По чешуйчатой морде ящера было трудно понять, поверил ли ей Кориалстраз, но он согласился.
– Наступила ночь, – сообщила Алекстраза Красу. – Ты дождешься рассвета?
Дракон-маг покачал головой:
– Я и так слишком медлил.
Когда-то давно основатель клана Гребня Ворона увидел огромное гранитное образование на высокой и опасной горе. Он сказал своему товарищу, что этот кряжистый гранитный выступ напомнил ему шахматную фигуру – черную ладью. Огромные черные птицы кружили над этим местом и даже вили гнезда на вершине выступа. Было решено, что это особенное место – место средоточия силы.
На протяжении жизни более чем целого поколения – а век ночных эльфов длится гораздо дольше века других народов – слуги Гребня Ворона высекали из скалы крепость, подобной которой еще не было. Быстро став известной под именем Крепости Черной Ладьи, эта угрюмая, лишенная красок твердыня стала второй по влиятельности во всем государстве ночных эльфов, уступая лишь Вечному дворцу. Когда разгорелся конфликт с дворфами, именно сила Крепости Черной Ладьи склонила чашу весов в пользу ночных эльфов. Эльфов клана Гребня Ворона стали чтить во дворце. Им было дозволено вступать в брак с представителями королевской фамилии. Если Высокорожденные, служившие Азшаре, и завидовали кому-нибудь из своего народа, то только обитателям черной твердыни.
Окна были высечены только на верхних этажах крепости. Единственным входом в крепость были двойные железные ворота, расположенные не в ее основании, но в основании самой горы. Монолитные врата были прочно затворены и хорошо охранялись. Лишь глупец мог рискнуть пробраться в крепость без разрешения.
Но перед нынешним главой клана Гребня Ворона эти ворота с готовностью распахнулись. Как и перед тремя его пленниками, один из которых хорошо знал, чем знаменита Крепость Черной Ладьи, и его это тревожило.
Малфурион и представить не мог, что окажется здесь, в темнице, да еще при таких мрачных обстоятельствах. И что хуже всего, привел его туда не кто иной, как собственный брат. По дороге сюда он выяснил, что именно Иллидан, каким-то образом ныне связанный с лордом Гребнем Ворона, заметил заклинание Ронина. Заручившись поддержкой брата Малфуриона, предводитель ночных эльфов собрал все силы, чтобы на этот раз поймать нарушителей границы.
Он был очень рад обнаружить среди них Брокса… а вот встреча с братом Иллидана лорда весьма озадачила.
В помещении, залитом светом мерцающих изумрудных кристаллов, установленных высоко под потолком в каждом из пяти углов, лорд Гребень Ворона инспектировал свою добычу. Командующий расположился в кресле, вырезанном из того же камня, что и сама темница, вместе с небольшим возвышением, так что Гребень Ворона, даже сидя, возвышался над пленниками.
Вооруженные солдаты стояли вдоль стен, другие окружили Малфуриона и его товарищей. Рядом с Гребнем Ворона стояли старшие офицеры. Каждый из них держал в руке шлем. По правую руку от его благородия стоял Иллидан.
В темнице также присутствовали два высокопоставленных офицера Лунной Стражи. Они прибыли в Крепость Черной Ладьи в тот самый момент, когда командующий привел своих пленников к вратам. Лунная Стража тоже почувствовала заклинание Ронина, но прежде чем они успели отправить своих разведчиков, им доложили, что в подозрительное место уже выдвинулся отряд Гребня Ворона. Разумеется, колдуны были более чем недовольны действиями его благородия, равно как и присутствием Иллидана, который, по их мнению, вообще не имел права пользоваться магией.
– И вновь, милорд Гребень Ворона, – начал старший и более худой Страж, официозный ночной эльф по имени Латосий, – вынужден попросить вас отдать нам этих чужаков для тщательного допроса.
– Один раз вы уже упустили чудище. В любом случае, оно так и так должно было оказаться у меня. Считайте, что мы опустили посредничество, – его благородие вновь окинул взглядом пленников. – Дело гораздо глубже, чем кажется. Иллидан, я хочу услышать твое мнение.
Было видно, что брату Малфуриона стало не по себе, однако он твердо отвечал:
– Да, милорд, это мой брат.
– Мне это ясно, как день, – лорд оглядел плененного близнеца своего нового помощника. – Я о тебе слышал, юноша, как и о твоем брате. Твое имя Малфурион, не так ли?
– Да, милорд.
– Ты вызволил это создание из клетки?
– Да.
Предводитель наклонился вперед.
– И у тебя есть на то веская причина? Причина, оправдывающая столь возмутительный поступок?
– Сомневаюсь, что вы поверите мне, милорд.
– О, я способен поверить во многое, юноша, – спокойно отвечал лорд Гребень Ворона, пощипывая себя за бороду. – Если ты будешь говорить откровенно. Ты можешь это сделать?
– Я… – у Малфуриона не было иного выбора. Рано или поздно, так или иначе, но они вытянут из него правду. – Я попробую.
И он рассказал о своем обучении у Кенария, на что многие из присутствующих отреагировали скептически. Рассказал о часто являющихся ему снах и о том, как полубог научил его вступать в подсознательный мир. Подробнее всего поведал о тех подозрительных силах, что привели его, среди прочих мест, в Зин-Азшари, к дворцу любимой королевы ночных эльфов.
Он рассказал им о самом Источнике и о водовороте, над которым трудились колдуны. Он обрисовал для Гребня Ворона и Лунной Стражи башню, а также то, что, по его мнению, в ней происходило.
Лишь об одном Малфурион умолчал, предположив, что из его рассказа это и так было ясно: он боялся, что все это творится с дозволения самой королевы Азшары.
Гребень Ворона оставил его рассказ без комментариев. Вместе этого он обратился к Лунным Стражам:
– Ваш орден не замечал ничего необычного?
– Источник сейчас более бурлив, чем обычно, – ответил старший колдун, – но это можно объяснить некоторым злоупотреблением его могуществом. Больше никакой подозрительной активности в Зин-Азшари мы не заметили, поэтому весь этот рассказ…
– Да, невероятен, – бородатый предводитель взглянул на Иллидана. – А что ты скажешь о рассказе своего брата?
– Он никогда не поддавался ложным представлениям, милорд, – отвечал Иллидан, не глядя на Малфуриона. – Что же касется того, правдив ли его рассказ…
– Да уж. И все же я думаю, что лорд Ксавий и его Высокорожденные могли заниматься подобной чертовщиной и без ведома ее величества. Они всегда держатся так, будто королева принадлежит лишь им одним, и никто более не имеет на нее прав.
Эти слова приветствовали даже Лунные Стражи. Высокомерие лорда-советника и ближайшего окружения Азшары было широко признанным фактом.
– Если позволите, – вступил Латосий. – Как только мы уладим дела здесь, я оповещу руководителей своего ордена. Они возьмут под наблюдение возросшую активность Высокорожденных.
– Я в этом весьма заинтересован. И все же, юный Малфурион, даже если предположить, что твоя история правдива, она объясняет лишь некоторые твои действия. Что ты скажешь об освобождении узника из-под стражи своего собственного народа? Это очень серьезный проступок.
– Возможно, на этот вопрос куда лучше отвечу я, – вмешался вдруг Ронин.
Малфурион не думал, что вмешательство чужеземца – удачная мысль. Ночные эльфы нетерпимо относились к другим народам, и хотя Ронин был отчасти похож на них внешне, его все же могли принять за тролля.
Но Гребень Ворона пожелал выслушать мага и небрежно махнул рукой, разрешая ему продолжать.
– В моей стране… которая не так уж далека от его страны, – начал Ронин, кивая в сторону Брокса, – возникла магическая аномалия. Мой народ послал меня ее исследовать, а народ Брокса послал его. Порознь. И нас засосало в нее. Он оказался в одном месте, я в другом.
– А какое отношение это имеет к юному Малфуриону?
– Он полагает, как и я, что эта аномалия разверзлась из-за вышеупомянутого колдовства.
– Меня настораживает, – выразил свое сомнение старший Лунный Страж, – что это зеленокожее создание послали изучить магическую аномалию.
– Вождь сказал, чтоб я пошел, – с вызовом отвечал ему Брокс, – и я пошел.
– Не могу говорить за орков, – продолжил Ронин, – но сам я – эксперт в этой области. – Его глаза, столь отличные от глаз ночных эльфов, вызывающе посмотрели на Лунных Стражей.
После небольшой паузы оба колдуна кивнули в знак согласия. Малфурион увидел, что хоть Стражи так до конца и не поняли, кем именно был Ронин, они все же признали его опыт в магическом искусстве. Должно быть, именно поэтому волшебнику и позволили заговорить.
– Возможно, я старею, но я склонен полагать, что многое из этого правда.
Это заявление Гребня Ворона вызвало удивленные взгляды среди его офицеров, а Малфурион испытал облегчение. Если им верит предводитель, то…
– Мы пока не уверены, – объявил Латосий. – Нельзя принимать подобные россказни на веру. Необходимо провести внутренний допрос.
Его благородие поднял брови:
– А разве я сказал, что должно быть иначе?
Он щелкнул пальцами; стража крепко схватила Малфуриона за руки и потащила к каменному возвышению.
– Теперь я хотел бы проверить, не ошибся ли я в своем новом волшебнике. Иллидан, какой бы мерзкой тебе ни показалась процедура, нам нужна чистая правда. Мне нужно, чтобы ты доказал, что все слова твоего брата правдивы. Я ведь могу положиться на тебя?
Эльф с собранными в хвост волосами сглотнул, а затем обратился к предводителю:
– В словах брата я совершенно уверен, но не могу сказать того же про создание в капюшоне, милорд.
Иллидан очень не хотел использовать колдовство против брата и потому заговорил о чужеземце. И хотя Малфурион был благодарен ему за заботу, мысль о том, что Ронину или Броксу здесь причинят боль, была ему невыносима.
– Лорд командующий, ситуация абсурдна! – старший колдун приблизился к возвышению, окинув Иллидана презрительным взглядом. – Он не имеет права колдовать, а один из заключенных – его родной брат! Такой допрос не может быть беспристрастным, – Страж повернулся к Малфуриону, грозно сощурив глаза. – Согласно законам, установленным на заре нашей цивилизации, проводить подобные дознавания в делах, касающихся магии, – право и прямая обязанность Лунной Стражи!