни донёсся сдавленный женский крик. Чёрт, чёрт, чёрт! Сидел, зажимая уши, чтобы не слышать её криков и едва сдерживая слёзы. Время шло.
Внезапно дверь в покои открылась, и внутрь вошёл мужчина в дорожной одежде с небольшим чемоданчиком в руке. Его лицо показалось мне смутно знакомым. Следом, запыхавшись, вбежал дворецкий.
— Простите, лорд Стилл, я не смог помешать этому господину!
Я сделал жест рукой, прерывая его, и перевёл взгляд на вошедшего.
Посетитель кивнул и сказал:
— Прошу прощения за вторжение, лорд Стилл, я прямиком из Сортаната. Боялся не успеть.
— Целитель Каритас? — Я, наконец, вспомнил, кто передо мной. — Ангелина ждала вас. Вы сможете помочь, вы ведь спасёте обоих?
— Она так и не рассказала ему, да? — Каритас поправил очки на переносице и не сводил с меня внимательного взгляда. Я сразу понял, о ком речь, поморщился и ответил.
— Нет, мы не посчитали нужным сделать это.
— Признаться, я до последнего надеялся на лучший исход. Но что теперь говорить об этом. Напрасно вас обнадёживать я не стану. В вашей ситуации у ребёнка почти все шансы выжить. У матери — один из ста. Догадываетесь, кого я буду спасать? А теперь, если позволите, — с этими словами Целитель прошёл в спальню. Не понимая, что делаю, шагнул за ним следом.
Открывшаяся картина выглядела жутко. Ангелину было не узнать. Бледная, мокрая и измученная, с тёмными кругами под глазами, она лежала на боку, часто дышала и беззвучно плакала. Искусанные губы выглядели бордовыми от запёкшейся крови. На костяшках пальцев не было живого места. Но больше всего меня испугало то, что девушка даже не повернула головы и словно пребывала в беспамятстве.
— Вы свободны, — Каритас кивнул местному целителю. Тот почтительно поклонился и вышел — с целителем Его императорского Величества не спорят.
— Что там у нас? — Следующий вопрос был адресован повитухе.
— Бедная девочка. Раскрытия почти нет, схватки затухли. Я дала ей стимулирующее зелье.
— Как давно?
— Час назад, — ответила женщина, взглянув на часы.
— И эффекта нет, — Каритас тяжело вздохнул. Подошёл вплотную к Ангелине, потёр ладони и приступил к сканированию пространства над ней.
Всё это время я жался к двери, не смея дышать, одновременно желая и боясь услышать окончательный вердикт. После того, как закончил сканировать пространство, Каритас опустился на колени и оказался на одном уровне с лицом девушки. Погладил её по щеке, обратился по имени, но она никак не реагировала. Тогда целитель обернулся ко мне и сказал: