– Тогда, – Эленд поднялся, – Кадон отведет вас в ваши комнаты. Мы поужинаем сегодня в семь и все обсудим.
– Спасибо, ваше величество! – вскакивая со стула, воскликнула Альрианна.
Она снова обняла Бриза, потом шагнула вперед, словно собираясь сделать то же самое с Элендом. К счастью, передумала и позволила слугам увести себя прочь.
Король устало плюхнулся на скамью. Бриз, глубоко вздохнув, откинулся назад. Подошедший Доксон занял место девушки.
– Это было… неожиданно, – заметил гасильщик.
Наступила неловкая пауза. Деревья в атриуме легко шевелились от долетавшего с балкона ветерка. Внезапно Хэм издал резкий лающий звук и расхохотался. Это было так заразительно, что Эленд, несмотря на опасность, несмотря на всю тяжесть проблемы, поддержал его.
– Ну, честно, – оскорбился Бриз, но только подлил масла в огонь.
Возможно, дело было в чистейшей абсурдности ситуации или же в том, что пришло время разрядить напряжение, но Эленд хохотал так, что чуть не упал со скамьи. Хэм не очень от него отставал, и даже Доксон не сумел спрятать улыбку.
– Ваша веселость неуместна, – оскорбленным тоном произнес Бриз. – Дочь лорда Сетта – человека, который в данный момент осаждает наш дом, – только что попросила убежища в городе. Если Сетт и не собирался нас убивать, теперь-то он сомневаться не будет!
– Я знаю, – задержав дыхание, выпалил Эленд. – Я знаю. Просто…
– Видел бы ты свое лицо, – побагровев от титанических усилий сдержать смех, добавил Хэм, – когда этот изысканный зефирчик на тебя набросился. Я и представить себе не мог что-то более нелепое, чем ты лицом к лицу с неразумной юной девицей!
– Это делает наш путь еще более извилистым, – скорбно заметил Доксон. – Должен сказать, я не привык к тому, чтобы проблемы подобного рода возникали именно из-за тебя, Бриз. Честно говоря, надеялся, мы сумеем избежать незапланированных связей с дамами теперь, когда с нами нет Кела.
– Это не моя вина, – с достоинством парировал Бриз. – Девушка совсем запуталась в чувствах.
– Вот уж точно, – прохрипел Хэм.
– Так-так, – произнес новый голос. – Что за розовое чудо я повстречала сейчас в коридоре?
Эленд повернулся – в дверях атриума, скрестив на груди руки, стояла Вин.
«Почему она ходит крадучись даже во дворце?»
Вин никогда не носила обувь на каблуках, никогда не надевала шуршащих юбок и никогда не носила металлических украшений, которые могли случайно звякнуть или оказаться притянутыми другим алломантом.
– Не розовое, моя дорогая, – не согласился Бриз, – а красное.
– Без разницы, – отрезала Вин. – Она что-то щебетала слугам о том, насколько горячей должна быть вода для ванной и чтобы они совершенно точно записали, что она любит.
Бриз тяжко вздохнул:
– Да, Альрианна такая. Нам, вероятно, придется нанять нового кондитера или устроить доставку десертов. Она очень придирчива к кондитерским изделиям.
– Альрианна Сетт – дочь лорда Сетта, – пояснил Эленд, когда Вин, не обращая внимания на стулья, присела на край большого цветочного горшка возле скамьи, положив руку ему на плечо. – Видимо, она и Бриз теперь вместе.
– Прошу прощения? – демонстративно обиделся гасильщик.
Вин брезгливо сморщила нос:
– Это отвратительно, Бриз. Ты старый – она молодая.
– Между нами ничего нет! – яростно запротестовал гасильщик. – Кроме того, не такой уж я старый, да и она уже не ребенок!
– Судя по речи, ей лет двенадцать, – заметила Вин.
– Альрианна – дитя провинциального лорда, – пустился в объяснения Бриз, – немного наивное, немного балованное, но о ней не стоит говорить в такой манере. Она, вообще-то, достаточно сообразительная – в соответствующих обстоятельствах.
– Так между вами что-то было? – настаивала Вин.
– Конечно нет, – передернул плечами Бриз. – Ну, не совсем. Ничего серьезного, хотя кое-что могло быть истолковано неправильно. Когда ее отец обнаружил… Впрочем, тебе ли об этом спрашивать, Вин? Я, кажется, припоминаю одну молоденькую девчушку, которая несколько лет назад клеилась к старику Кельсеру.
Эленд вскинул голову при этих словах. Вин вспыхнула:
– Я никогда к Кельсеру не клеилась.
– Даже в самом начале? – притворно удивился Бриз. – Да ну, к такому привлекательному мужчине? Он спас тебя от твоего старого главаря, принял в…
– Ты сдурел! – резко оборвала Вин. – Кельсер был мне как отец.
– В конечном счете, возможно, да, – согласился Бриз. – Но…
Эленд поднял руку:
– Хватит! Не вижу смысла продолжать этот разговор.
Бриз фыркнул, но замолчал.
«Тиндвил права, – подумал Эленд. – Они будут слушать меня, если я буду уверен в том, что делаю».
– Нам надо решить, как быть, – сказал он вслух.
– Дочь человека, который нам угрожает, – это очень мощная козырная карта, – откликнулся Доксон.
– Предлагаешь взять ее в заложницы? – ехидно прищурилась Вин.
– Кто-то ведь должен говорить очевидные вещи, – пожал плечами Доксон.
– Ну, не совсем в заложницы, – рассуждал Хэм. – Она же, в конце концов, сама пришла. Просто позволим ей остаться, и результат будет такой же, как если бы мы захватили ее в плен.
– Тогда мы рискуем вступить в противоборство с Сеттом, – заметил Эленд. – Первоначальный план заключался в том, чтобы он поверил, что мы союзники.
– Если вернуть ее отцу, – рассуждал Доксон, – это сильно ускорит ход переговоров.
– А ее просьба? – поинтересовался Бриз. – Девушке нет счастья в лагере отца. Может, мы хоть ее желания примем во внимание?
Все взгляды устремились на Эленда. Он медлил. Несколько недель назад эти люди продолжали бы спорить. Было странно, что теперь они позволили решать ему.
Кто он? Человек, который случайно очутился на троне? Плохая замена их блестящему главарю? Идеалист, который не учитывал опасностей, таившихся в собственных философских размышлениях? Дурак? Ребенок? Самозванец?
Лучшего у них не было.
– Она останется, – сказал Эленд. – Пока что. Возможно, нам придется в итоге ее вернуть, но будет полезно, если Сетт отвлечется на нечто не связанное с войском. Пусть немного поволнуется. А мы тем самым выиграем время.
Все закивали, и Бриз успокоился.
«Я буду делать, что могу, принимать решения, которые будут казаться мне правильными, – подумал Эленд. – И я не стану бояться последствий».
22
Он мог вести беседы с самыми утонченными философами, и память у него была превосходная. Почти столь же хороша, как моя собственная. Но в то же время он не любил спорить.
Туман был хаосом, туман был величиной постоянной. На земле существовала империя, раздробленная на десяток королевств, а в королевства входили города, поселки, деревушки, плантации. И над ними, вокруг них клубился туман. Он казался более постоянным, чем солнце, потому что его не могли спрятать облака. Он казался сильнее бурь, потому что любые капризы погоды были ему нипочем. Он был всегда. Он менялся, но казался вечным.
День представлялся нетерпеливым вздохом в ожидании ночи. Но когда наконец спускалась тьма, Вин понимала, что туман не успокаивает ее, как раньше.
Когда-то ночь являлась ее убежищем, теперь же Вин постоянно оглядывалась в поисках туманного духа. Когда-то Эленд был ее миром, но он изменился. Когда-то она могла защитить тех, кого любила, но силы, ополчившиеся сейчас на Лютадель, превосходили ее возможности.
Ничто не пугало Вин больше, чем собственное бессилие. В пору своего детства она считала нормальным то, что ей не дано ничего изменить, но Кельсер научил ее гордиться собой.
Если Вин не могла защитить Эленда, какой от нее прок?
«И все же я кое-что могу…»
Вин притаилась на балке, ленты туманного плаща тихонько шевелились на ветру. Внизу прямо под ней мерцали факелы на фасаде крепости Венчер, освещая двух стражников, которые стояли среди клубившегося тумана, всем своим видом демонстрируя бдительность и усердие.
Они и не подозревали, что совсем рядом затаилась рожденная туманом, да и вряд ли сумели бы разглядеть в густом тумане что-то в двадцати футах от себя. Для этого надо быть алломантом. Кроме главной команды, в распоряжении Эленда находилось еще где-то с полдесятка туманщиков – слишком мало в сравнении с другими новыми королями Последней империи. Вин в какой-то степени уравнивала счет.
Факелы мигнули, когда двери открылись и из дворца вышел человек. Голос Хэма отразился в тумане негромким эхом, когда он поприветствовал стражников. Одна из причин – а возможно, и главная – того, что они проявляли усердие, заключалась в Хэме. Он мог быть немного бунтарем в душе, но становился очень хорошим командиром, если ему давали маленький отряд. Хоть его стражники были и не самыми дисциплинированными и безупречными солдатами, которых когда-либо видела Вин, зато отличались беззаветной преданностью.
Хэм немного поговорил со своими людьми, потом махнул на прощание рукой и ушел в туман. В маленьком дворе между крепостью и стеной находилось несколько сторожевых постов и патрулей – Хэм проверял их по очереди. Бесстрашно шел сквозь ночь, доверяясь рассеянному звездному свету, предпочитая его слепящему факелу. Воровская привычка.
Улыбнувшись, Вин тихонько спрыгнула на землю и устремилась за громилой. Тот продолжал идти вперед, не замечая ее присутствия.
«Каково это, обладать только одной алломантической силой? – подумала Вин. – Уметь делать себя сильнее, но оставаться при этом с таким же слабым слухом, как у любого обычного человека?»
Прошло только два года, но она уже здорово привыкла полагаться на свои способности.
Рожденная туманом тайком следовала за Хэмом, пока они не достигли засады. Вин мгновенно напряглась, зажгла бронзу…
Внезапно, спрыгнув с горы ящиков, завыл Ор-Сьер. Вин вздрогнула, Хэм негромко выругался.
И инстинктивно зажег пьютер.
Сосредоточившись на бронзе, Вин убедилась, что пульсация исходила определенно от него. Громила крутился, всматриваясь в ночь, но не видел Ор-Сьера, который уже был на земле. Вин улыбнулась. Алломантия Хэма означала, что он не самозванец. Она могла смело вычеркнуть еще одно имя из своего списка.