Впрочем, если они рассчитывали поразить его примитивные чувства, то они вновь ошиблись.
– Определенно один из нас, – пробормотал грузный самец с огромным гребнем. Он фыркнул, послав клуб дыма в сторону Краса.
– Потому я и привел его с-с-сюда, – с досадой заметил дракон поменьше. – И потому, что он веч-чно ноет.
Окруженный дымом, Крас непринужденно повернулся к нему:
– Будь у тебя чутье, данное тебе создателями, ты бы узнал меня и понял, что мое дело срочное! Тогда нам не пришлось бы в такой спешке бежать из царства Владыки Леса.
– Я вс-се ещ-ще не уверен, с-стоило ли тебя приводить с-сюда.
– А где мы?
Все четыре дракона слегка отпрянули в удивлении. Теперь заговорила одна из двух самок:
– Если ты один из нас, кроха-дракон, то ты должен знать это место так же хорошо, как свое гнездо.
Крас вновь посетовал на пробелы в памяти. Это могло быть лишь одно место.
– Так я в домашних пещерах? В царстве моей любимой Алекстразы, Королевы Жизни?
– Ты сам хотел здесь оказаться, – напомнил ему дракон поменьше.
– Вопрос в другом, – вмешалась другая самка. Она была моложе и изящнее остальных. – Пройдешь ли ты дальше?
– Он сможет пройти, куда пожелает, – вмешался другой голос. – Если ответит мне на простой вопрос.
Четыре дракона и Крас повернулись в сторону, где вдруг появился пятый, очевидно более зрелый дракон. В отличие от двух самцов, у этого дракона был внушительный гребень, идущий от вершины головы вниз, через плечи. Вновь прибывший выглядел изрядно крупнее самого большого из четырех драконов, а его когти были размером с Краса.
Несмотря на необъятные формы и явное превосходство, глаза у него были проницательные и мудрые. Теперь дальнейшая судьба Краса зависела от него.
– Если ты, несмотря на облик, один из нас, ты должен знать, кто я такой, – пробормотал дракон.
Маг стал копаться в воспоминаниях. Конечно, он знал, кто это, но никак не мог вспомнить имени дракона. Он напряг тело, кровь закипала в жилах, пока он продирался сквозь туман сознания. Крас знал, что если не обратиться к великану по имени, его навсегда прогонят, и он так и не сможет предупредить своих сородичей об опасности.
И наконец, с титаническим усилием, он смог вымолвить имя, которое он знал, как свое собственное:
– Ты Тиранастраз… Тиран Мудрый… супруг Алекстразы!
Он с заметной гордостью произнес имя и титул красного дракона, так что тот даже громко, почти по-человечески усмехнулся:
– Ты действительно один из нас, но я все еще не могу пропустить тебя. Тот, кто принес тебя сюда, назвал мне твое имя, и тут должна быть ошибка, ибо в нашем роду у каждого дракона свое неповторимое имя.
– Никакой ошибки, – настаивал дракон-маг. – Я все объясню.
Супруг Алекстразы потряс головой, пустив дым из ноздрей:
– Нам известно твое объяснение… Оно кажется слишком невероятным, чтобы оказаться правдой! Ты говоришь, что провалился в царство Ноздорму Безвременного, но он не мог допустить такую небрежность!
– У него просто спутались мысли, – вступил в разговор страж из леса. – Один из нас, за это я ручаюсь, но его ранили – случайно или по злому умыслу.
– Возможно, – сказал Тиранастраз и удивил драконов, опустив голову на землю перед Красом. – Но, назвав мое имя, ты ответил на вопрос! Ты из нашей стаи, а потому имеешь полное право ступить в самые дальние углы этого логова. Идем! Я отведу тебя к тому, кто разрешит этот вопрос, к тому, кто знает стаю и каждого из ее детей! Узнав тебя, она узнает правду.
– Ты отведешь меня к Алекстразе?
– И ни к кому иному. Забирайся ко мне на шею, если можешь.
Несмотря на истощение, Крас забрался на дракона. Его подгоняла не только возможность получить помощь, но и возможность вновь увидеть свою возлюбленную, даже несмотря на то, что та может его не узнать.
Огромный дракон вез Краса через длинные туннели и залы, которые тот знал, но не помнил. Время от времени некоторые воспоминания оживали, но магу всегда их было недостаточно. Даже когда они встречали других драконов, Крас их не узнавал, хотя когда-то он знал каждого.
Как жаль, что он был без сознания, когда страж привез его сюда! Пейзаж, окружающий оплот красных драконов, мог пробудить его память. К тому же что может быть величественнее эпохи, когда драконы полновластно правили Азеротом? Вновь увидеть крутые высокие горы, сотни пещер в склонах, через которые можно было попасть в царство Алекстразы. С тех пор прошло много времени, и Красу было жаль, что Век Драконов кончился.
«Возможно, мне удастся убедить ее… и она позволит мне в последний раз полюбоваться землями драконов снаружи… прежде чем она решит мою дальнейшую судьбу».
Огромное тело Тиранастраза беспрепятственно проносилось по ровным высоким пещерам. Крас почувствовал муки ревности, потому что вот он здесь, летит к своей возлюбленной, вынужденный предстать перед ней в жалком теле смертного. Он любил младшие расы, проводил среди них много времени, но теперь, когда на кону стояла его жизнь, Крас предпочел бы принять свою подлинную форму.
Впереди они увидели яркое теплое свечение. Его красное мерцание согревало душу и тело Краса. Он вспомнил детство, вспомнил, как учился жить в небе так же, как и на земле. Воспоминания проносились у него в голове, и впервые за все его пребывание в этой эпохе дракон-маг чувствовал себя собой.
Они прибыли к источнику величественного света – входу в просторную пещеру. Склонившись перед входом, Тиранастраз опустил голову и пробормотал:
– С твоего позволения, любовь моя, моя жизнь.
– Всегда, – отозвался нежный, но могущественный голос. – Всегда для тебя.
И вновь Крас почувствовал ревность, но он знал, что говорящая любила его так же, как и дракона, доставившего его сюда. Королева Жизни равно любила как своих супругов, так и весь свой род. По правде, она любила каждое создание в мире, и именно эта любовь удерживала ее от истребления тех из них, кто угрожал остальным. Крас нарочно не упомянул об этом Ронину, ведь дракон-маг был почти уверен: ходу истории можно не навредить, лишь убрав отсюда то, чего здесь быть не должно.
Чтобы спасти будущее, Алекстразе, возможно, придется убить и его, и человека.
Когда они с Тиранастразом вошли, Крас перестал думать о том, что может случиться, ибо он узрел ту, что всегда будет повелевать его сердцем и душой.
Поразительное тепло проникало в каждую щель, каждый угол этой огромной залы. Оно исходило от самой королевы драконов. Алекстраза была самой величественной в своем роде, она в два раза превосходила размерами дракона, на котором сидел Крас. Несмотря на величину, в ней чувствовалась врожденная нежность. Маг смотрел, как Королева Жизни осторожно кладет хрупкое яйцо на отдушину подальше от жара собственного тела.
Ее окружали яйца, множество яиц. Они принадлежали к последней кладке, и достаточно обильной. Довольно крупные – каждое в фут высотой, но такие крошечные по сравнению с той, кто их отложил. Крас насчитал три дюжины яиц. Из них вылупится не больше половины, и не больше половины от вылупившихся детенышей выживут и станут взрослыми, но такова была участь драконов: суровое начало, за которым следует чудесная, славная жизнь.
Вокруг благоденствовали растения, которые обычно не растут в подобных условиях, тем более под землей. По стенам взбирался плющ, по земле тянулись ковры из фиолетовых флоксов. Золотые лилейники украшали гнезда, а подле Алекстразы росли розы и орхидеи. Каждое растение бурно цвело, подпитываемое величием Королевы Жизни.
Кристально-чистые ручьи протекали вдоль пещеры, проходя недалеко от пасти дракона, дабы та могла испить воды, когда пожелает. Спокойное журчание завершало картину.
Тиранастраз опустил голову так, чтобы Крас мог с него слезть. Не отрывая взгляда от Алекстразы, дракон-маг ступил на каменный пол и преклонил колено.
– Моя королева…
Но она смотрела на огромного дракона, привезшего Краса сюда.
– Тиранастраз… не оставишь ли ты нас ненадолго?
Не сказав ни слова, дракон покинул пещеру. Королева Жизни взглянула на Краса, но ничего не сказала. Он стоял перед ней, преклонив колено, в ожидании, что она признает его.
Не в силах больше молчать, Крас вздохнул:
– Моя королева, свет мой, может ли быть, чтобы ты не узнала меня из всех существ?
Прежде, чем ответить, она осмотрела его сквозь полуопущенные веки.
– Я знаю, что чувствую, я знаю, что ощущаю, и потому я серьезно размышляла над историей, которую ты всем рассказал. Я уже приняла решение, но сперва… Есть еще один, кого затрагивает эта ситуация, и его величественное мнение мне так же важно, как мое собственное. А вот и он!
Из другого прохода появился взрослый самец лишь немногим меньше Тиранастраза. Дракон тяжело ступал, будто каждый шаг давался ему с трудом. Длинный, с побледневшей алой чешуей и утомленным взглядом, он сперва показался гораздо старше супруга Алекстразы. Но потом маг понял, что дело было не в возрасте, но в некоем недуге.
– Ты… звала меня, Алекстраза?
Едва дракон заговорил, как у Краса в голове вдруг все перевернулось. Он оступился и в страхе попятился от дракона.
Королева Жизни заметила его реакцию, хотя она больше смотрела на дракона.
– Да, мне нужно твое присутствие. Прости, если для тебя это слишком утомительно.
– Нет… ничего, что я бы ни сделал для тебя, любовь моя, свет мой.
Она указала на мага. Тот стоял как молнией сраженный.
– Это… как ты себя зовешь?
– Кор… Крас, моя королева. Крас.
– Крас? Крас, значит… – ее позабавил выбор имени. Она вновь повернулась к хворому гиганту. – А это, Крас, один из моих наиболее любимых подданных, мой новый супруг, у которого я теперь всегда ищу совета. Будучи одним из нас, ты о нем, наверное, слышал. Его имя – Кориалстраз…
Они ехали петляющей лесной тропкой. Наконец, Малфурион пришел к заключению, что они оторвались от погони. Он нарочно выбрал путь, проложенный по горной местности, где ночной саблезуб оставит меньше следов, надеясь, что преследователи собьются с пути. Так было дольше до места, где он встречался с Кенарием, но Малфурион решил, что это предпочтительнее. Он все еще не знал, чего ожидать от Владыки Леса, когда тот узнает, что сделал его ученик.