Источник — страница 130 из 420

It was the matter of choosing a sculptor for the Cosmo-Slotnick Building.Она была связана с выбором скульптора для здания "Космо-Злотник".Months ago the commission for the giant statue ofНесколько месяцев назад заказ на сооружение гигантской статуи"Industry" to stand in the main lobby of the building had been awarded - tentatively - to Steven Mallory."Трудолюбие", предназначавшейся для установки в главном вестибюле здания, был отдан -предварительно - Стивену Мэллори.The award had puzzled Keating, but it had been made by Mr. Slotnick, so Keating had approved of it.Это решение озадачило Китинга, но оно принадлежало мистеру Злотнику, поэтому Китинг одобрил его.He had interviewed Mallory and said: " ... in recognition of your unusual ability ... of course you have no name, but you will have, after a commission like this ... they don't come every day like this building of mine."Он встретился с Мэллори и сказал ему: "...в знак признания ваших выдающихся способностей... конечно, у вас нет имени, но оно у вас появится после получения такого заказа, как моё здание, что не часто случается".He had not liked Mallory.Мэллори ему не понравился.Mallory's eyes were like black holes left after a fire not quite put out, and Mallory had not smiled once.Глаза Мэллори были подобны чёрным провалам тлеющего пожара, и Мэллори ни разу не улыбнулся.He was twenty-four years old, had had one show of his work, but not many commissions.Ему было двадцать четыре года, однажды уже состоялась выставка его работ, но заказами его не баловали.His work was strange and too violent.Его работы были необычны и чересчур агрессивны.Keating remembered that Ellsworth Toohey had said once, long ago, inКитинг запомнил, что как-то написал о них в рубрике"One Small Voice.""Вполголоса" Эллсворт Тухи:"Mr. Mallory's human figures would have been very fine were it not for the hypothesis that God created the world and the human form."Скульптуры мистера Мэллори были бы весьма замечательны, если бы можно было забыть гипотезу о Сотворении мира и человека Господом.Had Mr. Mallory been entrusted with the job, he might, perhaps, have done better than the Almighty, if we are to judge by what he passes as human bodies in stone.Если бы эту работу доверили мистеру Мэллори, возможно, он смог бы справиться с ней лучше, чем Всемогущий, если судить по тому, что он выдаёт в камне за человеческое тело.Or would he?"Или всё же не смог бы?"Keating had been baffled by Mr. Slotnick's choice, until he heard that Dimples Williams had once lived in the same Greenwich Village tenement with Steven Mallory, and Mr. Slotnick could refuse nothing to Dimples Williams at the moment.Китинг перестал удивляться выбору мистера Злотника, как только узнал, что Милашка Уильямс одно время снимала комнату в том же доме, что и Стивен Мэллори, а в настоящий момент мистер Злотник ни в чём не мог отказать Милашке Уильямс.
Mallory had been hired, had worked and had submitted a model of his statue ofМэллори был нанят, работал и представил модель своей статуи
"Industry.""Трудолюбие".
When he saw it, Keating knew that the statue would look like a raw gash, like a smear of fire in the neat elegance of his lobby.Когда Китинг увидел её, он понял, что статуя будет выглядеть в чётких, элегантных линиях вестибюля как незажившая рана, словно опалённая языком пламени.
It was a slender naked body of a man who looked as if he could break through the steel plate of a battleship and through any barrier whatever.Это было изображение стройного обнажённого тела мужчины, который выглядел так, будто мог пробиться через стальные листы обшивки боевого корабля и преодолеть любые преграды.
It stood like a challenge.Статуя стояла как вызов.
It left a strange stamp on one's eyes. It made the people around it seem smaller and sadder than usual.Она оставляла какое-то странное впечатление у смотрящих, люди, стоящие рядом с ней, выглядели как будто ещё меньше и печальнее, чем обычно.
For the first time in his life, looking at that statue, Keating thought he understood what was meant by the word "heroic."В первый раз за всю свою жизнь, глядя на эту статую, Китинг подумал, что теперь он понимает, что означает слово "героический".
He said nothing.Он не сказал ничего.
But the model was sent on to Mr. Slotnick and many people said, with indignation, what Keating had felt.Но когда модель отослали мистеру Злотнику, многие с негодованием говорили то, что чувствовал Китинг.
Mr. Slotnick asked him to select another sculptor and left the choice in his hands.Мистер Злотник попросил его найти другого скульптора и оставил право выбора за ним.
Keating flopped down in an armchair, leaned back and clicked his tongue against his palate.Китинг опустился в кресло, откинулся на спинку и щёлкнул языком.
He wondered whether he should give the commission to Bronson, the sculptor who was a friend of Mrs. Shupe, wife of the president of Cosmo; or to Palmer, who had been recommended by Mr. Huseby who was planning the erection of a new five-million-dollar cosmetic factory.Он задумался, не отдать ли заказ Бронсону, скульптору, который был в дружеских отношениях с миссис Шуп, женой президента "Космо", или же Полмеру, которого рекомендовал мистер Хьюзби, планировавший строительство новой фабрики по производству косметики стоимостью в пять миллионов долларов.
Keating discovered that he liked this process of hesitation; he held the fate of two men and of many potential others; their fate, their work, their hope, perhaps even the amount of food in their stomachs.Китинг обнаружил, что ему нравится сам процесс раздумывания, - он держал в своих руках жизнь двух людей и, вероятно, многих других, их судьбу, их работу, их надежды и даже, возможно, количество еды в их желудках.
He could choose as he pleased, for any reason, without reasons; he could flip a coin, he could count them off on the buttons of his vest.Он мог выбирать, как ему заблагорассудится, руководствуясь какими угодно причинами или обходясь вообще без причин; мог подбросить монету, мог вычислить их по пуговицам своего пиджака.
He was a great man - by the grace of those who depended on him.Он был великим человеком - по милости тех, кто от него зависел.
Then he noticed the envelope.Затем он обнаружил конверт.

Оглавление

К карточке книги

It lay on top of a pile of letters on his desk.Он лежал поверх груды писем на его столе.
It was a plain, thin, narrow envelope, but it bore the small masthead of the Banner in one corner.Это был простой, тонкий, узкий конверт, но в уголке был оттиснут фирменный знак "Знамени".
He reached for it hastily.Он поспешно потянулся за ним.
It contained no letter; only a strip of proofs for tomorrow's Banner.В нём не было никакого личного послания, лишь вырезка из пробного оттиска завтрашнего номера "Знамени".
He saw the familiarОн увидел знакомое
"One Small Voice" by Ellsworth M. Toohey, and under it a single word as subtitle, in large, spaced letters, a single word, blatant in its singleness, a salute by dint of omission:"Вполголоса" Эллсворта М. Тухи, а прямо под названием колонки - всего одно слово в качестве подзаголовка, напечатанное нарочито крупными буквами, единственное слово, кричащее своей единственностью, ставшее обращением, потому что перед ним был пробел:
"KEATING""Китинг".
He dropped the paper strip and seized it again and read, choking upon great unchewed hunks of sentences, the paper trembling in his hand, the skin on his forehead drawing into tight pink spots.Он выпустил из рук газетную вырезку, затем вновь ухватился за неё и прочёл, захлёбываясь громадными непереваренными мотками фраз; бумага дрожала в его руке, лоб покрылся розовыми пятнами.
Toohey had written:Тухи писал:
"Greatness is an exaggeration, and like all exaggerations of dimension it connotes at once the necessary corollary of emptiness."Слово "великий" по отношению к конкретному человеку есть не что иное, как литературное преувеличение, которое, подобно преувеличению физических размеров, незамедлительно - и логично - заполняется банальной пустотой.
One thinks of an inflated toy balloon, does one not?На ум приходит образ неимоверно надувшегося воздушного шарика, не правда ли?
There are, however, occasions when we are forced to acknowledge the promise of an approach - brilliantly close - to what we designate loosely by the term of greatness.Тем не менее нечасто, но складываются обстоятельства, когда мы вынуждены признать, что то, что мы все несколько приблизительно понимаем под словом "величие", находит своё поразительно точное воплощение в реальности.
Such a promise is looming on our architectural horizon in the person of a mere boy named Peter Keating.В нашем случае оно материализовалось в образе почти мальчика по имени Питер Китинг -восходящей звезды архитектуры.