Под ставшим невыносимо тоскливым воем пса меня затянуло в Запределье.
Глава 17
Запределье.
Опять туман. Белый. Холодный. Меня трясет как овечий хвостик. Бреду вперед, спотыкаюсь и падаю. Упираюсь руками в холодный твердый пол. Подниматься не хочу. Села, подтянула колени к груди, закрыла глаза – толку от них? Слезы рекой бегут по щекам. Больно. Душе больно. Нет, я знала, что полнолуние на оборотней влияет. Но представить какой монстр прорвется изнутри моего мужа разум отказывался. Ну не могу я поверить! Моей головы коснулась широкая теплая ладонь – Создатель. Он мягко погладил волосы, а потом и вовсе по-отечески обнял за плечи и притянул к теплому телу.
– Не плачь! – он поцеловал макушку. – Все образуется.
– Что это было? Я не верю, что ЭТО со мной сделал Март.
– Правильно не веришь.
Мы некоторое время просидели молча. От Создателя исходило умиротворяющее тепло, стало так хорошо, спокойно, что не заметила, как провалилась в сон. Вот особенность у меня такая – умение спать везде, даже во сне. Только мне здесь ничего не снилось. И проснулась резко, будто от толчка – это что за хрень? А через несколько секунд все стало на свои места.
Создатель переложил спящую меня на кровать – пусть не такую шикарную, как у нас с Мартом (блин, опять вспомнился Март), вероятно, дал мне поспать – так как проснулась я бодрая и голодная, а потом подтащил к кровати столик, на котором… На котором стояли тарелки, а на них лежали шампура с шашлычком. С настоящим! Только что снятым с огня! Даже жирок чуть подшкварчивает пузырьками и стекает по золотисто-коричневой хрустящей корочке на белоснежную фарфоровую гладь тарелки. А рядом – колечки лука с легким запахом маринада и целая гора зелени. И где-то за всем этим великолепием -запотевшая бутылочка с напитком цвета гречишного меда. 100% -это был коньяк. Да я знаю, что коньяк пьют слегка подогретым. А я люблю холодный. Не такой, как водка из морозилки, но из холодильника как минимум. Я аж чуть слюной не подавилась. А, если мясо и на вкус как деревенская свининка и коньячок дагестанский тринадцатилетней выдержки, то я точно в раю. Во всамделишном. С ангелами. Потому, как только ангелы могут сотворить такое кулинарное великолепие.
Сижу. Вернее, ощущаю себя коброй с раздувшимся капюшоном и замершей перед факиром с дудочкой. В роли дудочки – стол, в роли факира – Создатель. Идиллию прервал возмущенный вопль желудка – про него совсем забыли! Нос и глаза в ауте, а желудок ещё при памяти.
– Подползай уже, – тихо засмеялся Создатель и сам придвинулся к столу. – Коньяка? – вопросил он, взяв бутылку.
Точно! Холодный! Я завороженно смотрела на капельки конденсированной влаги под пальцами этого жестокого искусителя – ну наливай уже! Видишь – я стесняюсь сама попросить! Только кивнула и робко переместилась на край кровати. Ага. Поближе к любимому. Шашлычку, конечно. Создатель Мира совсем простым жестом наполнил рюмочки и поднял руку, держа свою за тонкую изящную ножку.
– Ну? За новую жизнь?
Чокнулся с моей, опрокинул в рот божественный напиток, совсем не по-божественному крякнул и снял кусочек мяса со своего шампура. Мой желудок благодарно принял порцию коньяка и замер в предвкушении остального. Мясо…Оно было…Вот именно – было. Почему-то очень быстро все закончилось – и шашлык, и коньяк и гора зелени. Раз – и пустой стол. И опять спать хочется. У меня всегда так – организм реагирует на спиртное тягой ко сну. Это, если я норму выпью. А вот, если увлекусь… Потом всегда приключения начинаются. И заканчиваются походом в местные ЗАГСы. Ой. А Создатель меня тут замуж хочет пристроить? На фиг, на фиг! Хочу назад! К Марту, к Керри, к Рагнару! Я подняла панически-сонный взгляд на устроителя банкета. А он натуральным образом заржал и покачал головой.
– Спи! Рано ещё назад, – палец Создателя уперся в мой лоб и я опять провалилась в небытие.
Глава 18
Торен осмотрелся.
– Что, шерхи вас всех развоплоти, здесь происходит?
– Сторм приревновал жену и убил её, – просто, как об убийстве курицы для супа выдал Вейден.
В комнате повисла вязкая и холодная тишина.
– Вот так просто взял и убил? – опешил маг.
– Не просто «убил», а забил до смерти, – глухо рыкнул Самоли.
Торен помотал головой.
– Не верю. Такого не может быть. Это на Сторм.
– Мне тоже это кажется странным, – Вейден подошел к Марту и по-собачьи стал принюхиваться. – Торен, обследуй его на наличие магического воздействия.
Все присутствующие затаили дыхание. Магическое воздействие много объясняло: спокойный оборотень превращался в кровожадное чудовище за мгновение. Мужчины надеялись, что здесь именно так и произошло. Но…
– Чисто, – через некоторое время вынес приговор надеждам Торен.
– То есть, это я виноват в смерти девушки? – подал голос молчавший до этого принц. – Я своими… вниманием разжег такую ревность?
– Нет, что Вы, Ваше Высочество, не вините себя, – Вейден искоса посмотрел на принца и всем стало понятно, что думает он совсем не то, что говорит. – Все женщины одинаковые…самки. У них в голове только продолжение рода. Она сама на Вас бы кинулась в скором времени.
– Вейден, заткнись, – угрожающе произнес Самоли. – Здесь все равно что-то не так. Я отлично знаю Сторма. Его выдержке можно только позавидовать. И жену он очень сильно любит. Любил, – грустно поправил сам себя дрогнувшим голосом.
– Это только ещё раз доказывает, что от женщин один вред. Вон как крыша поехала, даже не поехала, а вообще – снесло, – не сдавался полковник.
– Давайте мы поговорим об этом не здесь, – передернуло Торена. – Не могу я на ЭТО смотреть.
– Доктор, – принц тяжело поднялся с колен, – ты можешь…сделать так, чтобы я смог перевезти тело девушки? Я хочу её забрать.
– Зачем? – удивился Вейден. – Мы и сами её можем похоронить. Здесь, на нашем кладбище.
– Нет! – резко ответил Николас. – Я знаю, какие слухи про меня ходят. И они достоверны. Да, я очень люблю женщин и меняю…менял их как постельное белье. Никогда не задумывался о последствиях своих…увлечений. Всё. Хватит. Доигрался. Из-за меня погибла единственная в империи леара. Даже её магия не смогла спасти от ярости ревности. Мне не просто стыдно, я даже не могу описать, что твориться у меня внутри. Но в одном я уверен – больше никаких интрижек, я не посмотрю ни на одну женщину! А Неждана…она будет мне напоминанием о прошлом и стимулом жить дальше по законам совести. Я выстрою для неё отдельную усыпальницу. Так что, доктор, сделаешь? – принц смотрел на Самоли собачьими глазами.
– Я попытаюсь собрать то, что от неё осталось. Но не обещаю, что на это можно будет смотреть, – буркнул лекарь.
– Сделай. Я в долгу не останусь.
Принц ссутулился. Тяжесть вины как камень давила не только на сердце. Она коконом обвила всё его существо, забралась во все потаенные уголки души и вгрызлась в сердце черным ядовитым пауком.
Самоли махнул рукой.
– Неждана была хорошей ласковой девочкой. Я сделаю для неё все, что в моих силах.
– А возьми-ка у Сторма кровь на анализ, – задумчиво произнес Вейден. – Что-то теперь и я сомневаюсь.
Самоли подошел к Марту, слегка неглубоко разрезал запястье и собрал кровь в бутылку. –
– Разложу по всем спектрам, – бормотал он, – по всем составляющим, прогоню по всем полям. Я выясню все. Забирайте Сторма отсюда. Девочку переносить нельзя. Я здесь её соберу. Потом и заберете, – обратился он к принцу.
Вейден и Торен подхватили тяжелое мощное тело Марта и вынесли из комнаты.
– Мэт! – принц хлопнул по ноге, призывая пса.
Тот заворчал и улегся около Нежданы.
– Мэт, дружище, пойдем! Доктору надо работать, – он потрепал собаку по холке и в ответ получил полный боли взгляд. – Мне тоже жаль, ты не представляешь – как. Но нужно отдать распоряжения. Пойдем, не будем мешать.
Спик демонстративно отвернулся – не пойдет он отсюда никуда. А хозяин пусть катится ко все шерхам.
Николас занервничал. Он не решался оставлять громадного пса без своего присмотра.
– Пусть остается, – успокоил Самоли, – он мне не мешает.
– Ну смотри. Как закончишь, – голос принца дрогнул, – сообщи.
– Конечно, Ваше Высочество!
– Пусть будет проклято оно! – под нос себе пробормотал Николас.
Доктор мысленно грустно улыбнулся. Принц был любимчиком императора, единственным ребенком в семье – сыном сестры правителя, сам-то он был не женат – ему позволялось все и никогда он не отвечал за всевозможные последствия. До сегодняшнего дня. Неужели, платой за его прозрение должна была стать чистая душа этой девочки? Самоли перевел взгляд на пса. Кто сказал, что животные не плачут? По черной морде текли самые настоящие слезы. И капали на пропитанный кровью ковер.
– Поплачь, лохматый, поплачь. Тебе можно. Нам – солдатам – нельзя. А ты поплачь. И за нас тоже.
Самоли вздохнул и принялся складывать, вытягивать и переворачивать поврежденные части тела, чтобы оно приняло соответствующую анатомическую форму.
– Присмотри за ней, – попросил доктор пса. – И чтобы в комнату никто не заходил. Я пойду за Тореном, нужно магией скрепить…мышцы порваны, надо зафиксировать тело.
Он виновато улыбнулся собаке. Где-то глубоко внутри сидело чувство, что Мэт его понимает. Как доказательство – спик фыркнул, подполз поближе и положил голову на мощные лапы: он понял, он будет здесь и никого не пропустит. Пес глубоко вздохнул и закрыл глаза.
*********************************************
Самоли торопился в лабораторию. Ему не терпелось загрузить в аппарат кровь Сторма для анализа. Вот не верил доктор, что начальник службы безопасности, опытный воин, обладатель сильнейшей боевой магии, мог так потерять контроль над собой. Вейден прав – тут не чисто. И не просто не чисто, а завалено отвратительной мерзостью. И эта самая мерзость грозила расползтись по всей крепости, отравляя собой все вокруг. В лаборатории, мельком кивнув удивленному помощнику, Самоли уверенным движением открыл крышку аппарата и поместил бутылку в приемник. Так. Теперь – ждать. Анализ займет приблизительно час.