Источник — Айн Рэнд — страница 56 читать онлайн бесплатно

Пятьдесят в неделю.What time was my appointment with Dolson Brothers?Во сколько у меня встреча с братьями Долсон?I'm late already.Уже опаздываю.So long, I won't be back tonight."Пока. Сегодня больше не вернусь.He skidded out, slamming the door.Он выбежал и хлопнул дверью.Billings evinced no surprise.Биллингс не выказал ни малейшего удивления.He looked at Roark as if Roark had always been there. He spoke impassively, in a weary drawl.Он посмотрел на Рорка так, словно тот работает здесь с незапамятных времён, и заговорил бесстрастно, усталым и протяжным голосом.Within twenty minutes he left Roark at a drafting table with paper, pencils, instruments, a set of plans and photographs of the department store, a set of charts and a long list of instructions.Через двадцать минут он оставил Рорка один на один с кульманом, выдав ему бумагу, карандаши, инструменты, набор планов и фотографий универмага, таблицы и длинный список инструкций.Roark looked at the clean white sheet before him, his fist closed tightly about the thin stem of a pencil.Сжимая в кулаке тонкий ствол карандаша, Рорк долго смотрел на лежащий перед ним чистый лист белой бумаги.He put the pencil down, and picked it up again, his thumb running softly up and down the smooth shaft; he saw that the pencil was trembling.Он положил карандаш и снова взял его, тихонько поглаживая большим пальцем гладкую поверхность. Он заметил, что карандаш дрожит.He put it down quickly, and he felt anger at himself for the weakness of allowing this job to mean so much to him, for the sudden knowledge of what the months of idleness behind him had really meant.Он быстро положил карандаш, разозлившись на себя за непростительную слабость, ведь он позволил себе отнестись к этой работе как к чему-то жизненно важному. Ещё его разозлило внезапное осознание того, во что в действительности обошлись ему долгие месяцы безделья.His fingertips were pressed to the paper, as if the paper held them, as a surface charged with electricity will hold the flesh of a man who has brushed against it, hold and hurt.Кончики его пальцев были прижаты к бумаге, как будто бумага не отпускала их, как не отпускает случайно прикоснувшегося к нему человека оголённый электрический провод. Не отпускает и причиняет боль.

He tore his fingers off the paper. Then he went to work ...	Оторвав пальцы от бумаги, Рорк приступил к работе...
John Erik Snyte was fifty years old; he wore an expression of quizzical amusement, shrewd and unwholesome, as if he shared with each man he contemplated a lewd secret which he would not mention because it was so obvious to them both.	Джону Эрику Снайту было пятьдесят лет. На лице его застыло хитро-довольное выражение, одновременно проницательное и порочное, будто с каждым, с кем он общается, его связывает некая постыдная тайна, о которой не стоит упоминать, поскольку тайна эта очевидна для обоих.
He was a prominent architect; his expression did not change when he spoke of this fact.	Он был выдающимся архитектором, говоря об этом факте, Снайт не менял выражения лица.
He considered Guy Francon an impractical idealist; he was not restrained by an Classic dogma; he was much more skillful and liberal: he built anything.	Г ая Франкона он считал непрактичным идеалистом. Самого Снайта никакие классические догмы не сдерживали. Его взгляды и приёмы отличались завидной широтой - он строил всё.
He had no distaste for modern architecture and built cheerfully, when a rare client asked for it, bare boxes with flat roofs, which he called progressive; he built Roman mansions which he called fastidious; he built Gothic churches which he called spiritual.	К модернистской архитектуре он не испытывал ни малейшей неприязни и охотно строил, если какой-нибудь редкий заказчик того желал, прямоугольные коробки с плоскими крышами. Этот стиль он называл прогрессивным. Строил он и особняки в романском стиле, который именовал утончённым, и готические церкви - это у него называлось одухотворённым.
He saw no difference among any of them.	Для него между всеми этими зданиями не было никакой разницы.
He never became angry, except when somebody called him eclectic.	Злился он, только когда его называли эклектиком.
He had a system of his own.	У него была собственная система.
He employed five designers of various types and he staged a contest among them on each commission he received.	На него работало пять проектировщиков разного типа, и он устраивал между ними состязание по каждому полученному заказу.
He chose the winning design and improved it with bits of the four others.	Он сам определял проект-победитель и совершенствовал его с помощью деталей, позаимствованных из других четырёх проектов.
"Six minds," he said, "are better than one."	- Одна голова хорошо, - говаривал он, - а шесть лучше.
When Roark saw the final drawing of the Benton Department Store, he understood why Snyte had not been afraid to hire him.	Когда Рорк увидел окончательный проект универмага Бентона, он понял, почему Снайт не побоялся нанять его.
He recognized his own planes of space, his windows, his system of circulation; he saw, added to it, Corinthian capitals, Gothic vaulting, Colonial chandeliers and incredible moldings, vaguely Moorish.	Он узнал свою планировку пространства, свои окна, свою систему циркуляции воздуха. Но вдобавок увидел коринфские капители, готические своды, колониальные люстры и немыслимую лепнину, в которой было что-то мавританское.

The drawing was done in water-color, with miraculous delicacy, mounted on cardboard, covered with a veil of tissue paper.	Рисунок был выполнен акварелью с поразительным изяществом, наклеен на картон и прикрыт тончайшим слоем мягкой гофрированной бумаги.
The men in the drafting room were not allowed to look at it, except from a safe distance; all hands had to be washed, all cigarettes discarded.	Служащим позволялось взглянуть на рисунок только с безопасного расстояния, предварительно вымыв руки. Курить в одной комнате с рисунком строжайше запрещалось.
John Erik Snyte attached a great importance to the proper appearance of a drawing for submission to clients, and kept a young Chinese student of architecture employed solely upon the execution of these masterpieces.	Джон Эрик Снайт придавал огромное значение тому, чтобы рисунок, который следовало передать заказчику, имел безупречный вид. Он даже нанял молодого китайца, изучающего архитектуру, исключительно для создания этих шедевров.
Roark knew what to expect of his job.	Рорк понял, чего можно ожидать от работы здесь.
He would never see his work erected, only pieces of it, which he preferred not to see; but he would be free to design as he wished and he would have the experience of solving actual problems.	Он никогда не увидит своих произведений воплощёнными целиком, а только отдельные их части, чего он предпочёл бы не видеть вовсе. Но при этом он всегда будет волен проектировать так, как ему хочется, и приобретёт опыт решения конкретных задач.
It was less than he wanted and more than he could expect.	Это было меньше, чем ему хотелось, но больше, чем он был вправе ожидать.
He accepted it at that.	Он принял такое положение вещей.
He met his fellow designers, the four other contestants, and learned that they were unofficially nicknamed in the drafting room as	Познакомившись с коллегами, четырьмя вечными конкурсантами, он узнал, что у каждого из них своё прозвище.
"Classic," "Gothic," "Renaissance" and "Miscellaneous."	Одного звали Классиком, другого - Готиком, третьего - Возрожденцем, а четвёртого -Универсалом.
He winced a little when he was addressed as "Hey, Modernistic."	Когда Рорка окликали "Эй, Модернист!", он слегка морщился.
The strike of the building-trades unions infuriated Guy Francon.	Забастовка, объявленная профсоюзом строителей, приводила Франкона в ярость.
The strike had started against the contractors who were erecting the Noyes-Belmont Hotel, and had spread to all the new structures of the city.	Поначалу она была направлена против подрядчиков, строящих здание отеля "Нойес Белмонт", но вскоре распространилась на все стройки города.
It had been mentioned in the press that the architects of the Noyes-Belmont were the firm of Francon & Heyer.	В печати упоминалось, что архитектором "Нойес Белмонт" является фирма "Франкон и Хейер".
Most of the press helped the fight along, urging the contractors not to surrender.	Бо?льшая часть прессы лишь способствовала разрастанию конфликта, призывая подрядчиков не идти ни на какие уступки бастующим.
The loudest attacks against the strikers came from the powerful papers of the great Wynand chain.	Самые громкие нападки на забастовщиков раздавались со страниц крупных газет, принадлежащих мощной корпорации Винанда.

Предыдущая Стр. 56 из 420 Следующая

Оглавление