– А… Что Порфирий? – Сэм дергается, пытаясь привстать, но прохладная ладонь мягко вдавливает его голову в подушку.
– Жить будет, – Саёнара смотрит на Сэма. – Он сильно обгорел. Лишился двух щупалец. Почти всего меха… Проткнуто второе сердце и уничтожена третья печень… Кэсси поместила его в искусственную кому. Не дергайся, – она вновь прижимает его к подушке. – Мех отрастает. Щупальца – тоже… Сердце удалось зашить. Кэсси сказала, у октапоидов потрясающая способность к регенерации. Восстановится даже печень, со временем. Так что не температурь. Проснется твой братец в еще более мерзком расположении духа, чем обычно, только и всего.
Сэм закрывает глаза, чтобы скрыть от Саёнары навернувшиеся слёзы.
– Это я виноват, – говорит он через минуту. – Это из-за меня он пострадал.
– Мы, втроем, слишком увлеклись дракой, чтобы обращать внимания на что-то ещё. А ты был слишком горд, чтобы позвать на помощь. Всё могло обернуться намного проще, если б мы все не были такими гордецами.
– У тебя, верно, не было старших братьев? – спрашивает, криво усмехнувшись, Сэм. Саёнара молчит. – Они всегда держат тебя за маленького. И всегда смотрят свысока. Уверены, что ты ни на что не годен. Я просто не мог просить помощи. Это было бы…
– Они – октапоиды. Могучие ребята с тремя сердцами, подъемной силой в несколько тонн, способностью функционировать в открытом космосе и молниеносной регенерацией. А ты – лысый, мягкий человеческий детеныш.
– Но я за них в ответе.
Как-то раз, когда Ма потрошила сома, из его брюха выпал огромный комок всякой всячины. Там были мелкие камешки, рыбьи кости, рыболовные крючки, даже одна блесна – ржавая и изъеденная желудочным соком. Сейчас Сэму казалось, что такой комок – из рыбьих костей и стальных крючков – находится у него в животе…
– Ммм… На самом деле, ты очень хороший боец, – Сэм недоверчиво приоткрыл один глаз. – Я это заметила еще на Веге-эс. И… Я знаю, что в какой-то момент ты спас мне жизнь. Спасибо.
– Обращайся.
– Никогда бы не подумала, что человек, неспособный выстрелить в живое существо…
– Врезать кому-то кулаком, или там пнуть – это по-честному. Особенно, когда тебя пинают в ответ. Но убивать, применяя специальные приспособления… – Сэм дернул плечом. – Один раз в жизни, на пороге зрелости, осьминоги дерутся с касатками без всякого оружия. Один на один. Иногда побеждает касатка, иногда – осьминог. Те, кто не решаются выйти на честный бой, до конца жизни считаются детьми. Я – не смог.
– У вас разные весовые категории. Касатка перекусила бы тебя пополам.
– Это не важно. Я предпочел улететь с планеты.
– Чувство вины, да? Ты не смог пройти испытание и думаешь, что тебя всё еще считают ребенком.
Сэм хотел ответить, но тут запищал какой-то датчик и ремни, удерживающие руки и ноги, отстегнулись.
– Добро пожаловать на борт, капитан Сэм, – голос Кэсси звучит отовсюду и ниоткуда. – Рада сообщить: вы совершенно здоровы. И кстати: спасибо, что освободили меня из рабства.
– Э… И тебе спасибо, Кэсси, – Сэм осторожно сел. Мир раскололся на несколько зеркальных осколков и обрушился куда-то во тьму, но тут же вернулся обратно. Сэм потер запястья и только теперь заметил, что совсем раздет, не считая голубенькой полупрозрачной распашонки, едва прикрывающей… В общем, очень короткой распашонки. – Спасибо, что вытащила меня. И за заботу о моём брате. И об остальных, – натянув плед обратно, он неуверенно огляделся. Слишком уж неподвижное лицо Саёнары Сэм старался игнорировать. – А где моя одежда?
– Её пришлось срезать, – ответила Кэсси. – Вместе с кожей.
– О…
– Но я приготовила вам новую форму, капитан, – пол вспучился, из него проклюнулся табурет, на котором лежал запаянные в пластик тёмно-синий китель и брюки с серебряным кантом. – Надеюсь, вам понравиться.
Рубка Кастиэль совсем не изменилась. Всё те же кремовые панели с множеством огоньков и непонятных кнопочек и циферблатов, всё тот же растущий из пола диван, та же россыпь звезд за прозрачным куполом… В левом верхнем квадранте висел "Одуванчик". Он тоже не изменился.
– Кэсси? – Сэм со вздохом удовлетворения упал в капитанское кресло. – Доложи, где мы находимся.
– Между Скороваркой и Мясорубкой. Капитан Нафаня решил, что нам нужна хорошая передышка и посоветовал зависнуть здесь, между двумя сингулярностями. Он сказал, здесь нас никто искать не будет.
– Ну, раз он так сказал…
Собственные мысли приходилось ловить, как непослушных мальков в мутной воде. Оставалось только надеяться, что состояние отупения в скором времени пройдет.
– Не желаете полезный оздоровительный напиток? – голосом профессионального официанта осведомилась Кэсси.
– Что за напиток? – есть не хотелось. Собственно, от мыслей о еде сразу начинало мутить. Голова казалось легкой, словно была набита пенопластом.
– Витамины. Аминокислоты. Белки, углеводы, жиры – в идеально сбалансированной для организма пропорции.
– Давай, – лениво кивнул Сэм.
Из подлокотника тут же выехал высокий фужер, наполненный чем-то тошнотворно-розовым, с белыми прожилками. Недоверчиво понюхав, Сэм отхлебнул. Жидкость была густая, как клей.
– Так это же молочный коктейль с клубникой, – удивился он.
– Приятного аппетита, – ответила Кэсси.
Сэм с наслаждением прикрыл глаза, потягивая через трубочку ароматную холодную жидкость.
– Капитан?
– Ммм?
– С тобой хотят выйти на связь.
– Валяй… – он приоткрыл один глаз. – Наверное, это Нафаня – хочет узнать, как у нас тут дела…
Запоздало Сэм подумал, что сам первым делом должен был выйти на связь со старшим братом – поблагодарить, например, за спасение…
С большого экрана в центре рубки смотрел вовсе не Нафаня. Смуглое костистое лицо. Лысый череп в старческих пятнах и лазерных ожогах. Пронзительные синие глаза, утонувшие в складках морщинистых век… Сэм силился вспомнить, где он его уже видел.
– Меня зовут адмирал Фрагс Денетор, – щель рта, больше похожая на капкан, открылась ровно настолько, чтобы выплюнуть слова.
– Я вас помню, – Сэм выпрямился и отставил пустой фужер. – Вы хотели меня убить.
– Сынок, – голос стал снисходительным, будто старик обращался к слабоумному младенцу. – Если б я хотел тебя убить, ты бы сейчас здесь не сидел.
– Может, обойдемся без патетики? – поморщился Сэм. – Мой брат держал вас на мушке.
– У него была обыкновенная труба. Ты что думал: я, боевой адмирал, не смогу отличить обрезок трубы от гранатомета?
– Да я вообще ничего не думал, – пожал плечами Сэм. – Как-то, знаете, не до того было… Как вы нас нашли?
– Лебовски прицепил к вашему кораблю маячок. Еще на станции.
– И… где он сам? – Сэм попытался заглянуть за спину адмирала, но там не было ничего, кроме мертвого космического пространства.
В рубку неслышно вошла Саёнара и встала за креслом Сэма. Он её не видел, но почувствовал знакомый запах жасмина.
Адмирал, мазнув по девушке взглядом, вновь сосредоточился на Сэме.
– Речь не о Лебовски, – отрезал он. – Где Семечко?
– Спросите лучше у своего дружка.
Сэм удивился, но постарался этого не показать. В последний раз он видел артефакт у Лебовски…
– Я спрашиваю у тебя! – рявкнул Денетор. – Ты помешал мне забрать его из БигБокса. Твой босс-паук увел его у меня из-под носа на Сычуани. Ценой неимоверных усилий и затрат я нашел его на станции "Скорпионз". И почти получил. Но тут вновь вмешался ты. Мальчишка, охотящийся за артефактами ради собственного развлечения.
– Это неправда! Я не охотился за Семечком. Точнее – да, охотился, но… На "Скорпионз" мы прилетели не из-за него. И я не понимаю, причем тут…
– Восемьдесят лет мой народ ждет. Восемьдесят лет мы с командой бороздили просторы космоса в поисках артефакта, способного возродить Фобос, наш родной мир, – голос старика звенел праведным негодованием. – И наконец, когда устройство почти было у меня в руках, ты, сопляк…
– Адмирал, поверьте! – разговор начал утомлять, и он уже хотел отдать Кэсси команду на варп-переход, но вспомнил об "Одуванчике". – Если речь идет о том самом Семечке – то я своими глазами видел, как дон Муэрте передал его Лебовски. Так что повторяю: спросите у него.
– Лебовски сказал, что вы отобрали его! – проревел адмирал. На виске его дергалась синяя жилка, дряблая, плохо выбритая кожа под подбородком дрожала. Глаза, налитые ненавистью и желчью, приблизились к самому экрану. – Он сказал, твои приспешники-осьминоги отняли его, – голос адмирала упал до шепота. – И я склонен ему верить – мы обыскали и его самого, и всю станцию, дюйм за дюймом. К тому же, с Лебовски поработали мои люди… из контрразведки. Ник Лебовски не врал. Просто не смог бы. Выдал же он то, что повесил на твою яхту жучок.
– Адмирал, – Сэм прижал руки к груди. – Заявляю со всей искренностью, на которую способен: у нас нет Семечка. Могу поклясться чем угодно…
– Ты знаешь, что такое варп-торпеды, сынок?
– Они могут преследовать корабль даже в прыжке, – вместо Сэма ответила Саёнара. Костяшки её пальцев, сжимающих спинку капитанского кресла, побелели. – Достаточно одного выстрела, от корабля остается только пучок искр.
– У меня полный трюм этих крошек, – Денетор моргнул лысыми покрасневшими веками. – И я разнесу к чертям собачьим твой корабль, если ты не отдашь мне Семечко немедленно.
– У меня его нет.
Старик некоторое время молчал, вглядываясь в лицо Сэма. Правый глаз его чуть дергался, кадык нервно ходил вверх и вниз по морщинистой шее.
– Тогда у меня нет другого выбора, – наконец сказал адмирал. Лицо его посерело и как-то всё сморщилось, сползло к подбородку, как спущенная автомобильная камера. Морщины обозначились настолько резко, что в них залегли глубокие тени. – Огонь.
Сэм инстинктивно зажмурился, а потом ощутил веками ослепительную вспышку. Прошла пара секунд, он открыл глаза… В черноте космоса, в том месте, где раньше дрейфовал "Одуванчик", вспухал огромный белый клубок.