Но с этой счастливой мыслью пришло и воспоминание о том, что он видел… и о том, что это означало.
– Нужно сказать Траллу… – пробормотал он, с трудом поднимаясь на ноги. – Скорее… иначе мы потеряем наш дом… снова…
2
«Это недобрый знак, – заключил Ронин. Его ясные зеленые глаза изучали получившееся предсказание. – Любой чародей согласился бы со мной».
– Ты уверен? – спросила Вериса из соседней комнаты. – Ты перепроверил толкование?
Рыжеволосый маг кивнул, а затем нахмурился: эльфийка его, разумеется, не видит. Нужно сказать ей лично. Она имеет на это право. «Молюсь, чтобы ей хватило стойкости это принять».
В темно-синем одеянии, отделанном золотом, Ронин больше походил на политика, чем на чародея, – впрочем, в последние годы ему приходилось уделять дипломатии столько же времени, сколько и магии. Политика давалась Ронину нелегко: он предпочитал решать вопросы сразу, без лишних разговоров. Со своей короткой бородой и густой рыжей гривой он походил на льва – а когда спорил с заносчивыми, привередливыми послами, то и вел себя соответственно облику. Образ человека с характером дополнял сломанный много лет назад нос, который Ронин отказывался вправить.
– Ронин… Ты что-то не договариваешь, да?
Он больше не может держать ее в подвешенном состоянии. Она должна знать правду, какой бы ужасной та ни была.
– Вериса, я сейчас приду.
Отложив гадательные принадлежности, Ронин сделал глубокий вдох, а затем отправился к эльфийке. Однако на пороге спальни он замер. Ронин больше ничего не видел, кроме ее очаровательного узкого лица с прекрасными миндалевидными глазами небесного цвета, вздернутым носиком и соблазнительными губами, будто всегда готовыми изогнуться в улыбке. Лицо обрамляли густые, доходившие до поясницы серебристо-белые волосы. Она могла бы сойти за человека, если бы не длинные заостренные уши, видневшиеся за волосами.
– Так и что же? – спокойно спросила она.
– У нас… У нас будут близнецы.
Вериса просияла и стала еще прекраснее – хотя ему казалось, что быть прекраснее просто невозможно.
– Близнецы! До чего неожиданно! До чего чудесно! А я будто знала!
Лежавшая на деревянной кровати эльфийка сменила позу. Стройная, хорошо сложенная, сейчас она была на сносях. Вместо привычных нагрудника и кожаных доспехов следопыта на ней было свободное серебряное платье, вовсе не скрывавшее беременность.
У нее довольно быстро появился животик, и о близнецах стоило догадаться уже тогда, но Ронин не хотел этого признавать. Они были женаты всего несколько месяцев, когда обнаружилось, что Вериса беременна. Это взволновало обоих: если судить по летописям, браки между людьми и эльфами заключались весьма редко, а упоминаний об успешных родах в таких случаях и вовсе не было.
А теперь оказывается, что они ждут сразу двоих.
– Кажется, ты не понимаешь, Вериса. Близнецы! Близнецы – у мага и эльфа!
Но ее лицо все еще светилось от радости и приятного удивления.
– Любовь моя, у эльфов редко рождаются дети, а уж близнецы – почти никогда! Нашим детям уготована великая судьба!
Ронин не сумел скрыть угрюмое выражение лица.
– Знаю. Это меня и беспокоит…
Они с Верисой отлично знали, что такое «великая судьба». В последние дни войны с Ордой им пришлось участвовать в битве за орочью крепость Грим Батол и сражаться не только с орками, но и с драконами, гоблинами, троллями и другими созданиями. После той битвы они, как послы, вместе ездили по разным королевствам, стараясь напомнить членам Альянса о том, как важно сохранить фракцию. Однако они рисковали жизнью даже тогда, поскольку перемирие, воцарившееся после войны, было весьма хрупким.
А затем неожиданно появился Пылающий Легион.
К тому времени осторожная дружба двух соратников обернулась союзом двух непохожих душ. Сражаясь с кровожадными демонами, маг и эльфийка-следопыт защищали не только родные земли, но и друг друга. Когда один из них думал, что другой погиб, его пронзала невыносимая боль.
Возможно, боль потери поражала их души сильнее обычного из-за того, что все, кого они любили, уже погибли. Плеть разрушила до основания и Даларан, и Кель’Талас; разлагающиеся твари из армии Короля-лича, приспешника Легиона, безжалостно убили тысячи невинных жителей. Были погублены целые города, а что еще хуже – многие жертвы вскоре восстали из мертвых и оказались новыми проклятыми солдатами Плети.
Немногочисленные родственники Ронина погибли еще в начале войны. Его мать умерла много лет назад, а вот отец, брат и два кузена пали в битве за Андорал. Хорошо, что отчаявшиеся защитники, не надеясь на спасение, решили сжечь город: сгоревшие трупы не по силам воскресить даже Плети.
С тех пор как Ронин решил стать магом, он не виделся ни с кем из семьи, даже с отцом. Однако, получив печальную весть, почувствовал странную пустоту в сердце. Пропасть между Ронином и его родней, возникшая во многом из-за пути, который он избрал, в одночасье исчезла. Единственное, что имело значение, – то, что Ронин теперь последний из своего рода. Он остался совсем один.
Маг продолжал чувствовать себя одиноким, пока не понял, что появившиеся у него чувства к храброй эльфийке-следопыту совершенно взаимны.
После того как страшная борьба, наконец, прекратилась, маг и эльфийка выбрали единственно верный для них путь. Несмотря на возражения перепуганных эльфов и мастеров-чародеев, Ронин и Вериса решили, что больше никогда не расстанутся. Они заключили брак и постарались вести обычную жизнь – насколько это было возможно в растерзанном мире.
«Разумеется, – с горечью подумал маг, – нам не суждено было жить в тишине и покое».
Не успел Ронин предложить Верисе помощь, как та уже встала с кровати. Даже будучи на сносях, эльфийка не растеряла проворства.
Она взяла Ронина за плечи.
– Ох уж эти чародеи! Вечно вы видите во всем опасность и несчастье. А я думала, нет никого мрачнее моего народа! Любовь моя, роды пройдут прекрасно, и у нас будут замечательные дети! Мы сделаем для этого все, что в наших силах!
Ронин понимал, что ее слова звучат разумно. Они оба никогда бы не подвергли младенцев опасности. Когда супруги поняли, что Вериса беременна, то тут же оставили попытки восстановить Альянс и поселились в мирной местности, не очень далекой от разрушенного Даларана, но и не слишком близкой к нему. Они жили скромно, но не бедно, и люди из ближайшего городка относились к ним с уважением.
Ронина удивляло, как после стольких пережитых потерь Вериса может оставаться такой уверенной и полной надежд. Если у Ронина после новости о погибшей родне, которую он почти и не знал, появилась дыра в сердце, то у Верисы внутри должна быть бездонная пропасть. Легендарный Кель’Талас, куда более защищенный, чем управляемый магией Даларан, был просто стерт с лица земли. Эльфийские крепости, которые веками оставались нетронутыми, пали в считаные дни, а сами гордые эльфы вмиг оказались в рядах Плети, будто обычные люди. Среди этих эльфов были члены клана Верисы… и ее ближайшие родственники.
Дед рассказал ей о жуткой битве с кровожадным трупом собственного сына – дяди Верисы. Он также поведал, как толпа голодной нежити под предводительством ее старшего брата разорвала на куски младшего – а затем всех их сожгли и уничтожили уцелевшие защитники города. Никто не знал, что случилось с родителями Верисы, но все считали, что они тоже погибли.
И было еще то, чего Ронин ей не рассказывал… А возможно, и никогда не осмелится рассказать… Слухи об ужасной судьбе Сильваны, сестры Верисы.
Другая сестра Верисы, великая Аллерия, была героиней Второй Войны. А предводительница следопытов Сильвана, с которой Вериса всю жизнь соперничала, вела войска в битве против предателя Артаса, принца Лордерона. Некогда на Артаса возлагали большие надежды, но потом он стал подлым прислужником Легиона и Плети, разорил собственное королевство и повел армию нежити на эльфийскую столицу, Луносвет. Сильвана отрезала ему путь, и казалось, будто она и правда сможет его одолеть. Но после того как отвратительные мертвецы, жуткие горгульи и мерзкие чудовища не принесли вероломному наследнику победы, он прибег к темной некромантии – и одержал над эльфами верх.
По официальной версии, Сильвана доблестно погибла, защищая жителей Луносвета от жестоких приспешников Артаса. Высокопоставленные эльфы, в том числе дед Верисы, утверждали, что тело предводительницы следопытов сгорело в том же огне, который уничтожил половину столицы. Разумеется, никаких следов не осталось.
Здесь история сестры для Верисы закачивалась – но Ронин с помощью источников в Кирин-Торе и Кель’Таласе узнал о Сильване такое, что у него кровь стыла в жилах. Один выживший следопыт, который после войны несколько тронулся умом, уверял, будто предводительницу не убили, а взяли в плен. Ее зверски искалечили и только после этого умертвили на потеху Артасу. Затем принц принес ее в храм, который воздвигнул в припадке безумия, и надругался над ее душой и бездыханным телом, превратив из героини-эльфийки в предвестницу зла – в банши, беспокойный, унылый призрак, который будто бы до сих пор бродит среди руин Кель’Таласа.
У Ронина пока не было возможности найти подтверждение этим слухам, но он был убежден, что значительная доля правды в них есть, и отчаянно надеялся, что Вериса никогда не узнает об этом.
Они пережили столько трагедий… Неудивительно, что Ронин не мог думать о своей новой семье без тревоги.
Он вздохнул.
– Может быть, когда они появятся на свет, мне станет проще. Наверное, я просто волнуюсь.
– Это признак заботливого родителя. – Вериса вернулась в постель. – Кроме того, без помощи мы не останемся. У нас есть Джалия.
Пожилая толстушка Джалия сама родила шесть детей и десятки раз помогала при родах другим. Ронин был уверен, что Джалия, как и любой простой человек, подозрительно отнесется к эльфийке – особенно супруге чародея, – но стоило Джалии взглянуть на Верису, как в ней проснулся материнский инстинкт. Даже несмотря на то, что Ронин щедро ей платил, он подозревал, что Джалия помогала бы и бесплатно, – настолько она привязалась к его жене.