– Постарайся достать использованные ампулы или хотя бы шприцы.
– Зачем?
– Сама посуди, если медикаменты «паленые», то анализ ампул это покажет. Если же дело не в этом...
– А в чем тогда?
– Просто принеси несколько ампул и шприцов. У меня есть один приятель, который может сделать анализ препаратов, и тогда мы точно будем знать, права ты или нет.
– Ну что, Агния Кирилловна, похоже, я был прав насчет вашего протеже! Поверьте, это не доставляет мне ни малейшей радости, но теперь у меня имеется веский повод для задержания нашего хирурга.
– На каком основании?
– На том основании, что у доктора Кана был мотив для убийства.
Агния сама зазвала майора к себе, пользуясь отсутствием Шилова: он укатил в Москву по делам клиники, и она осталась сама себе хозяйкой на целых четыре дня. Все это время она не готовила, обходясь, чем придется. «Что придется» представляло собой греческий салат, йогурт и фрукты, но в честь прихода Карпухина Агния расстаралась, нажарив блинов и сварив так любимый майором борщ. Памятуя о том, что в прошлый раз они расстались не очень хорошо, она решила сделать все, чтобы сгладить острые углы, потому что ей нужна была помощь друга, а не просто следователя. Однако после этих слов Карпухина сердце у Агнии упало: она-то надеялась, что самое страшное уже позади, а главное, о чем следует беспокоиться, это работа Комиссии по этике и излишнее рвение Толмачева в этом вопросе.
– Вы узнали что-то новое? – спросила она.
– К сожалению, да, – кивнул майор. – Вы, полагаю, так и не узнали о причине драки Кана с Дмитриевым, происшедшей в день гибели последнего?
Агния отрицательно мотнула головой.
– Насколько я понимаю, вы уже успели поболтать с нашим безутешным мужем, с Вакуленко?
Агния виновато опустила голову, ковыряясь в своих блинах. Конечно же, она не имела никакого права делать этого, да еще и прикрываясь ОМР, ведь Андрей решил не вмешиваться, справедливо рассудив, что парню может только повредить, если его, Лицкявичуса, имя всплывет рядом с именем Кая!
– Он не сказал ничего такого...
– Вам – не сказал, – усмехнулся Карпухин. – Зато сказал мне. Вы, Агния Кирилловна, слишком озабочены тем, чтобы оправдать вашего приятеля, поэтому, возможно, задаете не те вопросы.
– И что же вам рассказал Вакуленко?
– Знаете, кто натравил Комиссию по этике на Кана?
– Наверное, сейчас узнаю?
– Наш покойник, Дмитриев!
– Вы шутите, да? Какое отношение Дмитриев имеет к...
– Самое что ни на есть прямое! Вы ведь в курсе, что Вакуленко раньше была пациенткой Дмитриева?
– Правда?
– Дмитриев не любил безнадежных случаев, а потому сбагрил ее Каю под предлогом того, что у него есть связи в Институте радиологии, и того, что Кай согласен работать с любыми больными. Так что Павел Дмитриев – персонаж в нашей истории отнюдь не положительный, но это не означает, что не нужно расследовать его смерть, верно?
– Вы так и не объяснили...
– Погодите, Агния, терпение – высшая из добродетелей! Так вот, Вакуленко пришел к вашему знакомцу Никодиму Тимофееву скандалить, но того, как назло, на месте не оказалось. Раз уж вы имели сомнительное удовольствие познакомиться с господином Вакуленко, то поняли, что его главной заботой являлось вовсе не здоровье жены.
– Еще бы! Слышали бы вы, как он сетовал на то, что Маргарита оставила его одного, не выполняла больше обязанностей по дому, а он, несчастный, оказался из-за нее в таком затруднительном положении, да еще и с ребенком на руках... Отвратительный тип, скажу я вам!
– Ну, примерно тот же репертуарчик, с небольшими вариациями, он исполнил на «бис» и для меня, – вздохнул майор. – Его беспокоило то, что жена болела, а потому часто отсутствовала, ложась на терапию и обследования, а возвращаясь, проявляла мало интереса к домашним делам, так как большую часть времени спала и не имела достаточно сил, чтобы выполнять ту же работу, что и до болезни. Кроме того, он узнал о деньгах, которые исчезли со счета, и это, по-моему, стало основной причиной того, что Вакуленко слетел с катушек. Маргарита не сказала прямо, кто именно требовал с нее деньги за лечение, и мужик решил, что, должно быть, завотделением все знает и, возможно, участвует в «заговоре». Как я уже упомянул, Тимофеева на месте не оказалось, зато Вакуленко нос к носу столкнулся с Дмитриевым. Они разговорились, и Павел понял, что Вакуленко собирается учинить скандал. Наверное, он боялся, что его имя может всплыть в связи с этим, поэтому он посоветовал мужу Маргариты обратиться напрямую в Комиссию по этике и даже потрудился найти для него телефон!
– Да вы что?! – не поверила Агния.
– Да, наш покойник сдал Кана Кая Хо со всеми потрохами. Более того, он, похоже, укрепил подозрения Вакуленко в отношении вашего приятеля – во всяком случае, не стал его разуверять.
– А что именно Дмитриев сказал Вакуленко?
– Ох, Агния Кирилловна, знали бы вы, чего мне стоило вытянуть это все из свидетеля – я думал, прямо в кабинете скончаюсь! Не уверен, что он точно передал мне слова убиенного, но, кажется, тот бросил, как бы между прочим, что Кан уже был замечен в чем-то подобном, но так как начальство ценит его профессиональные качества...
– Короче, он намекнул, что, несмотря на то что Кай – бессовестный взяточник, Никодим его покрывает?
– Ну, как-то так, – словно бы нехотя, пробормотал Карпухин. – Но тут есть одно «но», и я, как ни пытаюсь его игнорировать, не получается!
– И что же это за назойливое «но»? – поморщилась Агния.
– Я не могу понять, зачем было Дмитриеву так подставлять Кана? – ответил майор, предпочтя не замечать иронии в тоне собеседницы.
– Вы сказали «подставлять» – значит ли это, что сами вы не верите в возможность получения Каем взятки?
– Я слишком плохо знаю его, чтобы, как вы, отстаивать его интересы. На самом деле, я не имею оснований не доверять Вакуленко, однако...
– Однако?
– Должна быть причина, зачем Дмитриев решил натравить Вакуленко на вашего приятеля: либо он пытался за что-то отомстить, либо старался отвести подозрение от себя.
– Последнее маловероятно, – заметила Агния, задумчиво запуская пальцы в волосы, словно мысли сражались в ее голове между собой, пытаясь выбраться наружу, а она таким образом надеялась им помешать и затолкать обратно. – Ведь Маргарита Вакуленко давно перестала быть пациенткой Павла, так?
– И все же что-то тут не то, – покачал головой майор. – Надо признать, что почти все, с кем мне довелось говорить, утверждают, что Кан – порядочный человек и хороший врач. Все – кроме Вакуленко. Такое единодушие как среди коллег, так и среди самих больных, само по себе удивительно, вы не находите?
– А что я вам говорила? И члены Комиссии по этике, я уверена, постепенно во всем разберутся и...
– Кстати, по поводу комиссии – коль уж вы сами о ней заговорили, – прервал Агнию Карпухин. – Пользуясь тем, что веду дело Кана, я навел справки. Толмачев не желал «колоться», но мне удалось убедить его в том, что его расследование и мое могут иметь что-то общее.
– Вы рассказали ему о своих подозрениях?! – в ужасе воскликнула Агния. – Да вы понимаете, что прямо-таки бросили Кая в лапы этого монстра?!
– Боюсь, Агния, я тут совершенно ни при чем, Толмачев уже знал о том, что произошло с Дмитриевым. Он ведь не на Марсе живет, в самом деле: естественно, что кто-то из тех, кого ему пришлось расспрашивать по поводу Кана, проговорился и о его возможной причастности к убийству коллеги. Но сейчас речь не об этом, Агния Кирилловна, а о том, что мне удалось узнать от Толмачева. В данный момент они расследуют гибель Ольги Жихаревой и смерть Маргариты Вакуленко. В случае Вакуленко трудно доказать халатность со стороны Кана, зато всплыла некрасивая история о якобы полученной взятке – и, как я вам уже сообщал, на счете вашего друга обнаружились непонятно большие суммы денег, что доказывает этот факт.
– К счастью, Толмачев об этом не знает!
– Пока нет. Но, пожалуйста, Агния, не стоит недооценивать нынешнего председателя комиссии: он не так прост и наверняка имеет знакомых в органах. Подумайте, сколько времени у него займет выяснение того, о чем мы уже в курсе? А вот в отношении Жихаревой дела обстоят вообще из рук вон плохо. Рассматриваются две возможности, и обе они не несут ничего хорошего для вашего приятеля. Жихарева покончила с собой, отравившись сильнодействующими обезболивающими и успокоительными. Возникает первый вопрос: какого черта в ее распоряжении оказалось такое огромное количество лекарств, которые выдаются только по рецептам, причем под запись и при строгом контроле?
– Препараты настолько сильные, что для наступления смерти много не надо, – сказала Агния.
– Я это понимаю. Не знаю, сколько именно приняла Жихарева, но на ее столе и в шкафу в ванной было обнаружено достаточно, чтобы отравить небольшой поселок. Отсюда опять же вытекают следующие выводы: либо Кан сразу выписал несколько рецептов, либо он ничего не выписывал, а каким-то образом снабдил пациентку препаратами в обход официальных аптек. Если правилен первый вывод, то ваш друг виновен, как минимум в преступной халатности. Взять хотя бы дело Майкла Джексона: никто не верил, что его врача засудят, и все же это, хоть и с большим опозданием, произошло. По сути, он виновен лишь в том, что позволил своему звездному клиенту иметь в доме гораздо больше медикаментов, чем позволено для нормального приема.
– И какие же у Кая могли быть причины для этого?
– Возможно, те же, что и у врача Джексона: если Жихарева ему приплачивала, то отказать в рецептах означало бы лишиться денежного клиента и соответственно дополнительного источника дохода.
– Вы же не нашли никаких рецептов, написанных рукой Кая, я правильно понимаю? – уточнила Агния.
– Нет, но это не значит, что сам факт места не имел: в конце концов, я расследую убийство, а комиссия занимается пациентами!
– Хорошо, ход вашей мысли в этом направлении ясен. Как насчет второго предположения?