— И время – именно то, чего нам сейчас не хватает. Вы должны подготовиться… Ты тоже, друг Ронин.
— Я? — ляпнул волшебник.
— Что такое, шан'до?
Малфурион чувствовал ярость деревьев. Освещенное солнцем небо заволокло тучами, снова поднялся ветер. Тень упала на величественное лицо Кенария, темная тень, которая даже Малфуриона заставила опасаться своего учителя.
Лесной повелитель протянул вперед руки, как будто пытаясь охватить что-то, что никто не мог увидеть.
— Мы подверглись нападению… и я боюсь, что даже я не смогу защитить всех вас.
Одинокий зверь скверны шел по следам за каким-то животным и его наездником, ведомый не запахом, а скорее волшебством последнего. Так же, как плоть и кровь, энергия волшебства и колдовства была его пищей… и, как и любой из его вида, зверь скверны был всегда голоден.
Смертные существа не заметили бы волшебство дуба, но не демон. Он ухватился за эту неподвижную добычу, страшные щупальца быстро протянулись и ударили в толстый ствол. Дуб сделал все, что мог, сражаясь со своим неожиданным противником. Корни пытались запутать лапы, но зверь уворачивался. Ветви падали на него, тщетно пытаясь ударить, но не могли помешать толстошкурому существу.
Когда это не сработало, дуб издал странный пронзительный звук, все повышая его частоту. Вскоре он достиг уровня, неслышимого большинством животных.
Но для зверя скверны звук был мучителен. Демон скулил и пытался спрятать голову, но в то же время не выпускал стража. Оба сражались…
В конце концов, демон оказался сильнее. Истощенный, теряющий все больше своего природного волшебства, дуб увядал, пока не погиб так же, как и Лунные Стражи, убитый на своем посту через тысячи лет защиты этого пути.
Зверь потряс головой, затем вдохнул воздух. Щупальца нетерпеливо тянулись дальше, но демон удерживал их. Он вырос, ибо пожрал древнее волшебство дуба, и теперь стал почти вдвое больше прежнего.
Затем произошла метаморфоза. Густое, черное сияние окружило зверя, полностью окутав демона. В нем зверь искривлялся в разных направлениях, как будто пытался вырваться из самого себя.
И чем больше пытался, тем больше получалось. Одна голова, две головы, три, четыре… пять. Каждая голова силилась, таща и таща. За головами показались толстые шеи, мускулистые плечи, затем сильные туловища и ноги.
Наевшись богатой магии древнего стража, один зверь скверны стал целой стаей. Такое большое усилие ослабило демонов, но они быстро приходили в себя. Знание, что впереди лежит больше еды, больше силы, только подстегивало их.
Как один, звери скверны кинулись к поляне.
Четырнадцать
— Ты — истинный слуга, — говорил великий лорду Ксавию. — Твоя награда будет бесконечной… все, что пожелаешь, все тебе дам… что угодно… кого угодно…
Искусственные глаза не моргали, ночной эльф стоял на коленях перед пламенным порталом, упиваясь великолепными обещаниями бога. Он был самым любимым из новых слуг великого, единственным, кому будет дарована небывалая мощь, как только путь будет открыт.
И все дольше и дольше Высокорожденные не могли этого добиться, все больше и больше откладывалось прибытие бога, все больше и больше росло расстройство советника.
Его раздражение разделяли еще двое. Одной из них была королева Азшара, которая так же сильно, как и он, хотела увидеть тот день, когда все несовершенство этого мира будет уничтожено и остануться лишь ночные эльфы — и то только лучшие из всей расы — чтобы править наступившим раем. Она, конечно, не знала, что по его планам, великий сделает ее супругой Ксавия, но советник полагал, что все недовольство исчезнет, как только великий бог поговорит с ней.
Также раздражен провалами эльфов был огромный Хаккар. Всегда в сопровождении двух зверей скверны, Псарь ходил вокруг волшебников Высокорожденных, указывая на недостатки в их заклинании и добавляя свою собственную силу там, где это было возможно.
Со всем знанием тайной магии, которое он дал им, продвинулись они совсем незначительно. Но теперь, наконец, Хаккар и его питомцы были не одни среди ночных эльфов. Пришли еще трое — рогатые гиганты с темно-красными лицами, которые ужасали всех, и только лорд Ксавий мог восхищаться ими. Метра три в высоту, они возвышались над Высокорожденными, которые сами были порядка двух с половиной метров.
Они были помазанными защитниками бога, небесными воинами, чья цель состояла только в том, чтобы добиться его цели любой ценой. Трехметровые, закованные в бронзу фигуры до странности худого телосложения не испытывали никаких проблем в обращении с огромными, продолговатыми щитами и пылающими булавами. Они повиновались буквально любому отданному приказу и смотрели на советника с тем же уважением, что и на Хаккара.
И скоро их будет еще больше. Когда Ксавий отошел назад, он увидел вспышку в портале. Она цвела, разрастаясь, заполняя рисунок на полу, по которому кружилась, разбухая, и наконец…
Через нее прибыл еще один Страж Скверны — так Хаккар называл этих великолепных воинов. В тот момент, когда он вошел в смертный мир, пришедший склонил свою внушающую страх голову перед Псарем, затем перед Ксавием.
Хаккар подал знак воину, чтобы тот присоединился к своим предшественникам. Повернувшись к Ксавию, Псарь указал на четырех.
— Великий исссполнил свое первое обещание, лорд ночных эльфов! Повелевай ими! Они — вашшши, они сссделают всссе, что ты пожелаешь!
Ксавий точно знал, как распорядиться ими.
— Как они стали даром мне, так пусть станут подарком для королевы! Я сделаю их почетными стражами Азшары!
Псарь одобрительно кивнул. Они оба знали, как важно угодить королеве ночных эльфов, и оба знали тайное желание советника.
— Лучшшше лично преподнесссите ей этот дар, лорд ночных эльфффов! Работа продолжитссся, я присссмотрю за ней!
Мысль о том, что он сам представит королеве ее стражей, чрезвычайно прельстила Ксавия. Поклонившись Хаккару, советник щелкнул пальцами и повел четырех гигантских воинов из зала башни. Он точно знал, где найдет в это время Азшару.
Когда он ушел, Псарь проводил его долгим взглядом. Его холодные глаза ярко вспыхнули.
Хотя ее советник почти совсем не спал — особенно в последнее время — но Азшара как королева царства имела полное право и привилегию отдыхать столько, сколько ей заблагорассудится. В конце концов, она должна быть всегда прекрасной, особенно когда ее красота нужна была для дела. Поэтому правительница ночных эльфов спала в течение всего дня, полностью избегая резкого, горячего солнечного света.
Так что Азшара совсем не ожидала тихого прихода одной из своих служанок. Та быстро упала на колени у закругленного края королевских покоев, у кровати. Молодая девушка почти скрылась в тонких, как осенняя паутина, занавесках, которые окружали ложе.
Ленивым жестом Светлейший Свет указала, что служанка может говорить.
— Хозяйка, простите смиренную, но лорд советник просит аудиенции с вами, заявляя, что он принес кое-что, что может показаться вам интересным.
Не было ничего, что могло бы сейчас заставить Азшару покинуть постель, даже у советника. Серебряные волосы волнами лежали на подушках, она сжала губы, обдумывая, впустить ли Ксавия.
— Пусть подождет пять минут, — наконец промурлыкала она, уже искусно приводя себя в порядок.
Хорошо зная вкусы Ксавия, королева прекрасно умела использовать их в своих целях. Советник мог считать себя выше своего монарха, но как женщина она была выше любого мужчины.
— Пусть войдет.
Служанка не подвергала сомнению решений своей королевы. Азшара сквозь полуприкрытые веки наблюдала, как она вышла, а затем изящно потянулась, уже планируя свою встречу с главным советником.
Молодая служанка вернулась, нервничая… лишь спустя несколько минут, а ведь Ксавий прождал все это время. Так низко держа голову, что не было видно выражения ее лица, она сопроводила советника через покрытые изящным орнаментом массивные дубовые двери, ведущие в личные покои королевы.
Только несколько раз он отважился увидеть ее здесь, в ее святилище. Ксавий знал, чего ожидать; Азшара казалась безупречной и обольстительной, но делала вид, что сама об этом и не подозревает. Это была игра, в которую она играла и играла хорошо, но он был готов. Это он был ее господином.
И действительно, королева ночных эльфов возлежала, отдыхая, заведя одну руку за голову; две одетых в шелк служанки стояли на коленях рядом с ней. Серебряный поднос с изумрудной флягой вина, стоявший на расстоянии вытянутой руки от королевы, и полупустой кубок свидетельствовали, что она уже отведала напитка.
— Мой дорогой советник, — выдохнула она. — У тебя должно быть что-то очень важное, чтобы просить аудиенции в такой час.
Тонкая, сверкающая простыня облегала ее изящные формы.
— Посему я постаралась принять тебя, как только смогла.
Прижав кулак к сердцу, он опустился на одно колено. Пристально глядя на белый, мраморный пол, лорд Ксавий ответил:
— Светлейший Свет, Лелеющая Сердца Народа, я благодарен за то время, что вы уделяете мне. Прошу прощения, что потревожил вас в такое время, но я принес с собой очень интересный подарок — подарок действительно достойный королевы ночных эльфов, королевы мира. Могу ли я показать его вам?
Он взглянул на нее и понял, что разжег ее любопытство. Ее прикрытые глаза были не в состоянии скрыть ее растущий интерес и ожидание. Азшара подвинулась на ложе, простыня все время аккуратно прикрывала ее тело.
— Ты возбудил во мне интерес, мой дорогой Ксавий. Я предоставляю тебе честь показать мне твой подарок.
Снова поднявшись, высокий советник повернулся к дверям и щелкнул пальцами.
Из внешней комнаты послышался вздох, и две служанки вбежали внутрь, ища утешения и защиты у их любимой королевы. Нахмурившись, Азшара села, почти позволив простыне соскользнуть с ее тела.
Четыре внушавших страх воина прошли по два в ряд в святилище королевы. Они были настолько высоки, что им пришлось пригнуться, проходя через дверной проем, чтобы не разбить потолок рогами. Как только они вошли внутрь, они разошлись и высоко подняли щиты и булавы в приветствии.