Фанатики сорвались с места и уже через несколько секунд в руках старейшины лежала восьмиконечная звезда, в центре которой сиял голубой камень. Личный барьер, пусть и низшего класса, стоил неплохих денег, и никак не мог достаться простому мясу. Мужчина улыбнулся и отправил устройство в инвентарь. Тем временем к нему подтащили главу посёлка - изрядно побитого и заляпанного грязью старика, в чьих глазах плясало яростное пламя. Что-то в его одежде смутило старейшину, но он никак не мог понять, что именно.
- Я сохраню жизнь твоим людям, если вы согласитесь пройти посвящение нашему богу. - Старейшина широко осклабился. - Но женщин мы всё равно заберем с собой.
Старик окинул взглядом заполоненную фанатиками площадь, посмотрел на тех, кто уже нашёл своё последнее пристанище на колах и тех, кто еще имел шансы продолжить жить. Но в глазах их не было ничего кроме ярости и одной-единственной просьбы: отомстить. Жители гордой и независимой деревни предпочли смерть добровольному рабству для себя и своих семей. Старейшина ордена только и успел, что рефлекторно вскинуть руку, попытавшись отгородиться от нестерпимо яркого сияния, исходящего из глаз старика. А через мгновение центральная площадь деревни, на которой собрались почти все фанатики, исчезла из этого мира - лишь оплавленный кратер напоминал о произошедшей здесь трагедии.
Глава 31
Мы бежали вдоль огромного озера, поверхность которого то и дело вспучивалась - местные обитатели никак не желали отпускать нас из виду после того, как я попытался искупаться в выглядящем безопасно водоеме. Я и представить не мог, что там может обитать нечто, способное откусить ногу! Благо, меня напасть не коснулась - не успел зайти в воду даже по колено, как из недр озера выбралось клыкастое нечто, с которым мне и в моём текущем состоянии схватиться не улыбалось. Неизвестно, может ли регенерация отрастить потерянные конечности, а проверять не хотелось. По крайней мере, на себе. Я достал из инвентаря кусок мяса и быстро его поглотил, восполнив затраченные на рывок запасы. Почти пятнадцать метров, которые я преодолел одним прыжком, лишили меня возможности передвигаться где-то на десять минут - сухожилия и мышцы такого обращения не выдержали, и Кулиппее был вынужден помогать моей регенерации устранять повреждения. Останавливаться рядом с таким недружелюбным озером не хотелось ни мне, ни ему, и как только я вновь смог нормально двигаться, мы продолжили путь.
Вдруг сьявл резко свернул в сторону небольшой впадины и, едва до неё добравшись, рухнул на живот. Я, недолго думая, последовал его примеру - просто так валяться в песке Кулиппе точно не стал бы.
- 'Отряд людей, примерно с десяток, к востоку от нас. Большего рассмотреть не смог, но нас, вроде бы, не заметили'. - Я приподнялся над землёй и заскользил взглядом по пустоши. Кусты, деревья, кусты, люди...
- 'Семь человек, в руках оружие, какое точно сказать не смогу, но не ружья, скорее автоматы или штурмовые винтовки. Двигаются параллельно нашему курсу, за спиной у каждого солидный рюкзак, да и сами они, похоже, загружены по самую макушку. Придется обходить...'. - Вдруг идущий впереди всех человек резко остановился и махнул рукой в мою сторону. Как?! Я же одним глазком!
- 'Нас обнаружили при помощи псионики, я почувствовал соответствующий всплеск...'. - Вся группа быстро сбросила свою ношу и припустила к нам с более чем приличной скоростью. Мы если и быстрее, то не на много. При должном упорстве и наличии некоторой химии, которой ни у меня, ни у Кулиппе не было, догнать нас будет делом времени. - 'Ан-До, передавай половину своего резерва. Разбросай мины, они увидят, но так у нас будет хоть какое-то преимущество. Всё серьезно'.
Я сглотнул вязкую слюну и последовал совету друга - мины одна за одной отправились в песок, а на разгрузку я подвесил все три 'кобры'. Даже если эти ребята используют защиту дыхательных органов, напугать их будет можно. Катана за спиной, меч и кинжал принцессы - на пояс. С моей силой их можно будет и метнуть, в случае чего. Тем временем противник приблизился на пять сотен метров. Пара бойцов замерла на месте и принялась поливать наше укрытие свинцом, а остальные продолжили движение. Чувства обострились до предела, а через мгновение я услышал шелест раздираемого крупными предметами воздуха... Приподнимаюсь и направленными пси-ударами отбрасываю гранаты в сторону нападающих. Череда разрывов, болезненный вскрик - и вот уже на меня нападает, очевидно, псион - удар, от которого я увернулся только благодаря своей нечеловеческой реакции, оставил в каменистой поверхности солидную вмятину глубиной в две ладони. Попадёт - и от меня останется разве что лепёшка... Правой рукой выхватываю из-за спины катану, а левой срываю с пояса костяной кинжал и отправляю его в полёт. Псион приподнимает руку и перед ним появляется полупрозрачное поле... Через которое кинжал проходит безо всякого сопротивления и насквозь прошивает ладонь моего противника. Я устремляюсь вперед, намереваясь развить успех, но человек не теряется, и мы обмениваемся чередой быстрых, но мощных ударов. Краем глаза улавливаю движение и не глядя метаю в попытавшегося вмешаться в бой стрелка 'кобру', которая ударяется о его руку и раскрывается белесым газовым облаком. Псиону того мгновения, что я потратил на бросок, хватает на то, чтобы вырвать из руки кинжал и остановить кровотечение. Командой работают, ублюдки... Вдруг в руках человека, словно из ниоткуда, появляется массивный полуторник, по лезвию которого в то же мгновение начинают струится молнии. Чёрт! Да он мою катану пополам переломит, как тростинку! Отступаю на шаг назад и почти сразу - влево, избегая направленного прямо в сердце укола. Но мечника совершенно не смущает такое явление, как инерция, и мне приходится сгибаться в три погибели, пропуская над собой волнистое лезвие. Фламберг?! А ведь, если подумать, до этого момента псион не демонстрировал мне своё оружие так, чтобы я мог разглядеть его режущую кромку... Невероятным образом изогнувшись, я, словно змея, бросаюсь вперед и оставляю на груди оппонента глубокую рану, стремительно покрывающуюся коркой. В обычном поединке такая рана поставила бы крест на самой возможности победы надо мной, но псион с лёгкостью остановил кровотечение, и теперь победно скалился, глядя на стекающую по моей руке кровь... Ровно до тех пор, пока она не перестала течь и якобы заросла. Но мастеру стоило отдать должное - принял удар, последствия которого смог сразу нивелировать, и нанёс мне крайне серьезное для любого человека повреждение. Регенерация заращивала раны, но не справлялась, оставляя меня без правой руки минимум на пять минут. А леворукий боец из меня...
Псион подбрасывает себя силой и наносит сразу два удара, один из которых я вынужден парировать, дабы не лишиться головы. Запястье предательски хрустит, но удар выдерживает... А в следующую секунду я, наплевав на боль, срываю с пояса второй меч и, следом за катаной и одной 'коброй', отправляю в оппонента. Мечник без особого труда отбивает летящее в него оружие, а выпущенный гранатой дым легким движением руки разгоняет в стороны... И не успевает перехватить мою руку, которую я вбиваю в его грудь, стремительно поглощая внутренности.
- Прости. - Вырываю руку из его груди и слитным взмахом отсекаю голову. Серьезный удар по моей гордости как мечника, но как мутант... Как мутант я был доволен собой - одолел настоящего псиона, отделавшись всего лишь рукой, и то не навсегда, а до ближайшей трапезы. Склоняюсь над распластавшимся на земле телом и начинаю поглощать органику вперемешку с металлом, настороженно озираясь. В осевшем газовом облаке виднелась сразу двойка стрелков. На земле лежала девушка, в которую я метнул 'кобру', и, похоже, попытавшийся её спасти парень, забежавший в газовое облако безо всякой защиты. Чуть в стороне едва шевелился мужчина, которому оторвало ноги, а рядом с ним сидел его товарищ, один за другим всаживающий в плечо инвалида шприцы разных цветов. Резко срываюсь с места и разрубаю позвоночник медику, следом добивая безногого. Не я начал этот бой, но я закончу. Выскакиваю из низины и сразу вижу Кулиппе, из последних сил сдерживающего шквальный огонь из пулемёта последнего оставшегося в живых налётчика. Не знаю, что сьявл сделал с его напарником, но сейчас друга надо было срочно выручать. Пулемётчик сразу меня замечает и переводит прицел, но словно только того и дожидавшийся Кулиппе вскидывает пистолет и тремя точными попаданиями выбивает стрелка из равновесия, а в следующую секунду я вырываю из его рук смертельно опасное оружие и вступаю в рукопашную схватку, исход которой уже был предрешен - я не сдерживал своего аппетита, и каждый удар, каждый блок впитывал часть брони и плоти человека, пока тот, наконец, не пропустил фатальный для себя удар в шею. Всё, отбегался.
Неожиданно подкосившиеся ноги не стали для меня неожиданностью - я работал на пределе, и схватка эта была едва ли легче той, против стаи медверов. Что такое треть тела взрослого мужчины против полутора десятков туш, в каждой из которых веса был центнер, если не больше? Мне этого хватило только чтобы остановить кровотечение и прояснить сознание, и теперь я был голоден. Очень голоден. Вынимаю из инвентаря все запасы и принимаюсь за их планомерное истребление. Порядка тридцати килограмм мяса я поглотил меньше чем за пять секунд - примерно с той же скоростью, с которой я впитывал тело псиона. На этом запасы подошли к концу, и я налёг на незадачливого пулемётчика, не забыв промеж дела поинтересоваться самочувствием друга.
- 'Цел?'. - Кулиппе поморщился и достал из инвентаря пистолет с красным крестом, вогнав его содержимое себе в предплечье.
- 'Частично. Почти не осталось запасов силы, истощение, разрыв десятка малых силовых каналов в руках и груди, сквозное пулевое ранение руки... Минимум на сутки я не боец'. - Я окинул напарника взглядом и пожалел о том, что он не может зарастить свои раны просто впитав пол тонны органики.