Что же касается массового освоения северных земель новгородцами, ладожанами и ростовчанами, то мы должны себе четко представлять, что на Русском Севере древние русичи встречали родственное славянское или «палеославянское» население — действительных предков наших поморов, живших там со времен палеолита, до экспансии с востока угро-финских племен. С тех самых древнейших пор от Белого моря до Ильменя, и даже до Псковского озера, на всем пространстве сидел антропологически единый народ, давший начало всем славянам и предок всех современных индоевропейцев. И любые миграционные процессы на этой территории во времена Древней Руси — были миграциями людских масс в границах единого этноса с единым антропологическим типом, неизменного в течение всей истории.
Сопоставляя диалектологическую карту указанных территорий с антропологическими данными, замечаем, что ареалу ильменско-белозерского типа полностью соответствуют территории распространения трех близких между собой северновеликорусских диалектов: западного (собственно новгородского), частично олонецкого и особенно северного (поморского). Границы поморского диалекта полностью совпадают с южной границей ильменско-белозерского типа.
Интересные результаты дают наблюдения над географией отдельных слов. На Севере широко известен термин «шелонник» — так называют юго-западный ветер. Северные крестьяне и рыбаки, живущие на берегах Белого моря или на Мезени, давно не помнят происхождения этого слова. Этот термин мог возникнуть только в Новгороде, где река Шелонь действительно впадает в озеро Ильмень с юго-западной стороны. И именно с Шелони очень часто дует сильный порывистый ветер. Распространение этого термина, конечно, свидетельствует о широком расселении новгородцев по Русскому Северу. С этим расселением мы можем связать и проникновение на Север древнейшего былинного цикла. Нетрудно заметить удивительное совпадение территории, на которой в XIX веке были записаны былины, с беломорской географической половиной описанного антропологического ареала. Но приток новгородцев в Средневековье на Север нисколько не изменил этнической картины и расового типа славянорусского населения Русского Севера.
Также важно отметить, что ареал распространения ильменско-белозерского расового типа удивительно точно совпадает с теми границами северной прародины арьев, которые определил в своей книге «Арийская прародина в Ведах» замечательный индийский ученый XIX — начала XX века, брахман, Л. Г. Тилак. Очень важно здесь еще раз подчеркнуть, что в русском населении Севера абсолютно не прослеживаются черты лапоноидного типа саамов. В то же время протолапоноидный тип северного неолита послужил основой для формирования типа современных лопарей и вошел в качестве одного из компонентов в состав онежского типа, характерного для карелов, вепсов и частично коми.
Анализ распространения онежского типа приводит к заключению, что ареал онежского типа точно совпадает с угро-финским населением Севера.
И, наконец, возвращаясь опять к русскому населению обширных северных территорий, мы еще раз обратимся к верхневолжскому типу русского населения, менее распространенному у великоруссов, чем валдайский. Очертание ареала верхневолжского типа ясно указывает на южные пределы как на зону его формирования. Этот ареал представляет собой на карте треугольник, основание которого вытянуто от Чудского озера до Вятского края, а вершина находится на среднем течении Северной Двины. Есть все основания полагать, что очаг образования этого типа находился к югу или к юго-западу от описанной выше зоны. Это подтверждается старыми данными антропологов Е. М. Чепурковского и Д. А. Золотарева. На эту же мысль наталкивают новые материалы, собранные в Белоруссии и Западной России. Антрополог М. В. Витов совершенно справедливо связывает исходный ареал этого типа с древней территорией кривичей.
При сопоставлении древних антропологических параметров русского населения с современными прослеживаются некоторые несовпадения, о которых с недоумением писали еще антропологи XIX столетия. Дело в том, что современное славянское население России, а равно и Белоруссии и Украины, более круглоголово, чем их средневековые предки. Впрочем, нельзя забывать и об одном ценном наблюдении, сделанном учеными в России еще в XIX веке. Было выделено два славянских типа, светлоокрашенных, светлоглазых и довольно высокорослых. Только один тип был круглоголовым и преобладал на Украине, а равно и в восточных областях великорусского расселения. Зато другой тип был длинноголовым и занимал центр, запад и север великорусских земель. Исследованиями В. В. Бунака и Г. Ф. Дебеца в 1930-х годах было установлено, что изменения в форме черепа не были связаны с изменением этнического состава указанных территорий, а объясняются общим эпохальным явлением так называемой брахикефализации. Причины и сущность этого явления до конца так и не выяснены. Брахикефализация идет параллельно с потемнением европейцев начиная с XVI века. Сходные тенденции антропологи выявили и в Швейцарии, и в Чехии. Чешские ученые заметили, что городское население становится более круглоголовым по сравнению со своими предками, жившими в сельской местности. Но кроме этого в городе у светлых родителей, недавно переехавших из сельской местности, потомство начинает темнеть. Видимо, социальный фактор урбанизации влияет на эпохальные антропологические изменения. Но самое удивительное, что сейчас, в том числе и в России, в чисто славянских семьях начался обратный процесс, осветления, и слегка наметившаяся тенденция долихокефализации головы, то есть ее удлинение.
Родная география, родной язык
Оставим на время наши антропологические штудии и попытаемся посмотреть, есть ли на Севере свидетельства иного характера, которые могут подтвердить теорию об арктической прародине арьев и славянорусов.
Обратимся к топонимике. До недавних пор среди ученых мужей хорошим тоном считалось любое непонятно звучащее географическое название на Русском Севере переводить с помощью живых или гипотетически восстанавливаемых финно-угорских языков. Филологи советского разлива доходили прямо-таки до цирковой виртуозности в вольных перестановках слогов и звуков.
Для В. Н. Татищева еще простительно было видеть в названии реки Кемь финское слово. Наш славный историк тогда еще не мог допустить нахождение древней арийской прародины на Русском Севере. Но уже в XIX и XX веках профессора А. И. Мавеев и А. И. Соболевский убедительно доказали славяно-арийское происхождение этого имени: кемь — кама — кума — река, поток, вода.
В 20-х годах прошлого столетия А. И. Соболевский утверждал, что на громадных просторах Европейской России, вплоть до северных областей, господствуют названия, в основе которых лежит какой-то древний индоевропейский язык. О названиях рек и озер он писал в своей работе, которая так и называлась «Названия рек и озер Русского Севера» (1927 год): «Исходный пункт моей работы — предположение, что две группы названий родственны между собой и принадлежат одному языку индоевропейской семьи, который я пока, вплоть до подыскания более точного термина, именую скифским». О топонимике Севера мы еще будем говорить.
Некоторые отечественные и зарубежные ученые хотели бы видеть в этом языке древний диалект балтов, и только. Но для таких смелых утверждений, кроме желания унизить славян и лишить их истории и исторической прародины, решительно нет оснований. В 50-е годы XX века шведский ученый Г. Ехансон пришел к выводу, что в географических названиях Скандинавии и вообще севера Европы присутствует мощная скифская подоснова.
Как видим, в отношении Скандинавии говорить о ее заселении балтами было бы верхом вольнодумства и фантазий. А вот, учитывая сказания викингов об их прародине в Великой Скифии, мы вполне можем понять и факты, приведенные шведским исследователем. Учтем также, что в языках скандинавских народов ученые находят пласт древней кельтской лексики.
В названии Кольского полуострова мы без труда вычленяем древний славянский корень «коло», связанный с почитанием солнечного диска. Здесь и знаменитые солнечные, учитывая частое чередование в начале этого священного корня букв «с» и «к», — Соловецкие острова. Терский берег Кольского полуострова получил свое имя от древнерусского слова «тер» — дерево.
Древние документы донесли до нас фамилии древних поморских родов, в которых чувствуется еще досредневековая праславянская архаика: Куроличи, Титроличи, Вымольцы, Рувкуличи и Волдолеи. Принципиально важно, что древнеарийскими корнями буквально усыпана топонимика Русского Севера и Великой Русской равнины. Название реки Кюмень в Финляндии, до которой доходили владения наших легендарных князей Буривоя и Гостомысла, может легко быть переведено с использованием современного греческого языка.
На Санторинском архипелаге в Эгейском море есть несколько островов с общей именной основой — Каймени, что значит «горящий», «пылающий» или «сожженный». А знаменитое озеро Неро у Ростова Великого совсем не требует от ученых специального знания угро-финских языков и буйной фантазии в их повсеместном применении. Дело в том, что по-гречески «неро» — это просто «вода»! Возможно, что именно вокруг озера Неро жили те самые гипербореи, которые поддерживали тесную связь с Грецией. Диодор Сицилийский в I веке до н. э. указывал, что гипербореи «имеют свой собственный язык, но к эллинам очень близки, и особенно к афинянам и делосцам, с древнейших времен поддерживая это расположение».
Современный ученый из Вологды С. В. Жарникова в районах Архангельской и Вологодской областей до 90 % гидронимов относит к древнему арийскому праязыку. Она же приводит в своей удивительной книге «Золотая нить» сравнительный словарь устаревших слов из обихода северных великорусов и современные санскритские параллели. Сходство просто поражает!
Вернемся к названиям рек нашего Севера. С. В. Жарникова определила массовое сходство этих древнейших гидронимов с поздними гидронимами в Индии и Иране. Перечислю еще ряд топонимов с явными арийскими корнями с севера России и из центральноевропейской ее части: Воньга, Кузема, Гридинка, Калга, Мяг-река, Сиг, речки Подмосковья Пекша и Колокша. Да-да, и наше близкое Подмосковье входило в ареал древней арийской прародины. Возможно даже, это и был наидревнейший ареал арьев до того момента, когда они смогли достигнуть арктических пределов после отступления лед