Приближаясь к месту встречи, Малфурион замедлил бег кошки. Брокс неуклюже сделал то же самое.
– Останавливаемся? – прорычал орк, осматриваясь вокруг и не видя ничего, кроме деревьев. – Здесь?
– Почти. Еще несколько минут. Скоро мы увидим дуб.
Несмотря на то что цель была уже близка, ночного эльфа все больше тревожило что-то. Раз ему показалось, будто за ними кто-то следит, но, оглянувшись, он не видел ничего, кроме тихого леса. Его беспокоило осознание того, что назад дороги уже не было. Если Лунная Стража опознает Малфуриона, его будут чураться – худшее наказание для ночного эльфа, не считая смерти. Его народ отвернется от него, для них он будет мертв. Никто не поможет ему, никто даже смотреть на него не станет.
Даже Тиранда и Иллидан.
Он усугубил тяжесть своих преступлений, оставив преследователей с демоном, которого Брокс назвал зверем Скверны. Если тварь навредила им или даже убила кого-то, у Малфуриона не было ни единой надежды как-то поправить ситуацию… Более того, на нем лежала ответственность за жизни невинных. Что теперь с этим делать? Единственным выходом было бы вернуть Брокса Лунной Страже… а затем в Крепость Черной Ладьи.
Наконец они увидели дуб, и Малфурион на время отвлекся от размышлений о растущих проблемах. Другой в этом дереве увидит просто дерево, но Малфурион видел перед собой древнего стража, который дольше многих прочих служил Кенарию. Высокое древо с прочным стволом и морщинистой корой было свидетелем того, как вырос весь этот лес. Оно пережило многих своих собратьев и видело тысячи поколений животных, что здесь жили.
Древо узнало Малфуриона: листья на его широкой кроне задрожали, хотя ветра не было. Это был древний язык деревьев, и ночной эльф гордился, что Кенарий научил его понимать их.
– Брокс… Вынужден попросить тебя об услуге.
– Я должен тебе. Спрашивай.
Указывая на дерево, Малфурион сказал:
– Спешься и иди к дереву. Дотронься ладонью до ствола там, где кора особенно морщиниста.
Орк, совершенно не понимая, почему от него этого требуют, подчинился, потому что так сказал Малфурион. Передав ночному эльфу поводья, Брокс побрел к стражу. Огромный воин присмотрелся к стволу и положил могучую руку на то место, куда указал Малфурион, а потом, повернув голову к спутнику, пробурчал:
– Теперь что…
От удивления он рыкнул. Его рука погрузилась в кору, будто та оказалась грязью. Брокс чуть было не выдернул ее, но Малфурион приказал ему сохранять спокойствие.
– Не сопротивляйся! Просто стой! Оно изучает тебя. Руку может пощипывать, но не более.
Он не стал объяснять: пощипывание было связано с тем, что корневые усики стража проникали в плоть орка. Дуб изучал Брокса, временно становясь его частью. Растение и животное слились воедино. Теперь дуб всегда будет помнить Брокса – неважно, сколько времени пройдет.
Вена у орка на шее яростно пульсировала – то был признак растущей тревоги. Надо отдать ему должное: Брокс стоял так же спокойно, как и дуб, уставившись на то место, куда провалилась его рука.
Вдруг он отступил – рука освободилась так же быстро, как и провалилась в дерево. Брокс пошевелил рукой, проверил пальцы и даже вроде как пересчитал их.
– Путь свободен, – объявил Малфурион.
Брокс взобрался на кошку, и они с ночным эльфом поехали дальше. Проезжая мимо стража, Малфурион почувствовал, что в воздухе что-то незначительно изменилось. Если бы им не было дозволено продолжать путь, они с Броксом так и бродили бы вокруг да около и не нашли бы поляну. Лишь с позволения Кенария можно отыскать тропу за стражами.
Они продвигались дальше, и окружение заметно поменялось. Повеял прохладный ветерок. По веткам деревьев прыгали птички и пели. Сами деревья радостно потрясали листьями им вслед, отдельно приветствуя ночного эльфа, который понимал их язык. Оба беглеца почувствовали себя здесь уютно; Малфурион даже заметил на суровом лице орка некое подобие улыбки.
Густой лес встал у них на пути. Брокс взглянул на Малфуриона, тот указал, что пора спешиться. Они слезли с кошек, и Малфурион повел орка узкой, едва заметной тропой сквозь деревья. Они шли несколько минут, прежде чем выйти к залитой светом поляне, поросшей высокой мягкой травой и яркими цветами.
Поляна Владыки Леса.
Но посреди цветов в центре поляны стоял не Кенарий. Сидящий мужчина, увидев их, вскочил, его необычный взгляд был прикован к Броксу – будто он знал, кто перед ним стоит.
– Ты… – пробормотал незнакомец, обращаясь к зеленокожему воину. – Ты не должен быть здесь…
Брокс воспринял его слова превратно:
– Я пришел с ним, волшебник… и твоего разрешенья мне не нужно.
Но фигура с огненными волосами – из какого народа он был, Малфурион не знал – затряс головой и пошел на орка, но, дойдя до границы цветочного круга, остановился. Он с любопытством взглянул на цветы, которые, в свою очередь, обратились к нему, будто изучая. Затем незнакомец в капюшоне выпалил:
– Это не твое время! Ты не должен здесь быть!
Он поднял руку. Ночной эльф принял этот жест за угрозу. Припомнив, что Брокс назвал незнакомца «волшебником», Малфурион приготовил собственное заклинание, полагая, что в этом священном месте силы друида окажутся сильнее магии пришельца.
Вдруг в небесах загремело, и легкий ветерок превратился в бурю. Брокса и Малфуриона отбросило назад на несколько шагов, а волшебника с силой подбросило в воздух подальше от кольца цветов.
– Я не потерплю подобного в своем святилище! – объявил голос Кенария.
Неподалеку от цветочного барьера суровый ветер взметал в воздух листья, пыль и прочую мелочь, разбрасывал их повсюду, превращаясь в вихрь. Небольшой ураган быстро разрастался и набирал мощь, в то время как листья и прочая мелочь образовывали высокую фигуру.
Когда ветер успокоился, Кенарий ступил вперед, чтобы осмотреть Малфуриона и остальных.
– От тебя я ожидаю лучшего, – спокойно обратился он к ночному эльфу. – Но настали странные времена, – добавил он и посмотрел на Брокса. – И, видимо, чем дальше – тем хуже.
Орк с вызовом зарычал на Кенария, но Малфурион быстро заставил его замолчать.
– Это Владыка Леса, полубог Кенарий… Тот самый, к которому я обещал тебя привести, Брокс.
Брокс немного успокоился и затем указал на волшебника в капюшоне.
– А этот? Тоже полубог?
– Он часть загадки, – ответил ему Кенарий. – Как, впрочем, и ты, по всей видимости.
Фигуре в круге цветов он добавил:
– Ты его узнал, друг Ронин.
Волшебник ничего не ответил. Полубог разочарованно покачал головой:
– Я не желаю тебе зла, Ронин, но сейчас происходит слишком много неправильных вещей, о которых я беспокоюсь. Ты и твой пропавший спутник, а теперь и вот этот…
– Его зовут Брокс, – подсказал Малфурион.
– Вот этот по имени Брокс, – поправился Кенарий. – Еще одно существо, подобного которому я никогда не видел. И как, мой ученик, Брокс оказался здесь? Подозреваю, есть история, тревожная история, которая все объяснит.
Ночной эльф кивнул и тут же стал рассказывать, как освободил орка, беря на себя ответственность за каждую оплошность. О Тиранде и Иллидане он упомянул лишь вскользь, но от старого и более мудрого, чем его ученик, Кенария правды было не скрыть.
– Я сказал, что судьба разведет вас с братом по разным путям. Думаю, вы уже идете разными дорогами, понимаешь ты это или нет.
– Я не понимаю…
– Об этом в другой раз.
Полубог вдруг обошел Малфуриона и Брокса и устремил взгляд на лес. Деревья на краю поляны в тревоге зашелестели листьями. Кенарий продолжил:
– А времени у нас мало. Вам лучше приготовиться… и тебе тоже, Ронин.
– Мне? – выпалил волшебник.
– Что это, шан’до?
Малфурион чувствовал ярость деревьев. В солнечном небе вновь загрохотало, снова поднялся ветер. Тень упала на величественный лик Кенария – до того густая, что даже Малфуриону стало тревожно за учителя.
Владыка Леса вытянул руки вперед, будто пытаясь охватить что-то, чего никто не видел.
– На нас напали… Боюсь, даже я не смогу вас защитить.
Даже одна-единственная гончая Скверны могла преследовать его лучше любого зверя или всадника, чуя не запах своей добычи, но магию в его руках. Энергия магии и колдовства была для нее пищей, наравне с кровью и плотью… а гончие Скверны, как известно, ненасытны.
Смертные не смогли бы заметить магию сторожевого древа, но демон смог. Тварь жадно вцепилась в такую неподвижную добычу, быстро забив своими чудовищными щупальцами по дубовой коре. Дуб, как мог, сопротивлялся своему неожиданному противнику, пытаясь обвить корнями лапы демона, но тот легко уклонялся. Ветви древа обрушились на монстра с высоты, но не могли пробить его толстой шкуры.
Когда все это не сработало, из глубины дуба раздался странный воющий звук. Он становился все сильнее и выше, и вскоре большая часть живых существ уже не смогла бы его услышать.
Но для зверя Скверны этот звук был словно агония. Демон заскулил, пытаясь спрятать свою морду, но все же упорно не выпускал стража из своей хватки. Это было противостояние воли…
И демон победил. Иссушенный, лишенный своей магии, дуб увядал, умирал, и не выдержал. Древо погибло – так же, как ранее отдали свои жизни Лунные Стражи, – на посту, защищая путь, который они успешно охраняли тысячелетиями.
Гончая Скверны тряхнула головой, затем втянула воздух перед собой. Ее щупальца жадно потянулись вперед, но демон остался на месте. Поглотив древнюю магию сторожевого древа, тварь выросла в размерах и теперь была почти в два раза больше прежнего.
Затем началась метаморфоза. Зверя окружила густая, непроглядная тьма, поглотила его полностью. Внутри, демон изворачивался и искажался во всех направлениях, словно пытаясь сбежать от самого себя. И чем дальше, тем лучше у него это получалось. Одна голова, две, три, четыре… затем пять. Каждая из них растягивалась все сильнее, тянулась и тянулась. За головами последовали толстые шеи, массивные плечи, мускулистые тела и лапы.