Какими бы туповатыми эти парни ни казались, но в ситуации сориентировались быстро. Лишних вопросов задавать не стали и принялись собирать лут, радуясь происходящему, словно дети. Точно странные какие-то.
Но да хрен с ними, я тоже сомнительная личность…
* * *
Двое бедолаг трусили впереди в направлении ворот Новачей и о чём-то оживлённо перешёптывались, периодически бросая на меня косые взгляды. Я же шёл следом и внимательно осматривал окрестности, поскольку возникло чувство нарастающей тревоги.
Когда до ворот оставалось не более десяти метров, за спиной раздался хлопок, походящий на электрический разряд, и тут же появилось стойкое чувство нависшей угрозы.
Разворачиваясь, я уже предполагал, кто именно явился источником опасности. Эта встреча должна была состояться, рано или поздно, но я бы предпочёл оттянуть сей исторический момент.
– Слухи о тебе несколько приукрашены. На вид, обычный мешок с костями, – передо мной стоял лысый хер с холодным немигающим взглядом и кривой ухмылкой, облачённый в чёрную мантию, исчерченную всякими рунами с откинутым капюшоном. Однако самым примечательным и многоговорящим явилось светящееся изображение солнца с расходящимися лучами. От незнакомца прямо тянуло опасностью.
– Что ты за хер с бугра я уже догадываюсь, и слухи о вас напоминают повествование, о похождениях бешеных животных, единственной благодатью для которых станет пуля в пузо, с последующей мучительной смертью безродного шакала в придорожной канаве всеми забытой дороги.
Не исключено, у меня имелись неплохие шансы тупо свалить на крыльях Тьмы, но за спиной находилось селение, жители которого доверили мне свою судьбу. Спасаться бегством буквально у них на глазах, оставив этого Пастырями один на один с ними, мне не позволила совесть, которая была кристально чистой, так как я ею практически не пользовался.
– Давай не будем усложнять процесс. Держи! – он небрежно швырнул в траву уже знакомые кандалы, – Примерь. Надеюсь, я не ошибся с размером. Ну? И чего ты медлишь, отродье тьмы?
– Да вот думаю, почему все так любят судить окружающих по себе? Если ты привык по первому щелчку пальца своего хозяина спускать рейтузы и раком становиться перед ним, то с чего взял, что все поступают так же? Это ты, Каштанка цепная, зря.
– Значит, решил побрыкаться? – его противная харя растянулась в кривой улыбке, – Что ж, так даже интереснее будет. Готов познать всю мощь Света и покориться ему? – крайне напрягала самоуверенность этого урода. Неужели без шансов?
– Быть покорной в угоду господину и ублажать его капризы – твой удел, херня лысая в рясе расписной, – выглядеть я старался более непринуждённо, чем ощущал себя на самом деле, поскольку не имел ни малейшего представления, чего ожидать от такого противника.
– Тогда начнём!
* * *
Я вообще не понял, что именно и как произошло. Пастырь просто исчез и тут же в спину последовал удар такой силы, что меня оторвало от земли и отправило в полёт на несколько метров.
Полагаю, если бы не доспех, который в мгновение ока перешёл из походного режима в боевой, поединок мог бы уже закончиться.
В последний момент мне удалось сгруппироваться, уйти в перекат и тут же встать на ноги. Однако, миг «триумфа» был недолог, поскольку последовал очередной удар.
– Хм, а ты крепкий оказался, – послышался со спины голос, и я снова устремился вдаль.
Весь «бой» свёлся к тому, что я поднимался на ноги, чтобы отправиться в очередной полёт. Ситуация складывалась патовая. Я вообще нихрена не успевал сделать и предпринять.
Тот единственный раз, когда решил не подниматься, в полёт меня отправил мощный и унижающий пинок в район поясницы. Всё, продолжаться так дальше не могло.
От постоянного, хаотичного и безвольного перемещения по округе с ускорением меня начинало мутить, а сама ситуация откровенно бесить. Тело окутала Тьма, а глаза вспыхнули холодным голубым пламенем.
– Идэ’Ин Хаа’Рд, Дых’Эндэ Ирты’Шеин, сука! – прошипел я нечеловеческим голосом.
Насколько можно было заметить, атаки этого мудвина происходили только со спины, как говорится, «чисто в крысу», и увернуться от удара вообще не удавалось. Поэтому после очередного приземления, я встал на одно колено и тут же сделал резкий выпад локтевым лезвием назад.
Расчёт на удивление оказался верным, и «пресвятой ниндзя» с первого же раза был пронзён как жук булавкой. Допрыгалась, сучка! Выдернув лезвие, я развернулся к противнику.
– Хи’Ирс Фа’Асс Ухр’Эл Ри’Иссшах Раха’Асс! Это сейчас ты познаешь всю мощь Истинной Тьмы, тварь! – снова прошипел я, переполняемый гневом.
На лице Пастыря застыло удивление, а вот на чувства испытываемой боли и осознания поражения в его глазах даже намёка не увидел. Сообразив, что это ещё не конец, я укоротил вполовину его левую руку и правую ногу.
Пастырь дрогнул и завалился на спину. Теперь в его глазах читалось откровенное недоумение, но не более. Да что ж такое? Всё, басота, кина не будет – электричество кончилось!
Но «священный терминатор», видимо, был иного мнения. Смерив меня горящими ненавистью глазами, он схватил отсечённую ногу и принялся её мастырить на прежнее место.
Казалось бы, но когда этот сраный «конструктор Лего» согнул уже целую ногу в колене и потянулся за рукой, лежащей в траве, я понял, что «не все йогурты одинаково полезны».
– Э нет, Шалтай-Болтай грёбаный, вот тут ты хрен угадал. Если доктор сказал – в морг, значит в морг!
Подскочив к нежелающему умирать и сдаваться Пастырю, я увернулся от его ловкой подсечки и принялся кромсать «настырное святейшество» на фрагменты.
Всего вышло шесть частей, от которых, по заверениям одного из персонажей фильма Гая Ричи, теперь надлежало избавиться на ближайшей свиноферме.
* * *
«Шортики, маячки, галстучки в ряд! Трамвай переехал отряд октябрят» – вспомнилась мне чернушная шутейка со школьной поры.
Отпнув от туловища в разные стороны ноги, руки и голову, я не без удовольствия посмотрел на результат своего треш-арта. Инсталляция вышла спорная, но на признание публикой я и не рассчитывал.
Собрать лут с поверженного врага не вышло, и это вызвало нехорошее предчувствие, перешедшее в тихую панику, когда грудь Пастыря пришла в движение. Оно дышало!
Грёбаный ты Франкенштейн! Из аккуратного, я бы даже сказал ювелирного шейного среза, начали исходить хрипы, булькающие звуки и посвистывания воздуха, гоняемого туда-сюда.
Отсечённые ноги с руками дрогнули и, словно жирные, ленивые черви, принялись медленно и неуверенно двигаться обратно к туловищу.
Какого хрена тут происходит?! Конечно же, ждать развязки этого триллера со своим непосредственным участием, я не собирался, поэтому подошёл к каждой конечности и нашинковал её пятаками сантиметров по пять шириной.
Прошу – мясная нарезка Пастырская! Только из самых свежих, но сомнительных продуктов нашей Инквизиции! Но блюдо оказалось строптивым и принялось обретать прежнюю форму.
Не, ну это уже слишком. Я, конечно, понимаю, что говно не тонет, но этот же кусок ещё и «взлететь» пытается! Как же тогда Хит умудрился упокоить данных «нехристей»? Так ведь и не одного даже, а нескольких?
Я посмотрел на вздымающуюся грудь туловища, вспомнил фильмы про вампиров, ведьм, прочую неупокойную нечисть, быстро подошёл и распахнул рясу.
На левой стороне груди исходила белым свечением хитрая печать, выжженная на плоти и обрамлённая контуром круга.
Опять магия, что ли? Кола под рукой нет, гарпун жалко, а пока до леса и обратно смотаюсь, так этот пазл ещё и сложиться успеет. Не, будем по старинке – руками.
Увенчанные когтями пальцы перчаток доспеха без какого-либо сопротивления прошли сквозь кожу, рассекли мышечные ткани и проломили рёбра, но вместо нежной, трепещущей сердечной мышцы, наткнулись на что-то твёрдое.
Разворотив пошире отверстие в грудине, ощупал непонятный предмет и решил посмотреть его воочию. Интересно же.
В руках у меня оказалось сердце, продолжающее биться, только ничего общего привычным органом оно не имело, поскольку было выполнено из до боли знакомого металла.
Обтерев о рясу Пастыря кровь с поверхности, я убедился, что не ошибся – оно было выполнено из Чёрного золота и сплошь покрыто разными рунами. Твою мать, что за грёбаный Кощей бессмертный мне достался?
На секунду представил, как разламываю сердце, и из него выпархивает утка, внутри которой яйцо с иглой. Не, ну его нафиг. Хватит мне дичи на сегодня.
Тем временем ручонки продолжали двигаться в направлении плеч, а ножки – жопы, стремясь воссоединиться с телом, мать их.
И только голова, как и полагается, лежала смирно «мордой в пол». Но даже если бы она пришла в движение на бровях, удивился б вряд ли.
Вопреки надеждам, проломить «мотор» Пастыря не удалось несмотря на все усилия. Лишь руны, начертанные на его поверхности, с каждым нажимом начинали сиять ярче.
Я бы особо не заморачивался, не продолжай своего движения отсечённые части тела своего. Сунул бы в карман, да и хрен с ним.
Был один достоверно рабочий вариант – растопить его в огне Роковой горы, то есть, в плавильне Толбана, но за это время сей хренов «терминатор» точно восстанет из «ядерного пепла».
Потом пришла мысль, прихватить с собой туловище, чтобы эти корявые ручки с ножками обломались в своих стремлениях на воссоединение, но представил себя, входящим в кузню с куском окровавленного тела подмышкой, и отсёк данную затею.
Должно быть что-то проще! Во-первых, Хит как-то их убил же? Во-вторых, а если бы это случилось в тех же Предгорьях? Мне через море гонять туда-сюда с полными карманами сердец и мешком тел за спиной?
Утрирую, конечно, но всё же. Я снова обтёр остатки уже свернувшейся крови, и внимательно осмотрел сердце. И, кажется, нашёл то, что искал – в центре фронтальной стороны имелся выпуклый кругляш, диаметром не более сантиметра, пульсирующий вспышками в так сердечного ритма.
Недолго думая, я ткнул в него когтем и проломил поверхность без каких-либо усилий. От отсечённой головы раздался протяжный стон, звук которого практически поглотила плотная трава – хорошо, что «мордой в пол» лежит.