— Что ты, Синяя Борода меня не тронет. Мы с ним друзья! Садись в эту корзину, и мои братья поднимут тебя наверх. А следом за тобой и я поднимусь.
Девушка с радостью согласилась, только, перед тем как лезть в корзину, сняла с пальца колечко и протянула Джеку.
— Это кольцо желаний, — сказала она. — Береги его!
Джек взял колечко и дёрнул за верёвку.
Когда братья вытащили наверх корзину и увидели в ней хорошенькую девушку, они тут же влюбились в неё и стали спорить, за кого она пойдёт замуж. И не только спорить — дело дошло даже до драки, хотя девушка прямо им сказала, что ни за кого не пойдёт, кроме Джека.
— Нет, не бывать этому, — сказали братья. — Мы Джека оставим внизу.
И они отбросили корзину и принялись опять спорить и драться из-за девушки.
А бедный Джек ждал, ждал, пока за ним спустят корзину, да так и не дождался. И сидеть бы ему в этой пещере неизвестно сколько, не вспомни он про колечко, какое дала ему милая девушка. Джек покрутил колечко и сказал:
— Эх, хорошо бы мне сейчас сидеть дома, у жаркого очага, да попыхивать моей вересковой трубочкой!
Не успел сказать — как очутился дома. В очаге горел яркий огонь, а перед очагом сидела милая девушка.
— Ой, Джек! — воскликнула она, увидев его.
И они поженились. И когда я видел их в последний раз, были очень довольны и счастливы.
Выгодная сделка
давнюю пору в графстве Линкольншир между полями и фермами всегда рыли канавы или рвы. Так уж было заведено.
Жил тогда в Намби фермер по имени Нэш. Дела у него шли неплохо, и он надумал прикупить себе землю, которая лежала по соседству с его собственной. Запросили за неё совсем недорого. По правде сказать, его даже смутило, что так недорого. Но он решил: значит, такая ему удача.
И он отправился в город, чтобы уладить все дела и подписать купчую, а вечером пошёл посмотреть на свою новую землю. Шёл он не спеша, обдумывая на ходу, где поставить новую калитку — вы, наверное, знаете, что свои поля англичане испокон веку обносят живыми изгородями и для удобства делают в этих изгородях калитки, — да, так вот, где поставить новую калитку, а где перекинуть через ров ещё один мостик. Без мостика теперь никак было не обойтись, иначе как же тачку с поля на поле перевозить, или там плуг, или ещё что-либо.
Однако не успел он перепрыгнуть через ров и ступить на новую свою землю, как навстречу ему — ну, кто бы вы думали? — сам хвостатый, косматый страшила! Уфф, ну и великанище! А руки — не руки, а ручищи, длинней оглоблей.
— Что это ты тут расхаживаешь по моей земле, а? — строго спрашивает у фермера косматый страшила.
— По твоей? — только и посмел вымолвить мистер Нэш, хотя на языке у него вертелось и кое-что похлеще, да он счёл, что с таким здоровенным страшилой — ну точно шестигодовалый жеребец, не меньше! — заводиться не стоит, умней поговорить по-хорошему.
— А по чьей же? Это моя земля! — заорал страшила.
Ну, присели оба, чтобы обсудить, что и как. Мистер Нэш сказал, что это его земля и он её не уступит. Страшила сказал, что — его и тоже уступать не собирается. Тогда мистер Нэш предложил отправиться вместе в город к судье и спросить, чья же это всё-таки по закону земля.
— Не-ет уж! — запротестовал страшила. — Закон мне не указ. Справедливости от закона ждать нечего!
Словом, спору конца не видно было, и тогда страшила предложил: пусть фермер обработает поле, засеет его и всё такое, а урожай они поделят поровну. Мистер Нэш, конечно, подумал, с чего это он должен всю работу на себя взвалить да ещё урожай делить с этим хвостатым и косматым уродом, но промолчал. Зато кое-что придумал.
— Идёт, — сказал он. — Поделим! Только сначала уговоримся, что ты возьмёшь: вершки или корешки? И помни, уговор дороже денег! Не отступайся потом.
Страшила подумал-подумал и сказал, что на его долю пусть будут вершки. На том и порешили, твёрдо-натвердо.
Так что же придумал Билли Нэш? Он вскопал поле и посадил на нём картошку!
Вот и получилось, что когда урожай созрел и страшила пришёл за своей долей, ему досталась только увядшая ботва и ни одной картошины.
Ну и разозлился страшила! Он замахнулся было на фермера своим здоровенным косматым кулачищем, но уговор есть уговор. Ведь он сам выбрал вершки, так что пенять было не на кого. Но он поклялся, что на другой год его уж не обмануть, нет, теперь он выберет корешки, и всё тут!
Билли Нэш с радостью согласился. Он перепахал поле и засеял его — ну, чем бы вы думали? — конечно, пшеницей!
И когда пришло время делить урожай, страшила разозлился ещё больше. Ещё бы, на его собственных глазах Билли ссыпал в мешки золотое зерно и увязывал в снопы солому, а ему, страшиле, достались лишь стебли да сухие корни.
Страшила рассвирепел точно буйвол.
— Ах ты плут, мошенник, крыса болотная, гусь лапчатый! — орал он на фермера, потрясая громадными косматыми кулачищами. — В другой раз ты у меня не отвертишься! Посеешь опять пшеницу, а жать будем вместе: я с одного конца, ты — с другого, и каждый возьмёт, что успеет нажать.
Вы, конечно, понимаете, что страшила судил просто: раз он силён, что твой шестигодовалый жеребец, он успеет всё поле пройти, пока фермер только-только начнёт свою половину.
Так-то вот, и Билли Нэш не знал, что ему и ответить. Но хочешь не хочешь, а пришлось согласиться: очень уж страшила разошёлся. И когда настала пора, Билли распахал поле и засеял его опять пшеницей. Засеять-то засеял, да только не переставал ломать себе голову, как ему и на этот раз перехитрить страшилу. А пшеница, как назло, уродилась богатая. И бедному фермеру покою не давала мысль, когда он по воскресеньям приходил полюбоваться на свою пшеницу, что почти вся она достанется этому мерзкому, паршивому лентяю страшиле.
А надо вам сказать, что как раз в тех местах жил один вещий старец. Говорили даже, будто он родился в канун святого праздника. Ну, да это ладно, а вот что он был седьмым отпрыском в седьмом колене, это уж точно. И умел предсказывать будущее и давать мудрые советы.
И вот как-то вечером, не сказавши никому, куда он собрался, Билли Нэш направился к этому старцу, чтобы спросить, что ему делать с его драгоценной пшеницей. Вещий старец произнёс заклинание, а потом что-то такое нашептал Билли на ухо, отчего тот пришёл в превесёлое настроение и повернул домой, довольный-предовольный, думая про себя, что не зря заплатил мудрому старцу денежки.
На другой день — хотя то было и не воскресенье — Билли Нэш пошёл поглядеть на свою пшеницу. Наглядевшись вволю, он решил, что расти она больше не будет, а будет только наливаться да созревать. Вот он и отправился прямёхонько к кузнецу и попросил его сделать побольше железных прутьев, ростом с его пшеницу.
Назавтра — а может, то было и послезавтра — прутья были готовы, и Билли отнёс их в поле и воткнул в землю рядом со стеблями пшеницы, но только не на своей половине поля, а на страшилиной.
И вот когда пшеница уже налилась золотом и свесила набок тяжёлую голову, в погожий, ясный денёк Билли Нэш вместе со страшилой отправились в поле и начали жать: один с одного конца поля, другой — с другого. Каждый казался очень довольным: ну ясно, ведь каждый думал про себя, как он обманет другого!
Так-то вот.
Жнецом мистер Нэш был хорошим и быстро продвигался вперёд. А страшила понять не мог — он вообще-то был не очень сообразительным, — почему у него ничего не получается, и даже не заметил, что вместе с пшеницей старается срезать и железные прутья. Вот разиня! Ему то и дело приходилось останавливаться, чтобы наточить серп, — ясно, что железные прутья тупили его. И всякий раз он присаживался отдохнуть, потому что легко ли жать железные прутья, сами подумайте!
А мистер Нэш знай себе шёл вперёд, работая серпом просто играючи, вязал снопы и складывал их в скирды. Так они проработали весь этот погожий, ясный денёк, а солнце так и наяривало у них над головой.
Наконец страшила не выдержал, выронил серп и с громким стоном повалился на землю.
— Забирай свою поганую землю! — завопил он. — И землю, и всё, что на ней! Знать её больше не хочу! И видеть её не желаю!
И он поплёлся прочь. И больше никогда не появлялся не только на земле Билли Нэша, но и вообще нигде. Сгинул, словно его и не было.
Его величество король Томас
ил в тихой деревушке на юге Англии один человек. Он служил церковным сторожем и жил с женой при церкви в очень уютном доме с камином.
Был у них кот — чёрный как уголь, только белое пятно на груди. Кота звали Томас.
В один зимний вечер церковный сторож что-то долго не возвращался домой. Жена сидела у камина и вязала, а старый Том грелся у огня. Она уже давно вскипятила чай, чайник давно уже успел остыть, а муж всё не возвращался.
Наконец он вбежал в дом, совсем запыхавшись, и закричал:
— Кто такой Том Тилдрам?
Он был так взволнован, что жена спросила:
— Да что случилось?
— Ты не поверишь, до чего странная история произошла только что со мной! — сказал муж.
— Ну так садись и рассказывай!
И они сели у огня, а старый Том между ними, и муж начал:
— Я сегодня чинил ограду, ту, что ближе к лесу, ты знаешь. Так вот, я уж почти всё кончил, как вдруг услышал громкое «мяу!».
— Мяу! — сказал Томас.
— Вот-вот, так в точности, — кивнул муж. — Я огляделся и вижу… Ах нет, ты всё равно мне не поверишь. Девять чёрных котов, совсем чёрных как уголь, только белое пятно на груди, ну вылитый наш Том, так важно, чинно несут… Ну, как ты думаешь — что? Маленький чёрный гроб! Покрытый чёрным бархатом, а на крышке — золотая корона. Один кот подходит ко мне и говорит: «Мяу!»
— Мяу! — сказал Том.
— Вот-вот, в точности, — продолжал муж. — Смотрит на меня и говорит: «Передай Тому Тилдраму, что старый Тим Толдрам умер».
— Взгляни на нашего Тома! — воскликнула тут жена.
Но не успела она закончить, как старый кот Том вскочил, крикнул: