Когда Малфурион ничего не ответил, советник просто пожал плечами.
— В любом случае, мы это увидим, не так ли?
И тогда он положил кристалл в карман, погрузив Малфуриона во тьму.
Они достигли окраины, где Крас надеялся найти того самого эльфа. Он не понимал, откуда знает, что тот, кто нужен ему, живет здесь, но подозревал, что Ноздорму вложил это знание в его разум во время видения. Крас был благодарен за то, что Аспект принял во внимание сложность поисков. К тому же это давало ему надежду, что скоро катастрофа будет исправлена, а они с Ронином возвратятся домой.
Если, конечно, он сможет найти Ронина.
Его вина в том, что он не ищет своего бывшего ученика, только частично сглаживалась тем, что он преследует того, кто был отмечен одной из пяти сил стихий как крайне важный для прошлого и будущего. Как только он обнаружит этого таинственного ночного эльфа, дракон-маг намеревался начать поиски Ронина, которому был обязан куда большим, чем человек подозревал.
Кориалстраз внезапно замедлил ход, спускаясь к деревьям.
— Я не могу подлететь ближе.
— Я понимаю.
Немного ближе к поселению ночных эльфов, и его жители заметили бы левиафана.
Красный дракон сел, затем опустил голову как можно ниже, чтобы Крас мог спуститься. Сделав это, Кориалстраз осмотрелся.
— Мы недалеко. Не больше, чем в паре часов пути.
Крас решил не упоминать, какой борьбой будут те два часа, когда он покинет своего младшего я.
— Ты сделал больше, чем я мог просить.
— Я не оставлю тебя, — ответил Кориалстраз, свернув крылья. — Несмотря на тот облик, который ты принял, ты, видимо, забыл, что наш род может менять внешность. Я преобразуюсь во что-то более близкое к тем, среди кого мы будем.
Огромный дракон внезапно замерцал. Кориалстраз начал сжиматься, и его облик стал более человечным.
Но секунду спустя он вернулся к своей естественной форме, его глаза потускнели, дыхание стало неровным.
— Что случилось? — Крас беспомощно следил за своим младшим я.
— Я… я не могу перевоплотиться! Простая попытка переполнила меня муками!
Волшебник вспомнил свои чувства, когда он попытался принять форму дракона, когда только прибыл в это время. Его не удивило, что Кориалстраз перенес подобное.
— Не пытайся больше. Я должен идти один.
— Ты уверен? Я заметил, что, когда мы вместе, мы меньше страдаем от наших болезней…
Краса коснулась смесь беспокойства и гордости. Он увидел правду. Хотя, знал ли Кориалстраз, почему?
Если и да, то дракон этого не сказал. Вместо этого Кориалстраз добавил:
— Нет… я знаю, ты должен идти.
— Ты останешься здесь?
— Насколько смогу. Не думаю, что ночные эльфы приходят сюда, да и деревья высокие, скроют меня. Если будешь нуждаться во мне, я приду, когда позовешь.
— Я знаю, что придешь, — ответил Крас, хорошо себя зная.
Волшебник простился с драконом и начал трудный путь к поселению ночных эльфов. Однако перед тем как он скрылся с глаз Кориалстраза, тот тихо позвал его.
— Думаешь, ты сможешь найти того, кого ищешь?
— Я могу только надеяться… — он не добавил, что, если он потерпит неудачу, все пострадают из-за этого.
Кориалстраз кивнул.
Чем ближе он был к городу — и чем дальше от дракона — тем более больным и усталым Крас себя чувствовал. Все же, несмотря на все растущую потерю сил, высокий маг шагал вперед. Где-то там был этот ночной эльф. Что он сделает, когда найдет его, Крас еще не знал. Он только надеялся, что Ноздорму вложил эти сведения в его подсознание, чтобы они всплыли, когда будут нужны.
В противном случае, Красу придется решать самому.
Казалось, прошла вечность, но, наконец, он заметил первые признаки жизни. Далекие факелы, вероятно, отмечали окружавшие город стены или даже вход в него.
Теперь самое сложное... Хотя в этом облике он немного напоминал ночного эльфа, они все же не признают его за своего. Возможно, если он подтянет капюшон повыше и наклонит голову…
Крас внезапно понял, что уже не один.
Они появились со всех сторон — ночные эльфы, одетые почти в такую же броню, как и те, кто схватили его в прошлый раз. Обнаженное оружие — копья и мечи — явно намекало на отсутствие дружелюбия.
Молодой серьезный командир слез с ночного саблезуба и приблизился к нему.
— Я — капитан Джарод Песнь Теней! Вы схвачены Стражей Сурамара! Сдавайтесь, и с вами обойдутся по справедливости.
Не имея другого выбора, Крас протянул руки, которые тут же связали. Но все же, глубоко в душе, он чувствовал удовлетворение от своей поимки. Теперь он мог войти в город.
И как только он попадет туда, он как-нибудь да убежит…
Двадцать Один
Ночной саблезуб зашипел, когда Ронин попытался оседлать его. Он крепко держался за узды, надеясь, что зверь поймет, что он твердо намеревался остаться на нем.
— Вы удержитесь? — спросил его Иллидан.
Брат Малфуриона неофициально стал надзирателем волшебника, против чего, в общем-то, Иллидан не возражал. Он постоянно наблюдал за Ронином, как будто пытаясь в каждом его движении найти что-то новое для себя. Всякий раз, когда человек делал что-нибудь хотя бы отдаленно волшебное, ночной эльф был тут как тут.
Ронину не понадобилось много времени, чтобы понять, почему. Из всех них именно он сейчас был самым мощным источником магии. Из-за своей самоуверенности ночные эльфы, очевидно, не понимали те силы, которыми владели. Конечно, теперь Ронину было куда сложнее призывать силы для заклинаний, но не настолько, чтобы быть совсем беспомощным, как большинство из них. Только молодой Иллидан имел способности, не сильно уступавшие Ронину.
“Я могу помочь ему, — решил волшебник. — Если он хочет учиться, то я помогу ему учиться”. Независимо от личного мнения о близнеце Малфуриона, Ронин видел в Иллидане большой потенциал.
Он только надеялся, что хотя бы часть того потенциала проявится к тому времени, как они столкнутся с Пылающим Легионом.
Они покинули Сурамар, направившись к Зин-Азшари, и ехали так быстро, как могли пантеры. Покидая город, Ронин чувствовал трепет, понимая, что все больше отдаляется от Краса. Все больше и больше волшебник уверялся, что ему никогда уже не суждено вернуться в свое время. Он мог только надеяться, что, независимо от того, что готовило время Верисе и их детям, они проживут достойную жизнь.
Если, конечно, у них вообще будет будущее.
Лорд Гребень Ворона настаивал на том, чтобы ехать остаток ночи и весь день. Только когда стало ясно, что большинство животных не могут идти дальше, он неохотно остановился на привал.
Их становилось все больше, благодаря разосланным гонцам к ним присоединялись другие отряды. Их было больше тысячи, и все прибывали и прибывали. Лорд Гребень Ворона хотел собрать такую огромную армию, какую только возможно, перед тем как столкнуться с врагом. Его желание совпадало с желанием Ронина, который прекрасно знал ужасную силу демонов.
Разобравшись, наконец, с саблезубом, волшебник догнал лорда Гребня Ворона, чтобы рассказать все, что он мог вспомнить об их будущих противниках. По пути он объяснил, что Пылающий Легион когда-то вторгся в его “далекую землю”, разоряя все на своем пути — последнее, по крайней мере, было правдой. Ронин также описал дворянину ход ужасной войны и опустошения, вызванные ею, прежде чем защитники смогли отогнать демонов.
Хотя было неясно, насколько лорд Гребень Ворона верил ему, он, по крайней мере, серьезно отнесся к описаниям демонов, приказав солдатам пересмотреть тактику боя с учетом узнанных слабостей. Латозий и Лунная Стража были не в восторге от перспективы столкновения со зверьми скверны, но Гребень Ворона заверил их, что контингент самого его сиятельства все время будет окружать их. Он также удостоверился, что эти бойцы знают, что при первой же возможности бить надо в щупальца, устраняя опасность для чаротворцев.
Полководец ночных эльфов, видимо, догадывался, что Ронин многое опустил, но не стал давить на него, и так получив много ценной информации. Тем более, он справедливо предполагал, что Ронин понимает, что его собственная жизнь зависит от исхода боя и что он сделает все, чтобы не потерпеть поражения.
Несмотря на растущие силы, они не замедляли темпа. Одна ночь, две, три. Прочтя несложное заклинание, позволившее ему видеть в темноте так же хорошо, как и его товарищи, Ронин быстро приспособился к ночной жизни. Однако он прекрасно знал, что демонам было абсолютно все равно, сияло ли солнце или светила луна, и не замедлил оповестить об этом дворянина. Чудовищные воины Пылающего Легиона будут бороться до тех пор, пока в состоянии сражаться. Защитники должны быть готовы столкнуться с ними лицом к лицу даже днем.
Когда ночные эльфы приблизились к Зин-Азшари, они заметили жуткий зеленоватый свет, освещающий все, — свет, который, казалось, исходил не от темных небес, а от самого города.
— Во имя Элуны! — пробормотал один воин.
— Рассредоточьтесь, — приказал лорд Гребень Ворона. Он вышел, всматриваясь вперед.
— Что-то приближается… и быстро.
Ронину не надо было спрашивать, что.
— Это они. Они уже знали, что мы придем, и решили встретить нас как можно скорее. Они никогда не тратят попусту время. Легион живет только для того, чтобы сражаться.
Полководец кивнул.
— Я предпочел бы разведать область и узнать побольше о противнике. Но если они так желают немедленно вступить в бой, тогда во что бы то ни стало, мы не разочаруем их. Давайте знак!
Проревели трубы, и линии ночных эльфов растянулись, готовясь к сражению. Теперь армия из нескольких тысяч бронированных наездников и пехотинцев казалась неисчислимой. Ронин вспомнил силу Альянса и трепет, который она внушила ему в первый раз, когда он увидел, как они готовятся встретить союзника демонов, Карающую Плеть.
А еще он вспомнил, как в тот же день эти линии были разрушены чудовищной яростью захватчиков.