Источник — страница 33 из 420

Lucius N. Heyer had the annoying habit of asking Francon suddenly:У Лусиуса Н. Хейера была неприятная привычка ни с того ни с сего спрашивать Франкона:"When did you get the new man?" and pointing to an employee who had been there for three years."Как давно у вас этот новичок?", показывая при этом на служащего, проработавшего здесь уже три года.But Heyer surprised everybody by remembering Keating's name and by greeting him, whenever they met, with a smile of positive recognition.Но, к всеобщему удивлению, Хейер запомнил Китинга по имени и при каждой встрече улыбался ему, всем своим видом показывая, что узнал его.Keating had had a long conversation with him, one dreary November afternoon, on the subject of old porcelain.В один ненастный ноябрьский день Китинг долго и обстоятельно беседовал с ним о старом фарфоре.It was Heyer's hobby; he owned a famous collection, passionately gathered.Это было хобби Хейера; он владел прославленной коллекцией, которую собирал с истинной страстью.Keating displayed an earnest knowledge of the subject, though he had never heard of old porcelain till the night before, which he had spent at the public library.Китинг проявил неплохое знание предмета, хотя впервые услышал о старом фарфоре лишь накануне вечером, после чего тут же отправился в публичную библиотеку.Heyer was delighted; nobody in the office cared about his hobby, few ever noticed his presence.Хейер был в восторге; никто во всём бюро не проявлял к его увлечению ни малейшего интереса; мало кто вообще замечал его присутствие.Heyer remarked to his partner:В беседе с партнёром Хейер не преминул заметить:"You're certainly good at picking your men, Guy.-Ты очень неплохо подбираешь людей, Гай.There's one boy I wish we wouldn't lose, what's his name?Этот паренёк... как бишь его?..- Keating."Китинг - просто клад."Yes, indeed," Francon answered, smiling, "yes, indeed."-О да, - улыбаясь, ответил Франкон. - О да.In the drafting room, Keating concentrated on Tim Davis.В чертёжной Китинг сосредоточил все усилия на Тиме Дейвисе.Work and drawings were only unavoidable details on the surface of his days; Tim Davis was the substance and the shape of the first step in his career.Сама по себе работа, готовые чертежи, были неизбежными, но несущественными деталями в трудовой жизни Китинга. Сутью же её на этом начальном этапе профессиональной карьеры стал Тим Дейвис.
Davis let him do most of his own work; only night work, at first, then parts of his daily assignments as well; secretly, at first, then openly.Бо?льшую часть собственной работы Дейвис теперь перепоручал ему. Поначалу это касалось лишь сверхурочной работы, потом и некоторой части дневных заданий. Вначале это делалось тайком, потом открыто.
Davis had not wanted it to be known. Keating made it known, with an air of naive confidence which implied that he was only a tool, no more than Tim's pencil or T-square, that his help enhanced Tim's importance rather than diminished it and, therefore, he did not wish to conceal it.Дейвис не хотел, чтобы об этом знали; Китинг устроил так, что об этом узнали все, приняв при этом наивно-доверительный тон, как бы подразумевая, что сам он, Китинг, не более чем инструмент, наподобие карандаша или рейсшины в руках Тима, а его помощь никак не умаляет, но лишь подчёркивает высочайшее мастерство Тима. Именно поэтому он, Китинг, и не считает нужным скрывать этот факт.
At first, Davis relayed instructions to Keating; then the chief draftsman took the arrangement for granted and began coming to Keating with orders intended for Davis.Сначала Дейвис передавал свои задания Китингу; затем старший чертёжник стал принимать такое положение вещей как само собой разумеющееся и начал приходить к Китингу напрямую с поручениями, предназначенными для Дейвиса.
Keating was always there, smiling, saying:Китинг был всегда готов, всегда с улыбкой говорил:
"I'll do it; don't bother Tim with those little things, I'll take care of it.""Я всё сделаю. Не приставайте к Тиму с такими мелочами. Я справлюсь сам".
Davis relaxed and let himself be carried along; he smoked a great deal, he lolled about, his legs twisted loosely over the rungs of a stool, his eyes closed, dreaming of Elaine; he uttered once in a while:Дейвис успокоился и пустил дело на самотёк. Он беспрестанно выходил покурить, слонялся без дела по чертёжной или сидел на табуретке, праздно закинув ногу за ногу, прикрыв глаза и грезя об Элен. Лишь изредка он лениво осведомлялся:
"Is the stuff ready, Pete?""Ну что, Пит, готово?"
Davis had married Elaine that spring.Весной Дейвис женился на Элен.
He was frequently late for work. He had whispered to Keating:Он стал часто опаздывать на работу и завёл обыкновение шептать на ухо Китингу:
"You're in with the old man, Pete, slip a good word for me, once in a while, will you? - so they'll overlook a few things.- Слушай, Пит, ты ведь со стариком в дружбе. Замолви за меня словечко, ладно, чтобы не особо ко мне придирался?
God, do I hate to have to be working right now!"Господи, ну что за наказание - работать в такое время!
Keating would say to Francon:А Китинг говорил Франкону:
"I'm sorry, Mr. Francon, that the Murray job sub-basement plans were so late, but Tim Davis had a quarrel with his wife last night, and you know how newlyweds are, you don't want to be too hard on them," or "It's Tim Davis again, Mr. Francon, do forgive him, he can't help it, he hasn't got his mind on his work at all!"- Простите, мистер Франкон, что мы запоздали с чертежами подвального этажа для дома Мюрреев, но, понимаете, вчера Тим Дейвис повздорил с женой, а вы ведь представляете себе, что такое новобрачные, так что, пожалуйста, не судите их строго. - Или: - Это опять из-за Тима, мистер Франкон, простите его, пожалуйста, он ничего поделать не может. Ему сейчас не до работы!

Оглавление

К карточке книги

When Francon glanced at the list of his employees' salaries, he noticed that his most expensive draftsman was the man least needed in the office.Когда Франкон заглянул в платёжную ведомость своего бюро, он обратил внимание, что самый высокооплачиваемый чертёжник одновременно и самый бесполезный.
When Tim Davis lost his job, no one in the drafting room was surprised but Tim Davis.Когда Тима Дейвиса уволили, никто в бюро не удивился, кроме самого Тима Дейвиса.
He could not understand it. He set his lips defiantly in bitterness against a world he would hate forever.Он ничего не мог понять и ожесточился на весь мир до конца дней своих.
He felt he had no friend on earth save Peter Keating.Ещё он почувствовал, что в целом свете у него есть только один друг - Питер Китинг.
Keating consoled him, cursed Francon, cursed the injustice of humanity, spent six dollars in a speak-easy, entertaining the secretary of an obscure architect of his acquaintance and arranged a new job for Tim Davis.Китинг утешал его, проклинал Франкона, проклинал людскую несправедливость, потратил шесть долларов, угощая в ресторанчике знакомую секретаршу плохонького архитектора, и нашёл новое место для Тима Дейвиса.
Whenever he thought of Davis afterward, Keating felt a warm pleasure; he had influenced the course of a human being, had thrown him off one path and pushed him into another; a human being - it was not Tim Davis to him any longer, it was a living frame and a mind, a conscious mind - why had he always feared that mysterious entity of consciousness within others? - and he had twisted that frame and that mind to his own will.После этого он всякий раз вспоминал о Дейвисе с тёплым и приятным чувством. Он изменил судьбу человека, вышвырнул его с одной тропы и запихнул на другую; человека, который для Китинга был уже не Тимом Дейвисом, а лишь абстрактным телом, наделённым сознанием. Почему он всегда так боялся этого непостижимого явления - сознания, которым наделены другие? Ведь ему, Китингу, удалось направить чужое тело и чужое сознание по иному пути, согласно его, Китинга, воле.
By a unanimous decision of Francon, Heyer and the chief draftsman, Tim's table, position and salary were given to Peter Keating.По единодушному решению Франкона, Хейера и старшего чертёжника место Дейвиса, вместе с рабочим столом и жалованьем, было передано Питеру Китингу.
But this was only part of his satisfaction; there was another sense of it, warmer and less real - and more dangerous.Но не только это радовало Китинга, более сильное - и более опасное - удовлетворение доставляло ему другое ощущение.
He said brightly and often:Он часто и весело повторял:
' Tim Davis?"Тим Дейвис?
Oh yes, I got him his present job."Ах да, это тот, которому я нашёл новое место".
He wrote to his mother about it.Он написал об этом матери.
She said to her friends:Она заявила подругам:
"Petey is such an unselfish boy.""Мой Пит такой бескорыстный мальчик".
He wrote to her dutifully each week; his letters were short and respectful; hers, long, detailed and full of advice which he seldom finished reading.