Ронин быстро оглядел Легион в поисках демона-заклинателя. Ему не потребовалось много времени, чтобы обнаружить зловещую фигуру в хвосте армии. Заклинатель был похож на одного из Стражей Скверны, но с длинным хвостом рептилии и в более нарядной броне. Поверх доспехов на нем была кроваво-черная мантия, а в глазах, следящих за полем боя, угадывался ум более острый, чем у тех, кто был на передовой.
Волшебник раньше не сталкивался с такими существами, но по описанию воин походил на чернокнижника эредара. Это были не только боевые маги Пылающего Легиона, но и его командиры и стратеги.
Однако чернокнижник допустил ошибку, предположив, что самые разрушительные заклинания – это дело рук Лунных Стражей. Ронин получил шанс, в котором так нуждался.
Он выжидал, когда эредар снова произнесет заклинание. Как только это произошло, Ронин захватил поток темной магии и направил обратно в заклинателя.
Демон вытаращил глаза от боли, пока его кожа слезала с тела. Его клыкастый рот разверзся в нечеловеческом крике, а взгляд скользнул к волшебнику. Это было последнее, что он сделал. Рот демона продолжал разрываться, но только потому, что челюсть теперь ничем не удерживалась. Еще краткий миг бесплотная фигура стояла неподвижно… а затем останки рухнули грудой, сразу потерявшейся в бесконечном потоке Стражей Скверны.
Поскольку командовать этой частью Легиона было уже некому, воины растерялись. Ночные эльфы устремились вперед. Передовые линии демонов дрогнули…
– Мы побеждаем их! – воскликнул один молодой офицер возле Гребня Ворона.
Но демоны мобилизовались так же быстро, как дрогнули, и снова повалили вперед с еще большей решимостью. Стражи ужаса позади подгоняли их кнутами. Гончие Скверны еще упорнее пытались прорваться сквозь защитников и добраться до колдунов.
Ночные эльфы завопили, когда два Инфернала ворвались в толпу всадников, разбрасывая животных и солдат. Демоны хлынули в брешь.
– Вперед! – крикнул своим воинам Гребень Ворона. – Не дайте им прорвать наши ряды!
Лорд и другие всадники бросились на хлынувших внутрь чудовищ. Гребень Ворона отсек щупальца гончей Скверны, а затем вонзил клинок ей в голову. Его ночной саблезуб обрушился на одного из солдат-демонов, разорвав его когтями и длинными клыками. Брешь уменьшилась… а потом и вовсе исчезла. Отряды ночных эльфов вновь перестроились.
Но хотя их ряды и были теперь плотно сомкнуты, демоны по-прежнему теснили врага назад. Казалось, на место каждого ужасного латника, павшего от рук ночных эльфов, прибыло двое новых.
Ронин выругался, обрушив на Пылающий Легион еще одно заклинание в виде нескольких смертоносных атак молниями. Как бы силен он ни был, маг знал, что мог бы сделать еще больше, не будь Источник перекрыт. Они с Иллиданом все еще обеспечивали большую часть магической поддержки ночных эльфов, но не поспевали всюду. Иллидан так стремился отработать каждое смертоносное заклинание на демонах, что быстро уставал, и тогда Ронин чувствовал себя немного лучше. Источник позволил бы колдовать, не затрачивая так много сил, но с гораздо более действенными результатами.
Ночные эльфы продолжали отступать, и крики становились все громче. Стражи Скверны плющили их головы, пробивали броню на груди. Адские гончие разрывали пехотинцев на части. Стражи ужаса перепрыгивали через очаги сражения, ныряя с оружием в самую гущу эльфийской армии. Повсюду начали появляться Инферналы, градом падая на солдат – совсем как стрелы ночных эльфов недавно обрушивались на Легион.
Еще один Лунный Страж закричал, но на этот раз потому, что к нему проскользнула гончая Скверны. Четверым воинам удалось отсечь щупальца и вонзить клинки в ее грудь, но было уже слишком поздно, чтобы спасти заклинателя.
Лучники еще раз выпустили стрелы… но они описали дугу и полетели обратно в эльфов. Многие сразу догадались бежать прочь, некоторые же застыли, пораженные таким поворотом.
Они умерли быстро, когда их собственные стрелы пронзили их горло и грудь.
Ронин никак не мог отыскать чернокнижников эредаров, которые стояли за этим заклинанием. Он снова проклинал себя за то, что не может быть в нескольких местах одновременно, и что его действия были не тем, на что он надеялся.
«Мы терпим поражение!» Несмотря на всю преданность делу, для борьбы с демонами эльфам необходимы Лунные Стражи… а Лунные Стражи нуждались в Источнике. Там, в Крепости Черной Ладьи, Малфурион сказал, что постарается справиться со щитом Высокорожденных, но это было несколько дней назад. Ронин мог только предположить, что заклинание молодого ночного эльфа не сработало… или что Малфурион погиб при попытке уничтожить щит.
– Ряды снова прогибаются! – заголосил кто-то.
Ронин забыл о Малфурионе. Теперь существовала только битва… и Вериса. Он, как мог, молча попрощался с ней в последний раз и снова сосредоточился на бесконечных рядах демонов, пытаясь придумать еще одно разрушительное заклинание. Пусть и зная, что этого будет уже недостаточно.
Но был ли здесь хоть кто-то, способный сделать достаточно?
– Шаманка, что-нибудь изменилось?
Тиранда покачала головой:
– Ничего. Тело дышит, но дух отсутствует.
Орк нахмурился.
– Он умрет?
– Я не знаю.
Было бы лучше, если бы он умер? Она понятия не имела. Более трех ночей Тиранда охраняла тело Малфуриона – сначала в Лунной Комнате, затем в пустой келье в глубине храма. Старшие жрицы сочувствовали ей, но они были уверены, что ничего не могут сделать для своей подруги.
– Он может спать вечно, – сказала одна из них. – Или тело ослабнет и умрет от недостатка пищи.
Тиранда пыталась покормить Малфуриона, но тело было вялым, безразличным. Она не осмеливалась лить воду ему в горло, боясь, что он захлебнется.
Прошлой ночью Брокс осторожно высказал предположение: если они знают, что надежды на спасение нет, возможно, было бы лучше прекратить страдания Малфуриона? Он даже предложил сделать это сам. Как ни ужасно было это слышать, жрица-послушница увидела в словах орка поступок хорошего товарища. Он заботился о Малфурионе.
Они и не догадывались, что случилось с его духом в мире сна. Жрицы уверяли, что он парит где-то рядом, по какой-то причине не в силах войти в тело. Однако Тиранда сомневалась в этом и подозревала, что с ее другом что-то случилось, когда он пытался разрушить заклинание щита. Возможно, его дух был уничтожен в этой попытке.
Мысль о потере Малфуриона будоражила Тиранду больше, чем она могла себе представить. Даже рискованная миссия Иллидана не беспокоила ее так сильно. Она, конечно, беспокоилась и о другом близнеце, но не совсем так, как о том, чье тело лежало перед ней.
Приложив руку к его щеке, жрица Луны снова подумала: «Малфурион… вернись ко мне».
Но он снова промолчал.
Толстые зеленые пальцы мягко коснулись ее руки. Тиранда посмотрела в обеспокоенные глаза орка. В эту минуту Брокс вовсе не казался ей уродливым, он был родственной душой в этот час скорби.
– Шаманка, ты не спала, не выходила из этой комнаты. Нехорошо. Выйди. Подыши ночным воздухом.
– Я не могу его бросить…
Он не хотел слышать ее отказ.
– Что сделаешь? Ничего. Он лежит там. Он в безопасности. Он бы хотел, чтобы ты это сделала.
Остальные видели в орке варварское отродье, но Тиранда все больше и больше понимала, что это неказистое существо просто родилось в более примитивном обществе. Он понимал потребности живого существа и понимал опасность утраты этих потребностей.
Тиранда не сможет помочь Малфуриону, если сама ослабеет или заболеет. Как бы трудно это ни было, ей пришлось уступить.
– Ладно… но только на несколько минут.
Брокс помог ей подняться. Юная жрица обнаружила, что ноги у нее одеревенели и что она едва может стоять. Ее спутник был прав: если она надеялась продолжать приглядывать за Малфурионом, ей было нужно освежиться.
Вместе с орком Тиранда пошла через храм к выходу. Как и прежде, залы были заполнены испуганными и потерянными горожанами, которые пытались получить поддержку жриц Матери-Луны.
Тиранда боялась, что придется пробиваться наружу сквозь толпу, но молящиеся не задерживались рядом с ними, чтобы не столкнуться с Броксом. Он спокойно принимал их постоянное отвращение, а вот Тиранде было стыдно за других жриц. Элуна всегда проповедовала уважение ко всем существам, но мало кто из ночных эльфов заботился о других расах.
Они вышли в сквер. Прохладный ветерок коснулся Тиранды и напомнил ей о детстве. Она всегда любила ветер и прямо сейчас протянула бы руки и попыталась обнять его, как раньше, если бы это не казалось странным.
Несколько минут Тиранда и Брокс просто стояли. Затем, чувство вины снова охватило жрицу, ведь ее детские воспоминания были связаны и с Малфурионом. В конце концов она извинилась перед орком и настояла, чтобы они вернулись внутрь. Брокс просто кивнул в знак понимания и последовал за ней.
Но не успели они дойти до ступеней храма, как один из Стражей Сурамара окликнул ее. Тиранда замешкалась, неуверенная, хотел ли солдат побеспокоить ее из-за Брокса.
У командира на уме оказалось совсем другое.
– Сестра, прости меня. Я капитан Джерод Песнь Теней.
Она знала его лицо, но не могла вспомнить имя. Он был немногим старше ее и с несколько округлыми для ночного эльфа чертами лица. Раскосые глаза придавали этому лицу испытующее выражение, даже когда его владелец пытался быть дружелюбным и вежливым, как сейчас.
– Ты чего-то хочешь от меня, капитан?
– Немного твоего времени, если позволишь. У меня есть пленник, которому нужна помощь.
Сначала Тиранда хотела отказаться, ведь желание вернуться к Малфуриону занимало все ее мысли, но обязанности были превыше всего. Как можно отвернуться от того, кто нуждается в ее целительских способностях?
– Хорошо.
Когда орк последовал за ними, капитан Песнь Теней искоса взглянул на него.
– Этот пойдет с нами?
– А ты бы предпочел, чтобы он стоял на площади один, особенно в эти беспокойные времена?