| "The worst folk song is superior to the best symphony." | "Худшая народная песенка гораздо выше лучшей из симфоний"; |
| "A man braver than his brothers insults them by implication. | "Человек, более храбрый, чем его братья, косвенно оскорбляет их. |
| Let us aspire to no virtue which cannot be shared." | Не будем стремиться к добродетелям, если их нельзя разделить с другими"; |
| "I have yet to see a genius or a hero who, if stuck with a burning match, would feel less pain than his undistinguished average brother." | "Я ещё не видел гения или героя, который, если коснуться его горящей спичкой, почувствует меньше боли, чем его обычный, ничем не замечательный брат"; |
| "Genius is an exaggeration of dimension. | "Гений - это преувеличение объёмов. |
| So is elephantiasis. | Как и слоновая болезнь. |
| Both may be only a disease." | И то и другое может быть только болезнью"; |
| "We are all brothers under the skin - and I, for one, would be willing to skin humanity to prove it." | "По сути все мы братья, и я, например, в доказательство готов содрать шкуру со всего человечества и добраться до этой сути". |
| In the offices of the Banner Ellsworth Toohey was treated respectfully and left alone. | В кабинетах "Знамени" к Эллсворту Тухи относились почтительно и не приставали. |
| It was whispered that Gail Wynand did not like him -because Wynand was always polite to him. | Прошёл слушок, что Гейл Винанд его не любит -потому что всегда вежлив с ним. |
| Alvah Scarret unbent to the point of cordiality, but kept a wary distance. | Альва Скаррет был прост до сердечности, но сохранял осторожность. |
| There was a silent, watchful equilibrium between Toohey and Scarret: they understood each other. | Между Тухи и Скарретом установилось молчаливое, осторожное равновесие: они понимали друг друга. |
| Toohey made no attempt to approach Wynand in any way. | Тухи не предпринимал никаких попыток сблизиться с Винандом. |
| Toohey seemed indifferent to all the men who counted on the Banner. | Тухи казался безразличным ко всем влиятельным фигурам в "Знамени". |
| He concentrated on the others, instead. | Он сосредоточил своё внимание на других. |
| He organized a club of Wynand employees. | Он организовал клуб служащих Винанда. |
| It was not a labor union; it was just a club. | Это не был профсоюз, это был просто клуб. |
| It met once a month in the library of the Banner. | Они встречались раз в месяц в библиотеке "Знамени". |
| It did not concern itself with wages, hours or working conditions; it had no concrete program at all. | Здесь не говорили о зарплате или об условиях работы, здесь вообще не было определённой программы. |
| People got acquainted, talked, and listened to speeches. | Люди знакомились, разговаривали, слушали выступавших. |
| Ellsworth Toohey made most of the speeches. | Большинство выступлений делал сам Эллсворт Тухи. |
| He spoke about new horizons and the press as the voice of the masses. | Он говорил о новых горизонтах и о прессе как о голосе масс. |
| Gail Wynand appeared at a meeting once, entering unexpectedly in the middle of a session. | Гейл Винанд однажды побывал в клубе, явившись без предупреждения посреди собрания. |
| Toohey smiled and invited him to join the club, declaring that he was eligible. | Тухи улыбнулся и пригласил его вступить в клуб как имеющего на это право. |
| Wynand did not join. | Винанд не вступил. |
| He sat listening for half an hour, yawned, got up, and left before the meeting was over. | Он просидел полчаса, послушал, зевнул, встал и ушёл до того, как собрание закончилось. |
| Alvah Scarret appreciated the fact that Toohey did not try to reach into his field, into the important matters of policy. | Альва Скаррет оценил тот факт, что Тухи не пытался влезать в его сферу, в важные вопросы редакционной политики. |
| As a kind of return courtesy, Scarret let Toohey recommend new employees, when there was a vacancy to fill, particularly if the position was not an important one; as a rule, Scarret did not care, while Toohey always cared, even when it was only the post of copy boy. | Как своего рода услугу за услугу Скаррет позволил Тухи рекомендовать новых служащих, если нужно было заполнить вакансии, в особенности места, которые не считались важными. Как правило, Скаррета это не заботило, тогда как Тухи всегда всё заботило, даже место мальчика-посыльного. |
| Toohey's selections got the jobs. | Те, кого выбирал Тухи, получали работу. |
| Most of them were young, brash, competent, shifty-eyed and shook hands limply. | Большинство из них были молодые, нагловатые, компетентные, с уклончивым взглядом и вялым рукопожатием. |
| They had other things in common, but these were not so apparent. | Их объединяли и другие признаки, но они не были столь заметны. |
| There were several monthly meetings which Toohey attended regularly; the meetings of: the Council of American Builders, the Council of American Writers, the Council of American Artists. | Тухи уже регулярно посещал несколько ежемесячных встреч: собрания Совета американских строителей, Совета американских писателей, Совета американских художников. |
| He had organized them all. | Все они были организованы им самим. |
| Lois Cook was chairman of the Council of American Writers. | Лойс Кук была председателем Совета американских писателей. |
| It met in the drawing room of her home on the Bowery. | Он собирался в гостиной её дома на Бауэри. |
| She was the only famous member. | Она была единственным членом совета, пользовавшимся известностью. |
| The rest included a woman who never used capitals in her books, and a man who never used commas; a youth who had written a thousand-page novel without a single letter o, and another who wrote poems that neither rhymed nor scanned; a man with a beard who was sophisticated and proved it by using every unprintable four-letter word in every ten pages of his manuscript; a woman who imitated Lois Cook, except that her style was less clear; when asked for explanations she stated that this was the way life sounded to her, when broken by the prism of her subconscious - | Остальными были: женщина, которая никогда не использовала заглавных букв в своих книгах; мужчина, никогда не ставивший запятых; юноша, который написал роман из тысячи страниц, ни разу не использовав буквы "о"; и ещё один, который писал поэмы, лишённые рифмы и размера; был здесь и мужчина с бородой, весьма умный и доказавший свой интеллект тем, что на каждой из десяти страниц своей рукописи употреблял все известные непечатные слова; была и женщина, подражавшая Лойс Кук во всём, за исключением того, что стиль её был ещё непонятней, а когда её спрашивали об этом, она отвечала, что именно такой слышит окружающую жизнь, так она преломляется в призме её подсознания. |
| "You know what a prism does to a ray of light, don't you?" she said. | "Вы представляете, что делает призма со световым лучом?" - спрашивала она в свою очередь. |
| There was also a fierce young man known simply as Ike the Genius, though nobody knew just what he had done, except that he talked about loving all of life. | Был, наконец, и ещё один совсем дикий юноша, известный просто как Айк Гений, хотя никто не знал, что он создал, за исключением рассуждений о своей любви к жизни во всех её проявлениях. |
| The Council signed a declaration which stated that writers were servants of the proletariat - but the statement did not sound as simple as that; it was more involved and much longer. | Совет американских писателей подписал декларацию, где констатировалось, что его члены являются слугами пролетариата, но заявление не звучало так просто, оно было более замысловатым и пространным. |
| The declaration was sent to every newspaper in the country. | Декларацию разослали по редакциям всех газет страны. |
| It was never published anywhere, except on page 32 of New Frontiers. | Она нигде не была напечатана, если не считать тридцать второй страницы "Новых рубежей". |
| The Council of American Artists had, as chairman, a cadaverous youth who painted what he saw in his nightly dreams. | Совет американских художников возглавлял измождённого вида юноша, рисовавший всё, что он видел во сне. |
| There was a boy who used no canvas, but did something with bird cages and metronomes, and another who discovered a new technique of painting: he blackened a sheet of paper and then painted with a rubber eraser. |