наше финансирование. Эту стройку финансирует «Агнес Холдинг», а не группа Хартли.
Он метнул взгляд в сторону Леннин. Она быстро ушла в соседний офис и закрыла дверь. Мартин подождал, пока она не исчезла из виду, а потом понизил голос до шепота:
— Наша связь с семейством Хартли — это факт, Элли. Ты урожденная Хартли. Твой отец профинансировал тебя, прекрасно понимая, что мы затеваем.
У меня все громче шумело в ушах.
— Это не прямая поддержка, Мартин. Ты не можешь пользоваться его именем. Это мой фонд. Мой отец фактически вложился в то, чтобы я исчезла из его жизни. Он бросил мне эти деньги из-за какой-то разновидности отцовского чувства вины. Он не вкладывал деньги в этот проект.
— Его юристы помогли тебе обеспечить финансирование и основать холдинговую компанию, Эль, — он кивнул в сторону брошюры. — Это всего лишь семантика, игра слов. В этой брошюре мы не утверждаем, что он фактически является нашим инвестором. Мы лишь создаем иллюзию этого. Никакой лжи.
— В лучшем случае это лукавство, а в худшем — мошенничество.
Он резко прищурился и выставил челюсть. Его взгляд скользнул к закрытой двери офиса.
— Поговорим снаружи, — тихо сказал он. — Я объясню, как это работает. Тут все в новинку для тебя, детской художницы с литературным образованием. Полагаю, учебная кривая будет весьма крутой.
Во мне вспыхнул гнев.
— Возможно, я не сведуща в строительном бизнесе и торговле недвижимостью, — резко сказала я. — Но я отнюдь не тупая.
Он жестко сжал мое предплечье, так что я вздрогнула от неожиданности.
— Пошли, — проворчал он и насильно вывел меня за дверь, захлопнув ее за собой. Жаркий ветер разметал мне волосы. Мартин повел меня на автостоянку поодаль от здания. Потом остановился и наклонился ко мне.
— Факт в том, что ты принадлежишь к семье Хартли, Элли. И я…
— Я твоя жена, Мартин. Я миссис Крессуэлл-Смит. До того я была Элли Тайлер, женой Дуга. Использование моей девичьей фамилии в рекламной брошюре — это обман.
— Да ради бога, это не обман, это правда о том, кто ты такая. «Наследница Хартли». Любой, кто усмотрит в этом нечто большее, сам будет виноват. У них нет юридических оснований оспаривать это. Подумай об этом как юрист.
— Я не юрист, как и большинство покупателей, которые будут введены в заблуждение.
— Это чертов маркетинг! Покупатель должен быть разборчивым. Так устроен весь мир — от зафотошопленных моделей до рекламы мыла, зубной пасты или автомобилей. Или ты думаешь, что парень в белом халате, выступающий по телевизору, на самом деле является врачом? Ты думаешь, будто модель с безупречной кожей добилась такого результата, пользуясь товаром, который она пытается запихнуть тебе в глотку? Думаешь, будто шампунь действительно подарил той актрисе ее роскошные густые волосы? О господи! Пора уже повзрослеть, Элли. Фамилия Хартли — как тот же врачебный халат. Она помогает запустить предварительные продажи. И если мы будем продолжать в таком же темпе, то выйдем на газетные заголовки. Это заставит серьезные банки обратить внимание на проект, и они будут соревноваться друг с другом, чтобы внести свою долю инвестиций на следующих этапах. Тебе никогда не приходилось беспокоиться о следующей зарплате, потому что ты провела всю жизнь в башне из слоновой кости. Люди вроде тебя могут себе позволить мелкую филантропию; ты сидишь высоко, а другим приходится толкаться и суетиться.
— Люди вроде меня? — Пот стекал по моему животу под поясом джинсов. Жара сгустилась и стала удушливой. Мир вокруг меня качался в такт течению реки сбоку от нас. Мне показалось, что меня сейчас стошнит. — А как насчет тебя, Мартин? Судя по цифрам в послебрачном контракте, который положил на стол твой юрист, ты тоже сидишь высоко и можешь многое себе позволить. Или это тоже ложь? Вероятно, мой отец прав, и я была идиоткой, когда не подумала о подписании добрачного контракта, прежде чем мы повенчались в Вегасе.
Он заморгал. По его лицу пробежала тень тревоги. Его взгляд метнулся в сторону офиса продаж. Я посмотрела туда; Леннин стояла у окна и наблюдала за нами. Порыв жаркого ветра снова изогнул вывеску, и меня пронзило воспоминание, связанное с волосами этой девушки. Я мысленно увидела человека, похожего на Мартина, целовавшего молодую женщину с каштановыми волосами перед тем, как они сели в оранжевый автомобиль на подземной автостоянке. Это воспоминание плавно просочилось в другое воспоминание о таком же автомобиле, припаркованном недалеко от моей квартиры в дождливую ночь, когда Дана последний раз пришла ко мне в гости. Я так и не спросила ее, с кем она разговаривала в этом автомобиле. После той ночи Дана перестала отвечать на мои звонки, и наша дружба закончилась. Я неожиданно затосковала по ней. В моем сердце образовалась щемящая пустота. Мир вокруг меня качнулся, и у меня подогнулись ноги.
Мартин подхватил меня, прежде чем я осела на землю.
— Ты в порядке? — спросил он, поддерживая меня.
— Просто… я устала. Обезвожена. Я плохо себя чувствую… нужно сесть.
— Прости меня, прости, Элли. Я сразу вывалил на тебя слишком много. Разреши мне отвести тебя на яхту. На воде будет прохладнее, — он помог мне отойти от офиса продаж под бдительным взглядом Леннин. — Должно быть, ты еще и проголодалась.
— Просто выдохлась и немного больна.
— Мы зайдем на яхте в бухту, устроим пикник, потом посетим обзорную площадку и уедем в Джервис-Бэй.
— Мартин, я… мне действительно плохо. Мне нужен отдых. Я…
— Ты можешь прикорнуть на яхте. Я встану на якорь где-нибудь в тени.
Он вывел меня на причал.
— Как насчет моих чемоданов в кузове фургона?
— Я закрыл их брезентом. Леннин присмотрит за автомобилем.
Я с трудом сглотнула. Язык еле ворочался во рту и казался чужеродным предметом. Слова были смазанными и выходили с запинкой.
— Где ты нашел Леннин?
— Она великолепна, не правда ли?
Я хотела сказать что-то еще насчет использования образа моего отца в рекламной брошюре, но не могла думать связно, чтобы нормально выражать свои мысли. Я сама была виновата в этом. Мне не следовало принимать лоразепам, а тем более запивать его сидром. Теперь я страдала из-за этого и жаждала очередной дозы, чтобы прогнать это чувство.
Мартин провел меня по причалу. Я снова споткнулась, и меня пронзил моментальный приступ тревоги. Это нечто большее, чем синдром смены часовых поясов и ломка после седативных препаратов. Он обвил рукой мою талию и проводил на яхту, пришвартованную у причала.
— Вот она. Красавица, правда?
Судно было раскрашено в белый и голубой цвета. Оно качалось у причальных свай и мягко дергало за канаты.
— Стекло кабины изготовлено по суперпигментной технологии, — сказал Мартин. — Круговой обзор. Маленькая, но функциональная рубка. Отлично подходит для глубоководной рыбалки, но и для ночевки в тихом месте. Превосходная стабильность при стреловидной носовой части.
Я увидела название, выгравированное на борту. «Абракадабра».
В моем помраченном сознании всплыло еще одно воспоминание — о волшебном шоу вечером перед нашей свадьбой. Я вспомнила лихорадочное оживление моего мужа, когда мы наблюдали за фокусником, и его слова о мошеннических трюках и хитроумии.
«Мы жаждем обмана. Нам хочется видеть мир чуточку более фантастическим и поразительным, чем на самом деле. Поэтому мы посещаем театр, ходим в кино или читаем книги. Фокусник во многом похож на рассказчика; это плут, который пользуется неверными указаниями и ловкостью рук, чтобы манипулировать человеческим представлением о реальности».
— Вегас, — тихо сказала я. — Ты дал ей название в честь клуба?
— В память о той ночи, когда ты сделала мне предложение.
Я посмотрела на него. Он широко улыбался, демонстрируя ямочки на щеках. Но сквозь линзу моего полубредового восприятия его лицо выглядело гротескным, как у клоуна, его кожа неестественно блестела, волосы над бронзовым лицом казались желтым хохолком какаду.
— Наши вторые шансы, — он улыбнулся еще шире. Раньше я не замечала, что его верхние клыки немного длиннее остальных зубов. Это придавало ему зловещий вид. Высоко в небе кружила хищная птица. Она издала протяжный крик, и стайка лесных попугаев ярким разноцветьем устремилась в небо. Я утирала пот, проникавший в глаза.
— Это… очень мило, — сказала я. Честно говоря, я чувствовала себя совершенно пьяной. Тревога проникала все глубже. Я что, заболела?
Мартин провел меня вдоль борта, не обращая внимания на мое состояние. Может быть, оно было незаметным ни для кого, кроме меня? Он поднял холодильную сумку над ящиком и вручил мне спасательный жилет. Я запуталась в застежках. Он наклонился и застегнул его на мне. Потом отвязал яхту, вытянул канаты и завел мотор. Когда яхта отчалила, инерция движения заставила меня повалиться на заднее сиденье. Одинокий пеликан наблюдал за нашим отплытием.
Мы направились к маленькой бухте, оставляя за собой темный кильватерный след. Мартин вручил мне бледно-голубую бейсбольную кепку, чтобы защитить лицо от солнца. Я надела ее, закрыла глаза под темными очками и погрузилась в полубессознательное состояние, ощущая лишь рокот мотора и мерное покачивание.
— В сумке у твоих ног есть холодная вода, — голос Мартина разбудил меня. Я открыла сумку-холодильник, нашла бутылку воды среди ледяных кубиков и выпила сразу половину. Мартин что-то громко говорил, чтобы перекрыть шум мотора, но его слова сливались в неразборчивый гул, когда туман в моей голове неожиданно сгустился.
— Приливно-отливная, — услышала я. — Бухта. Она приливно-отливная. Течение наполняет ее во время прилива, а потом вода вытекает в море во время отлива.
— Ох, — после холодной воды я чувствовала себя еще более обезвоженной. Мой язык распух во рту, мешая попыткам говорить, поэтому я замолчала.
Мы зашли в озеро. Вода мерцала и переливалась тысячами отражений. Я содрогнулась при виде стеклянистых пузырей — медуз, плававших повсюду у самой поверхности.