| He heard three statements in his mind, in precise succession, like interlocking gears: It's spring - I wonder if I have many left to see - I am fifty-five years old. | В голове у него в строгой последовательности зажглись три вспышки: пришла весна; интересно, сколько их ещё мне дано увидеть; мне уже пятьдесят пять. |
| They were statements, not emotions; he felt nothing, neither eagerness nor fear. | Это была простая констатация, он не надеялся и не боялся. |
| But he knew it was strange that he should experience a sense of time; he had never thought of his age in relation to any measure, he had never defined his position on a limited course, he had not thought of a course nor of limits. | Но он понимал: странно, что он ощутил бег времени. Раньше он никогда не соотносил свой возраст с какой-то мерой, никогда не фиксировал своё место на ограниченной шкале, просто не думал ни о времени, ни о его границах. |
| He had been Gail Wynand and he had stood still, like this car, and the years had sped past him, like this earth, and the motor within him had controlled the flight of the years. | Он был Г ейлом Винандом, и он был недвижим, а годы мчались мимо, как эта равнина, и мотор внутри него властвовал над полётом времени. |
| No, he thought, I regret nothing. | "Нет, - думал он, - я ни о чём не жалею. |
| There have been things I missed, but I ask no questions, because I have loved it, such as it has been, even the moments of emptiness, even the unanswered - and that I loved it, that is the unanswered in my life. | Что-то я, несомненно, упустил, но я люблю то, что было, таким, каким оно было, даже моменты полной опустошённости, даже то, на что не нашёл ответа. И это я любил. Это и есть то, что в моей жизни осталось без ответа. |
| But I loved it. | Но я люблю всё это. |
| If it were true, that old legend about appearing before a supreme judge and naming one's record, I would offer, with all my pride, not any act I committed, but one thing I have never done on this earth: that I never sought an outside sanction. | Если верна старая легенда о том, что люди предстают перед верховным судией и дают отчёт в своих делах, я предъявлю как дело своей особой гордости не то, что совершил, а то, чего никогда не делал в этой жизни: я никогда не просил, чтобы решали за меня. |
| I would stand and say: I am Gail Wynand, the man who has committed every crime except the foremost one: that of ascribing futility to the wonderful fact of existence and seeking justification beyond myself. | Я предстану перед Ним и скажу: я Гейл Винанд, человек, совершивший все мыслимые преступления, кроме главного - я никогда не пренебрегал удивительным даром жизни и никогда не искал оправдания вовне. |
| This is my pride: that now, thinking of the end, I do not cry like all the men of my age: but what was the use and the meaning? | В этом моя гордость, потому что теперь, размышляя о кончине, я не плачусь, как люди моего возраста, - в чём же были смысл и цель моей жизни? |
| I was the use and meaning, I, Gail Wynand. | Я сам, я, Гейл Винанд, был смыслом и целью. |
| That I lived and that I acted. | То, что я жил и действовал". |
| He drove to the foot of the hill and slammed the brakes on, startled, looking up. | Он подъехал к подножью холма и нажал на тормоз. Он смотрел и с изумлением видел. |
| In his absence the house had taken shape; it could be recognized now - it looked like the drawing. | Дом обрёл форму, стал узнаваемым - он выглядел как на рисунке. |
| He felt a moment of childish wonder that it had really come out just as on the sketch, as if he had never quite believed it. | Винанд по-мальчишески изумился, что дом получился как на эскизе, будто никогда не верил в это до конца. |