– Ты должна была меня спасти, – прошипел он.
Одной яростной вспышкой Вин зажгла все металлы, какие у нее были. Оттолкнула Зейна и притянула себя к дверным петлям. Она полетела спиной вперед и ударилась о дверь; дерево слегка затрещало, но Вин была слишком потрясена, чтобы почувствовать что-либо, кроме звука удара.
Зейн тихо поднялся – высокий, темный. Вин приняла боевую стойку.
Он атаковал. Атаковал по-настоящему.
«Но ведь он… он же…»
– Ор-Сьер! – крикнула Вин, заставляя внутренний голос умолкнуть и выхватывая кинжалы. – Беги!
Это был код, и она ринулась вперед, пытаясь отвлечь внимание от волкодава. Зейн уклонился с небрежной грацией. Вин замахнулась кинжалом, пытаясь достать его шею, но промахнулась – Зейн откинул голову назад. Ударила в бок, в руку, в грудь. Все удары прошли мимо. Он воспламенил атиум…
Вин не удивилась – она этого ждала. Замерла, устремив взгляд на Зейна. Он даже не позаботился вытащить оружие – стоял перед ней с мрачным лицом, посреди растущего туманного озерца.
– Почему ты меня не послушала, Вин? Почему заставляешь меня быть орудием Страффа? Мы оба знаем, чем это закончится.
Стиснув зубы, рожденная туманом снова кинулась в атаку. Зейн небрежно отбил удар. Вин оттолкнулась от ножек письменного стола за его спиной, бросила себя назад, как если бы Зейн ее ударил. Врезалась в стену и сползла на пол.
Прямо перед застывшим Ор-Сьером.
Тот не открыл плечо, где хранился атиум. Может, не понял кода?
– Атиум, который я тебе дала, – прошипела Вин. – Он мне нужен. Быстро.
– Кандра, – властно произнес Зейн. – Ко мне!
Ор-Сьер посмотрел на Вин, и она увидела в его глазах новое чувство. Стыд. Потом отвернулся, прошел через комнату – по колено в тумане – и встал рядом с Зейном.
– Нет… – прошептала Вин. – Ор-Сьер…
– Ты больше не будешь повиноваться ей, Тен-Сун!
Кандра склонил голову.
– Договор, Ор-Сьер! – напомнила Вин, поднимаясь на колени. – Ты должен повиноваться мне!
– Мой слуга, Вин. Мой Договор. Мои приказы.
«Мой слуга…»
И внезапно все стало на свои места. Вин подозревала всех: Доксона, Бриза, даже Эленда – но никогда не подумала как о шпионе о том, кто больше всех подходил на эту роль. Во дворце все время был чужой кандра. Прямо рядом с ней.
– Простите, госпожа, – прошептал Ор-Сьер.
– Как давно? – опустив голову, спросила Вин.
– С того дня, когда вы дали моему предшественнику – настоящему Ор-Сьеру – тело собаки. Я убил его и надел собачьи кости. Вы же никогда не видели его волкодавом.
«Есть ли способ проще, чтобы скрыть превращение?»
– Но кости, которые мы нашли во дворце. Ты был со мной на стене, когда они появились. Ты…
Она поверила всему, что кандра говорил о костях, поверила, что они свежие. Все это время Вин предполагала, что подмена произошла в тот день, когда находилась с Элендом на крепостной стене. Лишь потому, что так ей сказал Ор-Сьер.
«Дура!»
Ор-Сьер – или Тен-Сун, как назвал его Зейн, – заставил ее подозревать всех, кроме себя. Что же с ней случилось? Она всегда справлялась с обнаружением предателей и чувствовала неискренность. И вдруг не заметила, что произошло с ее же собственным кандрой?
Зейн снова пошел на нее. Вин ждала, стоя на коленях.
«Ты слабая, – сказала она себе. – Ты очень слабая. Пусть он оставит тебя в покое. Пусть…»
– Лесть на меня не действует. – Зейн схватил ее за воротник и поднял, потом швырнул обратно на пол. Туман брызнул во все стороны, всколыхнувшись, как вода. Вин подавила крик боли.
«Тише. Придут стражники – он их убьет. Придет Эленд…»
Она молчала, даже когда Зейн ударил в раненый бок, лишь едва слышно застонала, и глаза наполнились слезами.
– Ты могла меня спасти. Я хотел уйти с тобой. Теперь что осталось? Ничего. Ничего, кроме приказов Страффа.
Каждую фразу Зейн сопровождал пинком.
«Ты маленькая, – сквозь боль твердила себе Вин. – Он оставит тебя в конце концов…»
Но прошли годы с тех пор, когда ей приходилось перед кем-то унижаться. Дни раболепства перед Камоном и Рином превратились в туман, тающий в ярком свете Эленда и Кельсера. Когда Зейн пнул ее в очередной раз, Вин почувствовала растущую злость.
Он отвел ногу, целясь ей в лицо, и Вин не выдержала: когда нога понеслась вниз, бросила себя назад, отталкиваясь от оконных засовов, потом зажгла пьютер и заставила себя подняться из тумана, устилавшего пол. Он уже был выше колена.
Вин глянула на Зейна – тот ответил мрачным взглядом – и нырнула вперед. Однако Зейн, который двигался куда быстрее, оказался у балкона раньше и преградил путь. Впрочем, это бы все равно не спасло Вин: противнику ничего не стоило догнать ее и на улице.
Зейн уже нападал на нее с атиумом. Только теперь дело обстояло гораздо хуже. Тогда Вин подозревала, что они просто соревнуются – еще не враги, даже если и не друзья. Не верила, что он на самом деле хочет ее убить.
На этот раз иллюзий не осталось. Глаза Зейна были темны, выражение лица было мрачным, совсем как несколько ночей назад, когда он убивал людей Сетта.
Уже давно Вин не испытывала подобного страха. Она видела смерть, чувствовала ее запах. Наверно, то же самое ощущали солдаты, которых убила она сама. Ни малейшего шанса на спасение.
«Нет, – держась за бок, сказала себе Вин. – Эленд не уступил Страффу. Он не алломант, но пошел прямо в сердце лагеря колоссов. Я справлюсь».
С криком она ринулась к Тен-Суну – пес отпрянул в испуге, – но Зейн уже был рядом. Врезался в Вин плечом, потом взмахнул кинжалом; она упала – клинок скользнул по щеке. Порез был очень аккуратным. Точно соответствовал ране на другой щеке, которую Вин получила во время первой схватки с рожденным туманом почти два года назад.
Стиснув зубы, Вин зажгла железо. Потянула лежавший на столе кошелек, и монеты скользнули ей в руку; оттолкнулась другой рукой и вскочила. Затем дождем высыпала монеты и направила их на Зейна. Тот двинулся, чтобы их оттолкнуть. Вин улыбнулась – кровь капала у нее с подбородка – и зажгла дюралюминий. Монеты рванулись вперед, и поднявшийся от резкого движения ветер взвихрил стлавшийся по полу туман.
Комната содрогнулась.
Вин врезалась спиной в стену, растерянно вдохнула: из легких выбило воздух, зрение поплыло. Кое-как придя в себя и оглядевшись, с удивлением поняла, что снова лежит на полу.
– Дюралюминий, – констатировал Зейн. – Тен-Сун мне рассказывал. Мы так и поняли, что у тебя должен быть новый металл, раз ты можешь чувствовать меня сквозь бронзу. Потом мы провели небольшое расследование, и он нашел ту записку от твоего металлурга, в которой как раз были инструкции для производства дюралюминия.
Вин попыталась вникнуть в произошедшее. Зейн применил дюралюминий к одной из монет, которые она в него бросила. Но для этого нужно было от чего-то отталкиваться, чтобы не улететь назад, когда вес Зейна столкнется с ее весом.
И собственный же, усиленный дюралюминием толчок отбросил ее к стене. Соображала Вин с трудом. Зейн пошел вперед – она поползла от него на четвереньках. Туман был почти на уровне лица, и ноздри пощипывало, когда Вин вдыхала прохладный тихий хаос.
Атиум. Ей нужен атиум. Но зерно находилось в плече Тен-Суна, и его невозможно притянуть: тело кандры защищало металл от воздействия алломантов. Как штыри, пронзавшие тела инквизиторов, как ее собственную сережку. Металл, хоть отчасти находившийся внутри человеческого тела, нельзя было тянуть или толкать, если не применять самое сильное из алломантических воздействий.
Один раз она такое уже проделала. И вовсе не собственная сила и не дюралюминий позволили Вин это совершить. А туман.
Вин вобрала его в себя.
Что-то ударило в спину, толкнуло вниз. Она перекатилась, выбросила ноги вверх, но промахнулась – не попала по лицу Зейна на несколько обусловленных атиумом дюймов. Зейн отбил ее ногу, потом толкнул вперед, и Вин упала на пол.
Он смотрел сквозь клубящийся туман. Борясь с ужасом, Вин потянулась к туману, как сделала больше года назад, когда сражалась с Вседержителем. В тот день туман наполнил ее алломантией, дал силу. Она потянулась к нему, моля о помощи.
И ничего не произошло.
«Пожалуйста…»
Зейн снова ударил. Туман по-прежнему оставался безразличен к мольбам.
Извернувшись, Вин потянула за оконную раму, чтобы подняться, и оттолкнула Зейна в сторону. Они покатились по полу, и Вин оказалась сверху.
Внезапно оба взмыли вверх, к потолку, подброшенные толчком Зейна, упиравшимся в монеты, рассыпанные по полу. Врезались в потолок, и тело Зейна придавило Вин к деревянным планкам. Он опять находился сверху – точнее, снизу, но с позиции силы.
Вин задыхалась. Зейн был сильнее. Его пальцы буквально впивались, несмотря на пьютер, и бок ныл от незаживших ран. Вин не могла сражаться с другим рожденным туманом.
Особенно с тем, у которого был атиум.
Зейн продолжал давить, прижимая их к потолку. Волосы Вин упали на него, туман клубился на полу внизу, как медленный водоворот.
Когда рожденный туманом ослабил алломантический толчок, они упали. Но контролировал ситуацию по-прежнему он. Перевернул, бросил. Вин почти потеряла сознание – Зейн снова нависал над ней.
– Все мои усилия пошли прахом, – прошипел он сквозь стиснутые зубы. – Я спрятал алломанта среди наемников Сетта, чтобы ты заподозрила его в организации нападения на Ассамблею. Я вынудил тебя драться перед Элендом, чтобы он испугался тебя. Я подталкивал тебя к изучению собственных сил и к убийствам, чтобы ты поняла, какая ты на самом деле сильная. Все зря!
Он наклонился ниже:
– Ты. Должна. Была. Спасти. Меня!
Лицо Зейна находилось в дюйме от лица Вин, он тяжело дышал. Потом коленом прижал одну из ее сопротивляющихся рук к полу, и спустя секунду случилось невероятное – он ее поцеловал.
И одновременно погрузил в грудь кинжал. Вин попыталась закричать, но Зейн закрыл рот поцелуем, продолжая орудовать кинжалом.