– Почему ты так думаешь?
– Потому, что он сделан Ангелами. Посредник сказал, только они пользуются таким шрифтом.
– И что?
– Что-то из многих мест в последнее время торчат их уши, ты не находишь? Ангельский корабль, ангельский артефакт, ангельский медальон… Ведь искал же Посредник других таких же, как я… Зачем?
– Затем, что ты – разгильдяй, – рявкнула Сёнара. – На тебя нельзя положиться. Сегодня ты здесь, и преисполнен благородных порывов, а завтра…
– Что завтра? – сощурил глаза Сэм. – Ты рассуждаешь, как моя бывшая девушка, – Саёнара подняла бровь. – Я хочу сказать… Будто мы расстались, а ты, оказывается, залетела, ну и пришла ко мне, и требуешь выполнения обязательств…
– А что, такое уже было? – глаза Саёнары стали равнодушными, как бесшумное пластиковое покрытие под ногами.
– Да не в этом дело. Просто… Я, может, впервые хочу сделать что-то не для себя. Не получая с этого никакой выгоды. А ты…
– А я говорю, что ты можешь там свернуть себе шею. Склеить ласты. Отдать концы… Тебя может засосать вихрь, ты можешь разбиться о поверхность, тебя может прикончить Денетор…
– Ты меня не слушаешь! – Сэм потряс Саёнару за плечи. – Я говорю, что скорее всего, без меня адмирал не сможет активировать Семечко. Ну, не конкретно меня, но ведь Посредник сказал, что больше никого не нашел. Так что – или я, или Шадор. По-моему, выбор очевиден…
– То есть, я не смогу отговорить тебя от прыжка на планету.
– Ты сама сказала: мы все живем в этой Галактике. Запасной у нас нет.
– А как же твоя боязнь высоты?
– Боязнь пауков не мешала мне работать на дона Муэрте…
Сэм распахнул дверь и наткнулся на холодный внимательный взгляд восьми осьминожьих глаз.
– Порфирий, я…
– Я не собираюсь тебя отговаривать, брат. Я всё понимаю, – Порфирий подковылял к Сэму. – Это – твой бой с касаткой.
– Должен же я когда-то попробовать, – буркнул Сэм и посмотрел на осьминога. – Спасибо, – сказал он и перевел многозначительный взгляд на Саёнару. – Спасибо, что веришь в меня.
– Мы ж семья, – кивнул осьминог. – Куда мне деваться?
Протянув щупальце, он вытащил из контейнера шлем. Новенький, только что отпечатанный, он блестел свежей краской и имел удлиненную, обтекаемую форму.
Порфирий постучал по прозрачному лицевому щитку.
– Надеюсь, выдержит, – сказал он. – В атмосфере слишком много песка.
Сам скафандр покоился в специальных захватах. Броня имела яркий, красно-серебристый цвет и пахла свежими полимерами.
– Он не похож на тот, в котором Саёнара летала к БигБоксу, – заметил Сэм.
– Пришлось кое-что добавить, – откликнулась Кэсси. – Усилить броню, придать ей аэродинамические свойства, вмонтировать ракетные ускорители в перчатки и подошвы ботинок… В спинной панели скрыт парашют – так, на всякий случай.
– На какой, например?
– Если ускорители забьются песком…
– Что рано или поздно обязательно произойдет, – фыркнула Саёнара.
– Также я взяла на себя смелость оснастить скафандр аптечкой, запасом воды и пищевых концентратов. Карта, азимут-координатор, система связи с односторонним видеорежимом и телеметрия жизнедеятельности. Еще – мощный фонарь, электропила, пиропатроны и сирена.
– А кофеварку не забыла? – осведомился Сэм.
– Ты… хочешь выпить кофе?
– Да нет… Это я к тому, что своими крутыми наворотами ты лишаешь меня подвига. Я буду чувствовать себя как в крутом авиалайнере.
– Я… не понимаю. Разве безопасность человека – не главная задача мыслящей машины?
– Забудь, – махнул рукой Сэм. – Это была шутка. И еще: ты – не машина. Ты такой же член экипажа, как и другие… Как его надеть? – он подошел к скафандру и постучал костяшками пальцев по грудной пластине. Скафандр, будто в ответ, распахнулся по всей длине.
– Просто шагни внутрь и он примет удобную для тебя форму, – сказала Кэсси. – Не забудь перчатки, они лежат рядом.
– Хорошо, мамочка.
– Опять шутишь?
– Да что ты, как можно…
В скафандре было довольно уютно. Будто влез в тесноватую, но довольно удобную кровать. Везде где нужно, мягкие прокладки, руки-ноги гнутся без малейшего сопротивления, климат-контроль поддерживает комфортную температуру… Сэм сделал несколько шагов, на пробу.
– Аккуратней, – Порфирий поймал его у противоположной стены. – Сервомоторы усиливают каждое движение.
Голос осьминога звучал нарочито бодро, но Сэм почувствовал скрытое напряжение.
– Не температурь, – сказал он, попытавшись похлопать брата по плечу, и отбросил того на пол-комнаты. – Всё будет тип-топ.
Осьминог хотел что-то сказать но, махнув щупальцем, отвернулся.
– Видел когда-нибудь, как планирует на землю сухой кленовый лист? – спросила Саёнара. Легко, кончиками пальцев, прикасаясь к сенсорной панели на грудной пластине скафандра, она проверила показания и отступила. – Широкими кругами, всё ниже и ниже… – девушка наконец-то посмотрела Сэму в глаза. – Тебе нужно будет сделать так же. Медленно и плавно, по широкой спирали. Иначе сгоришь.
Внезапно, поддавшись порыву, она приподнялась на цыпочки и крепко обняла Сэма и прошептала ему на ухо:
– Я в тебя верю, капитан.
Сэм надел шлем.
– Я знаю, – сказал он и повернулся к шлюзу.
– Я открою мембрану, когда ты будешь готов. Просто сделай шаг.
Голос Кэсси звучал так, будто она стояла рядом. Сэм запоздало сообразил, что она говорит через динамик в шлеме. Сквозь прозрачную мембрану корпуса виднелись яркие вспышки – "Ганнибал" продолжал вести бой с оставшимся дредноутом Ндрагетты. А ведь Денетор почти блефовал, – подумал Сэм. – Варп-торпеда у него оставалась всего одна… Хотя, для удачного попадания, и одной хватает за уши…
Планета под ногами выглядела, как небольшая коричневая монетка. Или нашлепка красной грязи, такая себе ежиная какашка.
Не промахнуться бы… – подумал Сэм и шагнул в пустоту.
…Сначала ему было очень страшно. Но, через некоторое время, освоив управление ракетными ускорителями, Сэм почувствовал эйфорию от полёта. От дурацких воплей типа "Вау" и "Йу-ху" удержало лишь осознание того, что на Кэсси слышат каждый его вздох, и потом припомнят всё, до последней мелочи…
Планета становилась всё больше. Из монетки она превратилась в красно-коричневый, испещренный завихрениями песчаных бурь, шар. Затем в громадную, от горизонта до горизонта, вогнутую чашу, наполненную клубящимся, словно живущим собственной жизнью, песком.
Уже в верхних слоях атмосферы началась турбулентность. По прозрачному щитку шлема пробегали искры – слабенькое защитное поле скафандра пыталось оттолкнуть песчинки, но не справлялось с напором.
Сэм пытался лететь, как советовала Саёнара, спускаясь по широкой спирали, в центре которой мигал красный огонек – точка, в которой передатчик Денетора послал последний сигнал.
По мере спуска, песка становилось всё больше. Поле трещало и искрило всё сильнее, а затем, пропищав напоследок что-то о перерасходе батарей, отключилось. Сэма начало мотать. Поверхность планеты мелькала то сбоку, то под животом, то над головой…
Поверхность напоминала выжженное многочисленными стартами поле космодрома. Обсидиановые проплешины, оставленные выхлопами высокотемпературных дюз, между ними – ниточки и пунктиры. проложенные обслуживающим корабли транспортом… Это города, – понял Сэм. – Гладкие, вылизанные ветрами до чернильного блеска проплешины – это города, в них бомбы лупили по много раз… А вокруг – дороги.
Непривычно и дико было видеть настолько опустошенный мир. Глубокие каньоны, ущелья, дна которых было даже не разглядеть, иззубренные вершины, на которых не мог удержаться даже мелкий щебень… Однообразно-ровные, как стол, поверхности пустынь, в которых преобладали красно-коричневые и охристые оттенки. Камень, щебень, песок и вновь камень. Ни деревца, ни крошечного озерка…
На Китеже, когда бывало прохладно, Па любил затопить печку. Не то, чтобы она была нужна для тепла – энергия в дом поступала с помощью солнечных батарей, но так приятно было посидеть у раскаленного, выложенного изразцами бока и послушать мерное гудение пламени… А когда печка остывала, нужно было открыть чугунную дверцу и аккуратно вычистить угли в старое ведерко.
Так вот: эта планета – и есть ведерко с старыми, подернутыми пеплом, но всё еще тлеющими угольями, – подумал Сэм. – Кто же сделал с тобой такое? Кто напал на Фобос?
Мощный удар снес Сэма с траектории полета. В первый миг он даже решил, что это нападение, но это был всего лишь ветер. Если "всего лишь" можно сказать об ураганном шторме, двигающемся с упорством и целеустремленностью бронепоезда. Лицевой щиток помутнел – песчинки неслись с такой скоростью, что исцарапали даже сверхпрочный сплав.
Один из ножных ускорителей несколько раз кашлянул и замолчал. Сэма закрутило. К горлу подкатила тошнота, глаза заволокло красной пеленой. Дыша сквозь сжатые зубы, он кое-как выровнял движение. Земля под ним неслась с ужасающей скоростью.
Через две минуты сдох второй ускоритель – остались только те, что были в перчатках. Поверхность казалась совсем близкой. Сэм бросил взгляд на карту. Если он приземлится слишком далеко от Денетора, то рискует и вовсе к нему не добраться… Кое-как маневрируя, он сужал круги, почти уходя в пике.
Пора выбирать площадку для приземления… Сэм уклонился от столкновения со скалой, пролетел по узкому ущелью, завертелся, как ольховый вертолетик, над самой поверхностью… Балансируя руками, он старался направить ноги вниз. Почти коснулся земли, но тут порыв ветра толкнул его в спину. Один из ручных ускорителей закашлял, Сэма закрутило волчком, потащило, ударило о скалу – он успел зацепиться перчаткой и повис над пропастью, которой неожиданно обрывалось ровное, лишь кое-где усеянное валунами, плато.
Над выглаженной до зеркального блеска глиной ветер гнал густые, высотой до неба, смерчи.
Повиснув на одной руке, Сэм вывернул шею и посмотрел вниз. Ничего не было видно – там тоже клубились тучи песка.