ремен.
Метафизика лабиринтов
Теперь самое время окунуться в метафизику лабиринта. Приспело и время отдать должное интуиции все того же А. Л. Никитина, который удивительно точно определил сакральную суть лабиринтов. Начнем с описания сложного биспирального лабиринта: «Двойная каменная спираль — образ более художественный, чем точный, хотя он и бытует в научной литературе. На самом деле идущий по «спирали» проходит на каждом витке не полную окружность, а, дойдя до крутого поворота, начинает движение в обратном направлении».
Здесь мы позволим себе маленький, но важный комментарий.
Дело в том, что устройство дорожек в лабиринте не просто позволяет, а прямо-таки заставляет человека пройти по закрученной спирали. Нет сомнений, что именно прохождение по лабиринту и составляло важный аспект культовой церемонии предков. «Полувитки, заполняющие своими почти смыкающимися дугами круг или овал, имеют конечной точкой центр лабиринта».
И вот что удивительно, европейский исследователь Найджел Пенник заметил, что центром композиции всех биспиральных лабиринтов является равносторонний крест. Это еще раз подтверждает солярный символизм лабиринтов, и для православного сердца подсказывает вряд ли случайную, священную предвосхитетельную аналогию того Креста, на котором был распят Спаситель — Солнце Истины, крестной смертью искупивший падшее человечество, разорвавший оковы смерти и выведший праведников из адовой тьмы.
И мы, во след нашим предкам, имеем дерзновение верить, что в том полку праведных могли оказаться и наши языческие предки, сохранившие на своей гиперборейской прародине память об Истинном Боге. Разве не языческие волхвы, маги Ирана, первыми притекли к колыбели Богомладенца с дарами, символизируя, помимо и всего прочего, принятие Христа всем индоевропейским миром племен, потомков праотца Иафета.
Итак, солярный крест и культ умерших предков — в основе метафизического смысла лабиринта. Перед нами замечательный праобразовательный символизм креста, символа победы над грехом и смертью у христиан, явленный задолго до прихода Спасителя на дальнем Севере в колене Иафета. И, что самое удивительное, исчезнувший материк прародины — Арктида, по свидетельству древних географов, разделялся крестообразно четырьмя реками-потоками.
В середине этого крестового материка располагалась священная гора, центр мира древних арьев, Меру.
Гора Меру в индийской мифологии связывала мир людей с миром богов. Точно такую же функцию в мифах арийских племен Европы играл символизм мирового древа и омфала — каменного сооружения, обозначавшего центр или ось мира. И поразительно, что биспиральные лабиринты, имея в основании крест в самой середине, а в центре креста своеобразный омфал — каменный курганчик, как бы символизируют собой этот священный материк. И самое главное то, что лабиринт воедино связал два древнейших священных прасимвола — круг и крест, неразрывно связанных в сознании древних с солнцем.
Как мы уже сказали, священное дерево мифологии северных европейцев, впрочем, как и их средиземноморских собратьев, являлось образом небесной оси, ориентированной на небесный полюс, отмеченный Полярной звездой, вокруг которого вращаются созвездия. Деревья, олицетворявшие собой те или иные святилища древних богов — дуб Зевса в Додоне, ива Геры на Самосе, оливковое дерево Афины-Паллады в Афинах, — воспринимались как оси, связующие мир земной с миром небесным. Эти представления, конечно, могли возникнуть еще на полярной прародине, где Полярная звезда всегда была перпендикулярно над головой, зримо выражая собой точку небесной оси. Омфал же впоследствии был переосмыслен как ось, соединяющая собой мир людей и мир подземный, продолжая тем самым небесную ось в страну мрака и теней. Явление критской богини танцующим в ее святилище, построенном вокруг дерева, восхождение богини Деметры из-под земли за омфалом — все это один и тот же образ, модель небесного, земного и потустороннего миров, связанных воедино космической осью, модель, которую удивительно точно символизируют и лабиринты.
Философ-традиционалист Рене Генон считал, что путь по лабиринту символизировал собой посвящение адепта в Малые и Великие мистерии, связанные с солярным культом. Достижение центра лабиринта, символа сакрального центра мира, было посвящением в Малые мистерии, за этим следовало мистическое восхождение к Небу, что, в свою очередь, являлось посвящением в Великие мистерии. То что именно с блужданием по небу дневному и небу ночному солнца были связаны лабиринты, мы можем говорить, вспомнив известную осетинскую легенду о злом «антибоге» Сырдоне, который жил в лабиринте, под землей, там, куда спускалось солнце ночью, и губил там солнечного бога Созырко. Но к этой теме мы вернемся чуть позднее.
Еще раз дадим слово А. Л. Никитину: «Посвоему рисунку лабиринт больше всего напоминает положение стальной спирали на керамическом основании электроплитки. Узкий, постоянно меняющий свое направление проход уводил идущего не просто в центр, но как бы в глубь лабиринта, отмеченный всегда группой камней или неясной каменной конструкцией».
Гениально. Именно вглубь ведут спирали лабиринта, а затем опять выводят на поверхность идущего. Еще более в мысли о том, что лабиринт символизирует вход в священное пространство для души, убеждает один интереснейший археологический экспонат. В Музее древней культуры Рима, расположенном в исторических термах императора Диоклетиана, в отделе долатинской эпохи X–IX веков до н. э. обильно представлены маленькие погребальные урны в виде домиков. И вот у одного домика, на крышке двери, чудом сохранилось белое изображение односпирального лабиринта, вписанного в квадрат крышки. Смысл лабиринта на погребальной урне более чем прозрачен.
Говоря же о больших, наземных лабиринтах, следует отметить следующее: вопреки мнению многих исследователей, мы можем уверенно высказаться за то, что предки не запутывали выход душе мертвеца в мир живых, но сами совершали свои сокровенные паломничества к душам ушедших предков. А под неясными для А. Л. Никитина каменными конструкциями недавно были найдены кальцинированные костные останки людей и небогатый инвентарь. Покойника сжигали в ином месте и прах хоронили в центре лабиринта. Такого почета удостаивались не все. Многие подобные захоронения совершались и в небольших каменных курганах. Лабиринты предназначались, видимо, для жрецов и старейшин, брахманов и кшатриев арийских первопредков.
Так почему же символом именно солнца были лабиринты, и почему в основании этих священных сооружений праобразовательно лежал крест.
Дело, конечно, не в том, что крест издавна символизировал солнце у древних. Это старое академическое и одновременно профаническое объяснение ничего не объясняет. Крест без божественного вневременного архетипа Креста Голгофы не мог сам собой возникнуть у древних, да еще как символ солнца. Он мог возникнуть только у тех, кому обетование праотца Ноя уготовило шатры Симовы — Церковь Воинствующую, у колена нашего прародителя Иафета, обитавшего в своих от Бога определенных пределах в странах полночных и ставшего впоследствии носителем Истинной веры — Христовой.
И здесь нам не обойти тему свастики, символа, который всюду является визитной карточкой древних арийцев. Давно уже обоснована солярная природа этого символа. Но принципиально ново, на наш взгляд, то, что мы можем рассматривать свастику как предельно сжатое, лаконичное выражение того же самого метафизического солярного принципа, что в более сложном и развернутом виде дает лабиринт. Это мы можем понять, если проанализируем генезис свастичных изображений Античности. Многие древние вазы несут изображение свастики, где каждый из ее лучей образует завитки односпирального лабиринта.
Не случайно в Ирландии изображения лабиринтов и свастики часто встречаются вместе.
Вопрос: как же наши предки увязывали идею восходящей и нисходящей спирали с солнцем? Эту загадку не удалось решить ни А. Л. Никитину, ни Найджелу Пеннику, хотя оба подошли вплотную к разрешению этой проблемы.
Все становится предельно ясно, если только иметь реальное представление о том, что прародиной арийского человечества был материк Арктида, о чем писал замечательный знаток Вед Л. Б. Тилак в начале XX столетия.
Описывая восхождение солнца, которое длилось около месяца, Тилак выразительно живописует тот священный восторг, который испытывали наши предки в приполярных областях, наблюдая феерическое зрелище кругового, по спирали пребывающего огненного кольца зари. Заканчивалось это спиральное вращение розового, а затем и ярко-золотого кольца победным восхождением солнца из океана мрака, куда оно так же по спирали и уходило для долгой полярной ночи, в царство мертвых. Вот тот божественный архетип священного пути солнца, который и породил святилища — лабиринты, сначала односпиральные, а затем и более сложные по идейной нагрузке и биспиральные с различными вариациями. По поводу последних мы можем высказать еще одно предположение.
В Ведах и эпосе описывается период, в котором солнце характеризуется как «качающееся» или «танцующее». Это те сутки в циркумполярной зоне, когда солнце кратковременно появляется над горизонтом, постепенно возрастая в дни восхода или же «ныряя» за горизонт в дни своего захода.
В Ригведе о боге Варуне говорится, что «он создал себе золотое качание солнца, как качели», а также и то, что солнце крутится в небесах непрерывно. Только в арктическом регионе солнце подобно качелям, когда оно в течение долгого дня не скрывается за горизонтом каждые 24 часа и постепенно наращивает периоды «выныривания».
Биспиральные лабиринты со сложным узором, когда «дорожка» ведет сначала в одну сторону, а затем резко поворачивает в другую, могут символизировать именно такое «качание» солнца на землях полярной прародины. Подтверждают многие наши догадки и исследования Романа Багдасарова, с которыми автор познакомился уже после первых публикаций этой работы и который уже цитировался выше, изучавшего священный символ древних — свастику: «…в северных широтах были выделены четыре кардинальные вехи солнечного пути по небосклону: два солнцестояния и два равноденств