Она принялась растерянно огладываться.
– Рерх, ты просто великолепен! – мой возглас приободрил кота.
Фамильяр потерся о ноги.
– Ну, барышни, как выбираться будем? – деловито нюхая купол, поинтересовался котейшество. – Здесь внутри мертвая зона, магия почти не действует.
– Может, прожечь?
– Не получится, сами помрем.
– И что теперь? Все равно помрем от голода.
Фамильяр по-кошачьи почесал за ухом, отполз подальше и выдал:
– Там у тебя нахлебники, они из другого мира, пусть попробуют проткнуть.
Лазиза сидела и хлопала глазами.
– В общем, попробовать можно, – важно изрек Борька и сполз на землю. – Варюха! Давай, помогай!
Девушка надолго оцепенела от удивления. Из меня то кот вышел, то теперь 2 ядовитых растения откуда-то появились. Лазиза сама мне Борьку принесла, но что они вот так вот вдвоем на мне все время были, она не догадывалась. Вариусы добрались до начала оболочки и принюхались.
– Станьте все в центр! – скомандовал Борька. – Выброс будет сильным, не повредить бы вас.
Мы живенько перебежали в центр и прижались друг к другу.
Вариусы сплелись стебельками и колючками, вокруг них сформировалась сфера из искрящихся вспышек, которые постепенно уплотнялись, вращаясь по краям сферы, ускоряясь во вращении. В воздухе запахло озоном, я предположила, что вариусы аккумулируют своеобразный электрический разряд и немного запаниковала. За себя не боялась – опасалась за ребенка. Лазиза оказалась смышленой девочкой, тоже поняла, что ребенок может пострадать. Она обняла меня за плечи, прикрывая своим телом уже выступающий живот. Рерх беспокойно крутился рядом.
Тем временем, заряд набрал необходимую, по мнению вариусов, мощность и резко устремился к куполу. Бабахнуло так, что уши заложило до болезненного состояния. Вокруг все заволокло непроглядным туманом, а мы покрылись серой липкой пылью. Кашляли долго, до рвоты, вариусы вначале победно рыкнули, а потом сами зашлись в приступе чихания. Когда кашляюще-чихающая кампания закончилась, мы услышали не вдалеке детский плач. Найти источник было просто – совсем рядом, за поворотом прямо на земле сидела девочка и испуганно плакала. Я подхватила её на руки, девочка обвила шею ручками и сразу успокоилась. У неё были золотистые кудри, они торчали витыми антенками и давно скучали по расческе. Ребенок немного успокоился и с любопытством уставился на нас черными блестящими глазками. На вид её было года полтора, может больше. И одета довольно хорошо – светлое платьице с кружевными вставками, белые тонкие носочки и мягкие туфельки стоили немало денег. Судя по всему, девочка из богатой семьи.
– Как же ты сюда попала, горемычная?
Я оттерла своим рукавом пыль с румяных щечек – и питалась девочка тоже хорошо.
– Так же, как и мы, – высказалась Лазиза.
– Сюда самостоятельно по собственному желанию не попадают, – как обычно пробурчал Борька.
И только тут я додумалась оглядеться. Да. Картина удручающая. Мы оказались в каком-то каменном мешке, довольно просторном, стены излучали тусклый свет, хорошо, что его хватало, в мешке царили серые сумерки. Камни были теплые, это и спасало от холода. Чего бы ещё поесть найти. Желудок скромно булькнул, напоминая, что он совсем опустошен, и затих – не до него сейчас.
– Чего сидимр? – стал взбивать рыжим хвостом котейшество. – Надо выби-у-раться! На-ус никто-у отсюда не вытащит!
Вариусы нерешительно подползли ко мне.
– Чего уж, – я подставила руку, – забирайтесь, только не жмите горло.
Колокольчики мгновенно обвили шею и затихли.
– Ух ты! – пискнула девочка, впечатлившись увиденным.
Да, нервы оказались у неё крепкими, другая бы опять разревелась со страху. Или она к такому привычная? Однако, думать особо стало некогда – Рерх поднял тучу пыли своим шикарным хвостом, пришлось встать и живенько перебирать ножками к стене, там пыли меньше.
Оценивая обстановку, я заметила, что пыль как бы вьется в одном направлении.
– Рерх, ты гений! – я догадалась, что пылюку подхватывают потоки свежего воздуха.
– Ты не открыла но-у-вые земли: я всегда знал об этом, – нарочито скромно потупился фамильяр.
Ветер -то ветром, но откуда он проскальзывает сюда? Держа на одной руке девочку – она категорически отказалась перебираться к Лазизе, видимо решила, что у меня надежнее, - другой я стала ощупывать каменные стены. Откуда-то воздух поступает! На уровне своего роста ничего обнаружить не удалось, надо искать выше. Пришлось шикнуть на кота, чтоб не таращился и снять с плеч абайю. Крылья произвели на Лазизу эффект разорвавшейся бомбы. Она села на попу и челюсть стукнула о серый камень.
– Ух ты! – восхищенно прошептала девочка. Она потянулась ручками и зарылась в перья. – Тепло!
Осторожно взмахнув крылами, я продолжила обследовать каменную темницу и на расстоянии метров 5 нашла небольшую расщелину, из которой с легким свистом вырывался поток воздуха. Теперь у меня были заняты 2 руки: на одной обезьянкой висел ребенок, другой я держала прижавшего уши кота. Кое как спихнув их с себя и затолкав в расщелину, я спустилась за Лазизой. Поднять её было сложнее, хоть девушка была тоненькой и хрупкой как настоящая ящерка, ведь я тоже не Геракл. Добравшись до края, она, обдирая ладони, залезла сама. Девочка сосредоточенно старалась помочь – тянула за волосы. Наконец, мы все забрались в узкий коридор, отдышались и стали потихоньку продвигаться вперед по тоннелю. Шли гуськом. Долго. Молча. Несколько раз я спотыкалась, в итоге сбила ноги в кровь. Когда впереди замаячила полоска света, у нас открылось второе дыхание. Тоннель выплюнул своих пленников ожидаемо в лес.
Закат золотил кроны деревьев, наступавшая прохлада красноречиво говорила, что мы находимся в предгорье. Хотелось есть, но искать пропитание на ночь глядя занятие рискованное. Не сговариваясь, мы дружно начали собирать хворост, даже малышка пыталась оказать посильную помощь – тянула маленькие сухие ветки, хотя, для неё это было как развлечение. Соорудили костер -Рерх поработал зажигалкой. Ночной горный воздух нагло лез под одежду. Около костра было тепло, но стоило отойти на несколько шагов, как промозгло пробирало до костей. Так мы и устроились на ночлег – около костра, поместив ребенка между собой. Фамильяр прилепился к моему животу, а вариусы сползли, чтобы караулить наш девчачий лагерь.
Ночь прошла спокойно, никто нас не потревожил. Утро разбудило яркими пайетками солнечных лучей, пробиравшихся сквозь листву. Неподалеку слышался плеск воды и недовольное бурчание Рерха вперемешку с радостными воплями. Малышка ещё спала, я подкинула ветки в тлеющий костер и пошла на кошачьи вопли.
Картина, которая открылась глазам, вызвала теплую волну благодарности: Рерх стоял по брюхо в воде горной речки и лапами ловил рыбу. На бережке подпрыгивало уже несколько небольших рыбинок, сверкая серебристой чешуей.
– А! Ринка! – поприветствовал меня фамильяр. – Чтоб вы без меня делали! – Он горделиво задрал хвост. – Померли бы с голоду! А я тут косяк приманил. Сейчас ещё с пяток поймаю и будет нам завтрак. – Он вперил глаза в воду и в следующий момент, издав победный клич, выбросил на каменистый берег ещё одну рыбинку.
Оглядевшись, я увидела небольшое растение с широкими массивными листьями.
– А вот и «сковородка»!
Листьями вполне можно было обмотать тушки и запечь в костре.
Через некоторое время нос приятно щекотал запах готовой еды. Я ОЧЕНЬ давно не ела приготовленную на костре пищу, вкус напомнил детство, когда мы с дворовыми ребятами пекли картошку в золе. Вкусно-о-о! И ничего, что без соли. Девочка терпеливо ждала, когда мы ей освободим жаренку от косточек и с таким аппетитом уплетала кусочки мяса, что создавалось впечатление – ребенка давно не кормили, или кормили, но диетической пищей.
– Ринка! – облизывая усы, задал вопрос котейшество. – Скажи, куда дальше.
Я не успела ответить. С полным ртом девочка прошамкала:
– Арина!
– Что? – не поняла Лазиза.
Малышка торопливо прожевала и ткнула себя пальцем:
– Арина!
– Тебя так зовут? – догадалась я.
Ребенок закивал головкой и потянулся ещё за кусочком.
– Ринка, – кот придвинулся ко мне поближе, – по-моему, ей будет дурно. Столько сожрать!
– Арина! – упрямо повторила девочка и торопливо запихнула в рот большой кусок рыбьего мяса, с опаской глядя на кота.
– Это ты Арина! – фыркнул фамильяр. – А вот она – он потыкал когтем мою руку. – Ария! Сокращенно – Ринка!
– Ой, а тебя же Наджия зовут! Почему Ария? – любопытно сверкнула глазами Лазиза.
– В прошлой жизни была Арией, в этой – Неждана, а Наджией уже Боркан назвал, как зверька домашнего.
Девушка помолчала, переваривая услышанное. Затем не выдержала и уточнила:
– Как это «в прошлой жизни»?
Я взяла на руки наевшуюся девочку и понесла к реке – мыться. Рыба была жирная и ребенок перепачкался.
– Не ле-у-зь к ней, – мяукнул кот, сыто зевая. – Потом сама расскажет.
После обильного завтрака мы все дружно поблагодарили Рерха, затушили костер и собрали минивоенный совет, на повестке дня которого стоял один вопрос – куда теперь идти?
– Надо дергать отсюда, не нравится мне здесь, – прошипел Борька.
Они с Варей сидели на моем плече.
– Пойдем вниз по течению, куда-то да выйдем, – я поднялась и отряхнула юбку.
Арина обезьянкой вскарабкалась мне на руки и кивнула.
Но этим планам не суждено было сбыться – вокруг опять завьюжило золотистыми искорками, они уплотнились в тонкую мерцающую нить, и она потянула совсем в другую сторону – прямо к горе, откуда мы, собственно и пришли.
– Ты как хочешь, а я не пойду туда! – заявил кот и плюхнулся на пушистую попу. – Вот тут буду сидеть и орать – может, кто услышит.
– Сиди! – я перехватила ребенка. – И на траву смотри.
– А на траву зачем? – Навострил кот усы.
– Трава зеленая, зленый цвет успокаивает.
Решительно зашагала за ниткой, Лазиза хвостиком плелась сзади.