Люди кричали и разбегались по сторонам, и Вейни почувствовал, как вороной споткнулся о тело, которое упало перед ним, затем пришел в себя и опять пустился вскачь по дороге. Моргейн повернула, направляясь через Саводж по боковой тропинке. Возбужденные голоса врагов доносились с другого пути, куда те по ошибке свернули.
По другую сторону простиралась затопленная земля. Пустое пространство мелкой воды и дорога, пролегающая тонкой ниточкой через нее, к затопленному перекрестку, где воды кружились около камней темными воронками. Здесь в, стороне от главного пути, Моргейн остановилась, и Вейни вместе с ней, гарцуя на лошадях. Вдруг он заметил, что к ним галопом скачут четверо всадников. Это были три испуганных кваджла и девочка из Бэрроу, и шум доносился через Саводжа из-за их спин.
На другой стороне холма люди хию пришли в себя. Слышались крики и плач. Были видны огни факелов. Ясно различалось свечение большого костра, а с дерева свисали какие-то предметы — это встревожило Вейни.
— Они повесили их! — с отчаянием закричал Китан.
Но ни Китан, ни двое его людей не отважились направиться к этим телам. Его люди, понял Вейни, еще помнили об огромном количестве висящих трупов при правлении кваджлов в обрушившемся Охтидж-ине, среди которых были женщины и старики. Повешенные были кваджлами, но горечь поднялась в его горле, когда он посмотрел в ту сторону.
Неожиданно донесся крик собравшихся около дерева, заблестели приближающиеся факелы, что знаменовало новую атаку на них.
— Отойдите назад! — приказала Моргейн свои спутникам, и они заторопились, в то время как темные фигуры уже появились на их тропинке. Подменыш вырвался из своих ножен, опаловое свечение разлилось вдоль по его лезвию и замерцало на самом кончике, и первый из атакующих людей попал в поле его действия и закрутился, засосанный вечностью.
Но толпа не отступила, другие напирали на них с дикими глазами и криками отчаяния. Вейни наклонился вперед со своим мечом, держа лошадь, чтобы удержать ее от падения с обрыва. Моргейн пришпорила Сиптаха на эту движущуюся толпу, сверкнуло ужасное лезвие, описав дугу и место заполнилось трупами.
С победным криком она поехала дальше, пытаясь заставить людей ретироваться, поражая любого человека, который замешкался. Лезвие блестело своим холодным опаловым огнем, медленно и безжалостно пожирая человека за человеком при каждом обороте.
— Лио! — закричал Вейни и подскакал к ней, плечом коня сбросив с обрыва кричащего болотника. — Лио! — он подъехал к краю земли, и возможно только теперь она впервые услышала его. Она повернулась к нему, и он увидел неожиданный эллипс света, который мерцал прямо перед ним. Вейни с трудом объехал этот круг, вороной скользил на мокрых камнях, спотыкаясь.
Он пришел в себя, лошадь дрожала под ним. Ожесточенное лицо Моргейн взирало на него в свете Подменыша.
— Убери его, — заторопил он ее остатками голоса. — Остановись! Не надо!
— Отойди назад!
— Нет, — закричал он ей, но она не послушала его и повернула Сиптаха головой к людям, которые собирались опять на холме, и бросилась вперед по размокшей земле. Женщины и дети закричали и побежали, мужчины отчаянно сгрудились, но она не поехала дальше, а лишь размахивала своим мечом из стороны в сторону.
— Лио! — кричал ей Вейни, осторожно двигаясь возле нее.
Она остановилась, осадив лошадь, взирая на огромное пустое пространство, которое проложила между тропинкой и атакующими. После безумия воцарилась ужасная тишина. Она держала свой меч обнаженным.
Отдаленный голос нарушил это спокойствие, и было ясно, что его владелец прячется где-то здесь, в темноте. Проклятия понеслись в сторону Моргейн. Она не двигалась. Казалось, это ее не провоцировало, несмотря на то, что от некоторых слов даже Вейни задрожал от ярости и захотел достать этого человека. Он почти что ответил ему сам, но что-то в молчании Моргейн и в ожидании в ответ либо атакующих, либо слов в защиту было пустым. Она держала Подменыш, и пустота охватывала его душу. Она не двигалась, и голос успокоился.
Наконец-то Вейни принял решение и направил своего вороного вперед.
— Лио, — сказал он так, чтобы она поняла, что это именно он. Она не протестовала, когда он приблизился, но так и не отвернула головы от темноты, в которую вглядывалась.
— Хватит, — сказал он ей спокойно, — Лио, убери меч.
Она не ответила и не двигалась еще некоторое время, затем подняла Подменыш так, что темнота расступилась от его острия, осветив палатки и жалкие убежища, и одно огромное дерево, с которого свисали трупы, напоследок взмахнула им, и свечение умерло.
Затем она опустила руку, словно ей не под силу стало держать меч.
— Возьми его, — сказала она хрипло.
Он подъехал к ней ближе, протянул обе руки, мягко разжал ее онемевшие пальцы на драконовой рукоятке и забрал его. Зло, которое было заключено в этом мече, пробежало через его тело и через мозг так, что глаза его затуманились и все чувства обострились.
Она не предложила ему ножен, а что еще могло поглотить этот огонь и сделать его безопасным — он не знал.
— Отъезжай назад, — сказал он.
Но она ничего не ответила и не двинулась. Она сидела, молчаливая и прямая. Уверенный в себе, он полагал, что имеет меньше желания использовать этот меч, чем она. Жизни целых народов были на ее совести. Его же преступления можно было измерить по людской шкале.
Они сидели на лошадях бок о бок, пока он не заметил, что меч причиняет боль его руке, и боль эта стала невыносимой. Он только считал свои вздохи и наблюдал медленный закат Ли. А лошади расслабились под седоками.
В лагере не было заметно никакого движения.
— Отдай его мне, — сказала наконец Моргейн. Он повиновался, боясь самого акта передачи этого оружия, поскольку он мог быть фатальным. Но ее рука была сильной и уверенной, когда она приняла меч.
Он посмотрел за спину, на Саводж, где их ждали другие.
— Воды становятся ниже, — сказал он. — Убери его.
— Иди, — сказала она хрипло. — Отъезжай назад!
Он повернул лошадь и поехал к кваджлам, ожидающим дальше по дороге. Джиран держала уздечку своей кобылы, сидя на краю камня.
Девочка встала, увидев его, дрожа от усталости.
— Лорд, — сказала она, берясь за уздечку вороного, чтобы привлечь внимание Вейни, — Лорд, полукровки говорят, что мы сможем пересечь поток. Они говорят, что можно попытаться. — Было какое-то дикое отчаяние в ее лице, будто бы было что-то, глубоко сокрытое в нем. — Лорд, она разрешит нам поехать?
— Поезжайте прямо сейчас, — приказал он ей сам, потому что не было смысла ждать Моргейн, и наблюдал, как они взбираются на лошадей и направляют их в этот опасный переход. И в то же время ужаснулся собственной бессердечности, что он мог послать мужчин и женщин вперед, чтобы они проложили путь для его госпожи — вместо себя, потому что она была ценна лишь для него, но никак не для них. Вот каким он становился, служа Моргейн. Он ожесточил свое сердце, несмотря на то, что в горле был комок стыда, когда он смотрел, как четыре скорбных фигуры пробираются по камням через опасное наводнение. И когда он увидел, что они удачно прошли половину пути и все еще способны продвигаться вперед, он повернул и поехал назад, к Моргейн.
— Сейчас, — сказал он хрипло. — Надо ехать сейчас, лио. Мы сможем пройти.
15
Вейни занял место впереди, едучи на вороном по камням, а вокруг грохотало и отдавалась эхом вода. Отступившая вода оставила землю блестящей под лунным светом. Несколько деревьев без корней лежали там и сям во влажной долине, некоторые из них преграждали тропинку, создавая завалы ветвей, которые свисали со стороны, где их подталкивало течение. Кучи голых веток, увешанные полосками мертвой травы и листьев. Затем тропинка взбиралась выше, над каменистым плоскогорьем, над водой: здесь был мост, который пролегал через расселину.
Пожалуйста, небеса, — подумал Вейни, созерцая то, что лежало перед ним, — пусть эта земля выдержит нас. Лошадь помедлила, оступившись. Он мягко тронул ее пятками, и они продолжали движение.
Течение рычало и бурлило под мостом там, где земля еще была полностью закрыта водой. Это сооружение было создано из огромных валунов, и ни землетрясения, ни наводнения не сдвинули их. Дерево свешивалось у края дороги, подмытое струями воды, и издалека казалось, что это всего лишь маленький кустик, но корни были где-то высоко над всадником и лошадью. Вейни избегал смотреть прямо на течение, которое завораживало взгляд. Он мог только наблюдать за водами, бурлящими со всех сторон и затоплявшими все это пространство на этой земле. Мост проступал в тумане в виде смутного пятна среди развалин и рычания воды.
Вейни повернул голову, беспокоясь о настроении Моргейн, ехавшей позади него. Она держала Подменыш в ножнах на плече, ее бледные волосы блестели в лунном свете и развевались на ветру. Позади них на тропинке мерцали огни многих факелов — толпа тоже двинулась через наводнение. Воспоминания об Охтидж-ине все еще преследовали их.
Моргейн снова насторожилась, беспокоясь за их безопасность на мосту. Дорога была широкой, но от грохота воды ее глаза выглядели дикими в предчувствии беды. Это было не самое подходящее место для прогулок. Однако впереди небольшая группа вместе с Джиран перевалила через мост, и теперь они осторожно ехали по тропинке и взбирались по откосу дороги по ту сторону.
Занималась заря, когда они миновали этот последний и самый опасный перевал. Солнце осветило дорогу перед ними, и вода показалась им еще более глубокой, так что невозможно было без страха смотреть вниз, где огромные белые клубы поднимались и кипели вокруг арок с кваджлинскими очертаниями. Вода скользила внизу, в пропасти, и Саводж исчезал, преобразуя море в реку.
Они приближались к обрыву; Вейни пришпорил лошадь, и та начала набирать скорость, разбрызгивая воду из-под копыт. Он бросил напоследок взгляд через плечо, вдруг охваченный страхом, что Моргейн захочет вернуться назад, не желая рисковать на этом хлипком мосту. Но она этого не сделала. Сиптах тоже устремился вперед, следуя за вороным, и Вейни опять повернулся к безопасным горам, которые мая