Сальвэ замолчал. Странник-врач, молча стоявший рядом с постелью, наклонился и взял Хранителя за руку. Тот открыл глаза и нахмурился. Врач отступил на шаг, но сокрушенно покачал головой.
– Я рассказал им все, – продолжил Сальвэ. – Я открыл им секреты Хранителей. Этого нельзя было делать, но у меня не оставалось другого выхода – Земле грозила опасность. Тогда я не знал, чем это кончится. Альвионцы согласились помочь, но оказалось, что у них были свои собственные планы. Я думал, им удастся объединить силы с другими мирами и помочь Земле, но они даже не пытались сделать это. Им была нужна Земля, ее богатства, ее знания… Им нужен был повод, чтобы закрыть Астрал Земли, и, к сожалению, я им его дал. Когда я понял, что случилось, было уже слишком поздно. Меня посадили в башню, чтобы я не смог им помешать. Но я знал, что помощь придет. Знал.
Хранитель снова замолчал. Я переминался с ноги на ногу, с тоской размышляя о том, какой ерундой я занимался в то самое время, когда гибли Хранители, защищая мой мир. Но я же не знал! Не мог знать…
– Что теперь? – спросил Мирион. – Что нам делать?
– Разве нельзя снова закрыть Астрал Земли? – подхватил я.
– Теперь уже поздно, – ответил Сальвэ. – Бездна нашла дорогу к Земле. Мало закрыть Астрал, надо разрушить связь между Бездной и Землей.
– Это возможно? – угрюмо поинтересовался я.
– Да, – отозвался Сальвэ. – Теоретически – да.
– А практически? – спросил Мирион – Как это сделать?
Сальвэ тяжело вздохнул. Врач потянулся было к его руке, но Хранитель пригвоздил его к месту неожиданно жестким и суровым взглядом.
– Выйдите все, – сказал он. – Кроме землянина, которого альвионцы называли Корвином.
От удивления я оторопел. Почему я?
Мирион удивленно взглянул на меня, но получил в ответ лишь мой растерянный взгляд. Тогда Странник пожал плечами и пошел к выходу. Таллэ и Нарт последовали за ним. В комнате остались только я, Сальвэ и врач.
Я смотрел на Хранителя, гадая о том, что такого секретного он собрался сообщить мне. В сердце заполз тревожный холодок – на секунду показалось, что Сальвэ решил сообщить мне о неизбежной гибели Земли.
– Все, я сказал, – сварливо произнес Сальвэ, обращаясь к врачу.
Тот пожал плечами и пошел к двери. Проходя мимо меня, он сказал:
– Если этот старый буян начнет синеть, сразу зови.
Я кивнул в ответ, и Странник вышел. Я подошел к самой кровати Хранителя и сел на грубо сколоченный табурет.
– Теперь мы одни, – сказал я, видя, что Сальвэ молчит. – Что вы хотели мне сказать?
– Как ты стал Хранителем? – прошептал он.
– Хранителем? – удивленно переспросил я. – Не понимаю…
Сальвэ приподнялся на локтях и впился в меня взглядом. Он откровенно рассматривал меня, словно бы ощупывал, – я почувствовал себя неловко, будто стоял без одежды. Сальвэ же продолжал меня изучать. Я даже ощутил астральные касания – проверка шла по полной программе.
– Да, – наконец сказал он. – Можно сказать и так. Ты тоже не совсем Посвященный Хранитель.
– Это как? – поразился я. – Что вы имеете в виду? Сальвэ хрипло рассмеялся и откинулся на подушки.
– Надо же, – сказал он, – два недоделка. Вот злая судьба! Но, может, из двух половинок получится одно целое…
Его астральный голос звучал все слабее. Вероятно, Сальвэ потратил много сил на то, чтобы прощупать меня.
– Эй, – позвал я, заметив, что глаза Хранителя закрылись. – Сальвэ, что с вами? Как нам спасти Землю?
– Я не знаю, – четко ответил он, не открывая глаз. – Я всего лишь послушник второй ступени из ордена Хранителей. Вся ирония в том, что я не настоящий Хранитель, не Посвященный, но я из ордена. А ты настоящий Посвященный Хранитель, но ты не из ордена…
Он снова рассмеялся, однако тут же закашлялся и захрипел, словно ему не хватало воздуха.
– Мирион! – закричал я вслух, забыв от растерянности про Астрал. – Мирион!
К счастью, меня поняли правильно. Хлопнула дверь, и в комнату разом ввалились врач, Мирион и Таллэ.
Сальвэ вдруг приподнялся на локтях и широко раскрыл глаза.
– Ищите Храм! – крикнул он мне, сопровождая слова путаным мыслеобразом. – Храм!
После этого он откинулся на подушки и затих.
Странник-врач бросился к кровати и схватил Сальвэ за бледную худую руку. Потом поднял голову и, зло глянув на нас, стал что-то быстро говорить вслух. Мирион кивнул и подтолкнул нас с Таллэ к выходу.
– Что с ним? – спросил я. – Что?
– Все в порядке, – отозвался Мирион. – Сальвэ просто переутомился. Ему надо отдохнуть. Нам сейчас лучше уйти.
Мы вышли из дома, вернее, Мирион вытолкал нас из него, и двинулись в сторону поляны Странников.
– Что он сказал тебе? – жадно поинтересовался Таллэ.
– Да, в общем-то, ничего путного, – отмахнулся я. – Назвал меня Хранителем и сказал, что не знает, как спасти Землю. А потом велел искать Храм.
– Храм? – задумчиво переспросил Мирион. – Наверно, он имел в виду дом Хранителей, их центр, их Храм.
У меня мелькнуло подозрение, что Астрал неточно переводит мыслеобраз дома Хранителей.
– Мирион, – сказал я, – а ты уверен, что Храм – правильное название? Они что, молятся там своему богу?
– При чем тут религия? – немного раздраженно сказал Странник. – В Храме обращаются к высшим силам. К астральным источникам. Там хранятся знания, там учатся новые Хранители… Это дом. И еще его называют Храмом Источников.
Я понял, что действительно не могу правильно оценить мыслеобраз. Наверно, в моем сознании не было такого понятия, вот и пришлось его заменить близким по значению.
– Так, значит, он дал тебе координаты Храма? – спросил Мирион.
– Мыслеобраз. Путаный и расплывчатый. Думаю, я с ним разберусь, но на это понадобится время…
– Только подумайте – Храм Источников! – восхитился Таллэ. – И мы можем туда попасть! Игорь, пожалуйста, постарайся разобраться с мыслеобразом. Там должно быть столько знаний…
– Постараюсь, – пообещал я. – Как разберусь, сразу дам знать. А сейчас я хочу есть. Я даже позавтракать не успел.
– Пойдем в шатры, – предложил Мирион. – Продолжим разговор за едой.
II
До самого обеда мы обсуждали слова Хранителя. После завтрака к нам присоединился Нарт. Я спросил его, почему он не остался поговорить с Хранителем, но тот в ответ буркнул, что у него есть дела поважнее. Мирион скептически хмыкнул и пригласил его за наш импровизированный стол.
Я пересказал Странникам свою беседу с Сальвэ, и теперь мы все вместе гадали, почему он назвал меня Хранителем. Таллэ строил самые невероятные предположения о моем родстве с Сальвэ, причем его предположения дали бы сто очков вперед любому мексиканскому сериалу. Мирион говорил мало, но поглядывал на меня с подозрением – кажется, он думал, что я вожу их за нос и чего-то недоговариваю. Наконец мы сошлись на том, что надо подождать, пока Сальвэ снова сможет говорить. Правда, Мирион предупредил, что врачи вряд ли пустят нас к нему в ближайшие дни.
Наконец, наговорившись, мы разошлись по своим делам. Я вернулся домой, не забыв прихватить с собой пару кувшинов вина.
До самого вечера я бился над образом Храма, пытаясь хоть как-то разобраться в той мешанине, что передал мне Сальвэ. Я все запомнил, намертво зафиксировав ощущения в памяти. Проблема была в том, что образ был слишком бледный, – Сальвэ не мог толком сосредоточиться, и картинка вышла блеклой, словно старая выцветшая фотография. Да и ощущения, сопровождавшие зрительный образ, оставляли желать лучшего. Они были слишком размытыми и запутанными.
Я пытался разобрать образ на составляющие и так и эдак, но картинка все равно оставалась картинкой – за ней не чувствовалось реального места. Возможно, Храм был давно разрушен или сильно изменился – такое тоже могло быть. Максимум, чего я добился, – это как следует зафиксировал мыслеобраз в памяти, очистив его от помех и лишних ощущений. В конечном варианте зрительный образ выглядел так: скала на фоне светлого неба. В скале большие ворота, плохо различимые, без подробностей. К воротам ведут каменные ступени, широкие и довольно высокие. Их много – до ворот метров сто. По бокам ступеней растут деревья, их почти не видно, кроны сливаются в бесформенные серые пятна. Ощущения – ветер. Пронизывающий холодный ветер, несущий свежесть. И фоном, тихо-тихо – плеск прибоя. Вот и все.
В принципе, образ был тусклым, но вполне рабочим. Вот только он никак не хотел оживать. Ну не мог я найти этого места, хотя потратил часа три на то, чтобы прочесать Астрал ближайших миров. Я проецировал этот образ в Астрал реальности и обшаривал его, ища реальный отклик. Пусто.
Периодически я сбивался, и тогда передо мной разворачивались астральные сферы, сотворенные мной по этому самому образу. Я просто создавал их в Астрале, когда чересчур увлекался.
Обшарив миры Окраины и Центральные миры, я сдался. Оставался еще Центр миров, но с ним было слишком сложно работать, и я оставил его на потом. Признаться, эта проблема глубоко задела меня – можно сказать, в профессиональном плане. Ведь у меня был особый талант по работе с координатами, я мог найти в Астрале кого угодно и что угодно по самому паршивенькому образу, а то и вовсе без него. А тут – спасовал. Конечно, я утешал себя мыслью, что Храм защищен магическими барьерами, не позволяющими постороннему магу найти его. Но изнутри меня грызли сомнения – казалось, что я сделал еще не все, что мог, что проглядел, проморгал, профукал какую-то важную деталь. Порой возникало ощущение, что я в шаге от разгадки, но промах следовал за промахом, и мне хотелось кусать локти от отчаяния.
Я потратил на поиски остаток дня, весь вечер и часть ночи. Наконец, когда, по моим подсчетам, было около десяти вечера, я прервался. Набив трубочку, я закурил, мрачно размышляя о том, что грош цена моему таланту. Что я самый обыкновенный маг, как это ни парадоксально звучит в устах землянина. Чтобы отвлечься от мрачных мыслей, я достал заготовку трубки, которая валялась без дела, и со злости за полчаса довел ее до ума. Трубка получилась так себе – угловатая, несимметричная, с длинным мундштуком, дырку в котором я прожег маленькой искоркой. Впрочем, она была рабочая.