| He signed the advertising contract with Kream-O Pudding - for five years, on the entire Wynand chain, two full pages in every paper every Sunday. | Он подписал контракт на рекламу пудинга "Крим" в течение пяти лет во всех изданиях концерна Винанда - две полосы в каждом воскресном выпуске. |
| The men before his desk sat like triumphal arches in flesh, monuments to victory, to evenings of patience and calculation, restaurant tables, glasses emptied into throats, months of thought, his energy, his living energy flowing like the liquid in the glasses into the opening of heavy lips, into stubby fingers, across a desk, into two full pages every Sunday, into drawings of yellow molds trimmed with strawberries and yellow molds trimmed with butterscotch sauce. | Его сотрудники сидели перед ним -триумфальные арки из костей и плоти, памятники побед, напоминание о долгих терпеливых расчётах, об обедах в ресторанах, опрокинутых в глотку бокалах, о месяцах размышлений, воплощение его энергии, животворной энергии, переливавшейся подобно жидкости в стаканах в отверзнутые полные губы, в короткие толстые пальцы, энергии, изливавшейся в страницы воскресных выпусков - в изображения жёлтой массы, сдобренной клубникой, и жёлтой массы, сдобренной подливой на сливочном масле. |
| He looked, over the heads of the men, at the photograph on the wall of his office: the sky, the river and a man's face, lifted. | Он смотрел поверх голов собравшихся в его кабинете людей на фотографию на стене - небо, река и запрокинутое вверх лицо. |
| But it hurts me, he thought. | "Мне больно, - думал он. |
| It hurts me every time I think of him. | - Мне больно всякий раз, когда я думаю о нём. |
| It makes everything easier - the people, the editorials, the contracts - but easier because it hurts so much. | От этого всё проще и легче - люди, передовицы, контракты, проще и легче от того, что становится так больно. |
| Pain is a stimulant also. | Боль ведь тоже стимулирует. |
| I think I hate that name. | Кажется, я ненавижу его имя. |
| I will go on repeating it. | Я буду повторять его снова и снова. |
| It is a pain I wish to bear. | Это боль, которую я хочу чувствовать". |
| Then he sat facing Roark in the study of his penthouse - and he felt no pain; only a desire to laugh without malice. | Потом он сидел напротив Рорка у себя дома, в кабинете, и не чувствовал никакой боли - только желание смеяться без всякой злости. |
| "Howard, everything you've done in your life is wrong according to the stated ideals of mankind. | - Г овард, по меркам общепринятых идеалов человечества всё, что ты делал в своей жизни, неверно. |
| And here you are. | Но вот ты здесь, передо мной. |
| And somehow it seems a huge joke on the whole world." | И это кажется насмешкой над всем миром. |
| Roark sat in an armchair by the fireplace. | Рорк сидел в кресле у камина. |
| The glow of the fire moved over the study; the light seemed to curve with conscious pleasure about every object in the room, proud to stress its beauty, stamping approval upon the taste of the man who had achieved this setting for himself. | Отблески огня бродили по кабинету; казалось, свет с удовольствием обволакивает все предметы в комнате, горделиво подчёркивая их красоту, кладя печать одобрения на художественный вкус человека, который создал для себя такое окружение. |
| They were alone. | Они сидели вдвоём. |
| Dominique had excused herself after dinner. | Доминик, извинившись, после ужина ушла к себе. |