По моей спине пробежал холодок, и я услышала, как что-то тихо скребется по краям моего сознания, словно сухие ветки о стекло, пытаясь проникнуть внутрь.
РаньшеЭлли
— Ты зачаровал меня… Я околдована тобой… — фигуристая ресторанная певица со сладострастным голосом Билли Холидей[12] ворковала слова в микрофон. Мы с Мартином сидели в отдельном кабинете с бархатной обивкой в дальнем углу от сцены. Рядом с певицей фокусник в костюме Чарли Чаплина исполнял пантомиму с волшебными трюками при содействий неестественно бледной юной помощницы. Она носила купальный костюм в стиле двадцатых годов. Кроваво-красная лента на ее бледной шее и густо накрашенные губы в виде сердечка такого же цвета были единственными цветными пятнами на черно-белом фоне. Это было все равно, что смотреть старое немое кино, но в живом исполнении и с хореографией под песенный ритм.
Это ночное кабаре-шоу исполнялось в клубе «Абракадабра», на первом этаже нашего отеля в Лас-Вегасе. Мы с Мартином прижимались друг к другу в уютной алкогольной дымке, разгоряченные после вечерних выигрышей и множества поздравительных коктейлей в казино «Второй шанс».
Темп и мелодия изменились: «Сегодня ночью выпадет удача…»
Я переплела пальцы с Мартином и откинулась на мягкий подголовник. Я чувствовала себя блаженно-пьяной и… да, красавицей. Уже почти две недели я проводила дни у бассейна или в массажном салоне, пока Мартин встречался с бизнесменами, но вечера были в нашем полном распоряжении. Новые наряды. Шоу и представления. Сказочная еда. Испытание нашей удачи. Я загорела и стала намного стройнее, чем в тот ненастный январский день, когда познакомилась с ним. Я была расслаблена, я была влюблена, и все это сказывалось на моем лице и теле. Мне казалось, что я действительно перевернула новую страницу в жизни. Я погрузилась в бездну горя и утраты, но смогла выбраться оттуда. Я победила.
Фокусник в костюме Чарли Чаплина резкими движениями взмахивал жезлом, что напоминало дерганые, почти комичные движения в старинном немом кино. Он снял свою шляпу, как делал уже несколько раз во время представления, и достал оттуда живого кролика. Я ахнула.
Мартин рассмеялся надо мной.
— Что тут смешного? — Я шаловливо ущипнула его. — Это было блестяще! Я же видела — в его шляпе ничего не было. Он несколько раз показывал ее зрителям.
Глаза Мартина лучились отраженным светом маленьких свечей, расставленных в кувшинчиках на столе. Он накрыл мои щеки ладонями и нежно поглядел на меня:
— Моя Элли. Как я люблю тебя.
Я прижалась к нему, и он обнял меня. Но я ощущала тихий шепоток беспокойства. Он вел себя покровительственно… или просто я стала слишком впечатлительной? Отец винил меня в этом; впрочем, Дуг иногда тоже так поступал. Я вспомнила, как Дуг выговаривал мне за то, что я разрешила Хлое играть с куклой, у которой разболтались пуговицы. Одна из пуговиц отвалилась. Хлоя сунула ее в рот и едва не задохнулась.
«Ты иногда ведешь себя по-идиотски, Элли…»
«Пассивно-агрессивная Элли».
Мартин не имеет к этому отношения, решила я. Он не такой.
— Все равно не понимаю, как он проделывает этот трюк, — сказала я, не в силах сменить тему. — Он все время носит шляпу на голове, когда не показывает ее публике, а тогда она пустая.
Мартин окинул меня каким-то странным, отчужденным взглядом.
— Гудини однажды сказал: «То, что вы видели — не то, что вы думаете», — потянувшись через стол, он взял оливку с закусочной тарелки, бросил ее в рот и начал жевать. — Это самое лучшее, то, что мне нравится в фокусах и ловких проделках, — он прожевал оливку и взял бокал скотча. — Фокус в том, чтобы давать неправильные указания, чтобы заставить нас видеть и думать одинаково, когда нечто ускользает от нашего внимания.
— Ты делаешь из меня дуру.
— Напротив, — он сделал глоток виски и наклонился вперед. — Когда мы смотрим волшебное представление, то активно желаем, чтобы нас одурачили. Сценические фокусы… Это вроде добровольного мошенничества. Ты не так глупа, чтобы повестись на это. Если ты не поведешься на это, фокусник сделает что-нибудь неправильно.
Я посмотрела на сцену. Я считала, что меня отвлекал шейный платок ассистентки, — она привлекала внимание к нему за считаные секунды до фокуса с кроликом. На мгновение эта узкая алая полоса заставляла меня думать, что ее белая шея была разрезана, а лента была кровью.
— Мы жаждем обмана, — продолжал Мартин. — Нам хочется видеть мир чуточку более фантастическим и поразительным, чем на самом деле. Поэтому мы посещаем театр, ходим в кино или читаем книги. Фокусник во многом похож на рассказчика; это плут, который пользуется неверными указаниями и ловкостью рук, чтобы манипулировать человеческим представлением о реальности. И мы повсюду видим рассказчиков и продавцов историй — в маркетинге, в политике, в религии и за садовой оградой.
Я окинула взглядом Мартина. В его глазах и голосе появлялось странное рвение, когда он говорил о «волшебстве». Мне показалось, что он слишком много выпил. Погода была жаркой, и солнце палило немилосердно, когда он некоторое время сидел рядом со мной у бассейна.
— Еще один коктейль, мэм? — Я вздрогнула от неожиданного вмешательства в мои мысли. Официант, словно по волшебству возникший из ниоткуда, держал в руках поднос с бокалом розового шампанского и еще одной порцией виски со льдом.
— Я пожалею об этом, — пробормотала я, глядя на шампанское.
— Да ладно, это последняя порция, — сказал Мартин. — И это наш последний вечер здесь.
— Ну, хорошо.
Официант поставил передо мной высокий фужер с шампанским.
— А вам, мистер Тайлер? — официант обратился к Мартину. — Освежить?
— Не Тайлер, а Крессуэлл-Смит, — холодно ответил Мартин и выпрямился. Он допил свой бокал и со стуком поставил на стол, как будто у него вдруг испортилось настроение.
Официант собрал пустые бокалы и молча удалился, оставив новую порцию виски на столе.
— Что это было? — тихо спросила я, наблюдая за тем, как официант исчез за темной дверью в задней стене.
— Должно быть, он решил, что мы женаты, когда ты сообщила ему твое имя, — ответил Мартин.
— Я ему ничего не сообщала!
— Сообщила, когда бронировала эти места на сегодняшний вечер.
— Но это ты забронировал места.
— Значит, это произошло где-то еще, и твое имя стало кому-то известно. Не понимаю, почему они предположили, что я ношу твою фамилию. Почему бы не исходить из обратного — что ты носишь мою фамилию?
Я нахмурилась, глядя на него.
— Мартин, я никому не сообщала свое имя. Уверена, что я этого не делала. Кроме того, что за тема…
— Ты не пользовалась кредитной карточкой за последние несколько дней? Не звонила с регистрационной стойки, где могла назвать свое имя? Не бронировала места в бассейне, на оздоровительных процедурах?
— Я… возможно, — мысли с трудом ворочались в голове. — Но я не пойму, отчего такой переполох. Официант просто ошибся.
— Эти люди следят за всем, Элли. Чем больше они знают о клиентах, тем проще им продать тебе что-нибудь, о чем ты даже не задумывалась. Любые мелочи имеют значение для них.
Я икнула, закрыла рот ладонью и хихикнула.
— Что тут смешного, черт побери?
Он смотрел на меня с нервирующей сосредоточенностью, похожей на кота, который подкрадывается к птичке. Внезапно я поняла, что его гложет. Да, он слишком много выпил, но причина его излишеств и раздражительности, по моему убеждению, заключалась в том состоянии, в котором он вернулся в отель после очередной деловой встречи. Что-то расстроило его. Дело обернулось не так, как он надеялся, но когда я начала настаивать, он заявил, что это пустяки. Если подумать, дурное настроение незримо преследовало его весь вечер, несмотря на наши развлечения и приятное времяпрепровождение. Но теперь алкоголь проделал трещину в его фасаде.
— Поговори со мной, Мартин, — мягко предложила я. — Ты не в настроении из-за плохих новостей на твоей деловой встрече, да? Что-то пошло не так, как ожидалось?
— Ничего особенного, — он смотрел в сторону, когда отхлебнул из нового бокала. Я видела, как он выставил челюсть и как напряжены его шейные мышцы.
Я взяла его за руку.
— Эй, я кое-что хочу тебе сказать. Если мы собираемся вести командную игру, тебе следует доверять мне, особенно в трудные моменты.
Он впился в меня взглядом.
— Командную игру?
Меня пронзило беспокойство. Когда Мартин поднимал забрало и сосредоточивал на чем-то свое полное внимание, ситуация становилась слишком напряженной. Почти опасной. Как солнце, если слишком приблизиться к нему. Но именно эта напряженность привлекала меня, словно пчелу к яркому цветку, чья живительная пыльца обещала утолить все желания. Я удержала его взгляд, стараясь не моргать.
Он разорвал зрительный контакт и какое-то время смотрел на певицу; его профиль резко обозначился в свете свечей.
— Пожалуйста, Мартин.
— Я не хочу, чтобы это совещание повлияло на наш последний вечер в Вегасе, Элли, — монотонно произнес он, не глядя на меня. — Я пытаюсь, Элли, но ты расковыриваешь это, как проклятый фурункул. Это не конец света, понятно? Один из моих потенциальных спонсоров отошел в сторону.
— Который из них? Какой проект?
Он прищурился и отхлебнул из бокала.
— Мартин, — настаивала я. — Который из них?
Он тихо выругался, одним глотком допил свой виски и уставился на меня слезящимися глазами. Я лихорадочно шарила в своей памяти, пытаясь вспомнить, кто должен был присутствовать на этой встрече. Потом до меня дошло.
— Тот бизнесмен из Марбельи? — тихо спросила я. — Это был он, верно? Ты встретился с ним для более подробного обсуждения финансирования речного вокзала в Австралии?