Кстати, именно золотой геральдический «вавилон» весьма своеобразного рисунка на красном щите является гербом самой северной части Испании, древней Наварры.
На фасаде церкви францисканцев 1611 года, в Вене, мы также можем видеть простые односпиральные лабиринты. Там же, в Вене, во дворце Хофбург, в собрании сокровищ Габсбургов находится очень примечательный кожаный футляр 1400 года для реликвария в форме креста. Футляр украшен односпиральными лабиринтами. Но самое интересное в нем — это его форма и рисунок расположения лабиринтов. Футляр удивительным образом напоминает знаменитый и таинственный Валаамский крест, совершенно уникальной, неповторимой формы.
Для нас, славян, несомненно важным свидетельством является почитание в уже христианской Праге танцевального лабиринта древней княгини Любуши.
Священный танец, солнечный культ арийцев и лабиринт — тема особая. Известен рисунок танцевального лабиринта гильдии сапожников в Польше. Танец в лабиринте для древних имел то же значение, что и русский хоровод — священный, круговой танец, посвященный солнечному божеству славян Хорсу.
Танец как богослужение, вот в чем сакральный смысл подобного священнодействия.
Если говорить о наиболее распространенной форме лабиринтов, известных и в Европе, и в Азии, и в Америке, то необходимо обратить внимание, что лабиринты имеют вход, но не имеют выхода. Иными словами, человек, совершающий таинство прохождения по лабиринту, оказываясь в его центре, уже не может вернуться обратно, «в ту же реальность». Он переходит уже на другой уровень бытия, на уровень инобытия, пройдя как бы по спирали. Возвращаясь назад, он все равно пребывает на ином уровне сакрального пространства, но снова на периферии, что предусматривает новое паломничество к сакральному центру лабиринта, уже на новом уровне.
Спираль имеет самое прямое отношение и к вопросам православной метафизики. Святой Дионисий Ареопагит в своем трактате «О божественных именах» описывал траекторию движения ангелов, или божественных логосов, а также и специфические движения человеческой души. Так, он утверждал, что логосы-ангелы движутся по окружности, когда целиком сосредоточены на созерцании Божественной Славы. По прямой линии — в случае попечения о низших ступенях духовной иерархии. По спирали — при сосредоточении на Боге и одновременном размышлении о низших уровнях мироздания. Человеческая душа, в свою очередь, движется по кругу, чтобы сосредоточиться на себе и отвернуться от мира — этим она объединяется с ангельской иерархией и по спирали восходит горе.
Здесь в полноте перед нами развернута идеограмма христианского понимания символики лабиринта. Душа человека движется по спирали при дискурсивном понимании и восприятии божественных откровений. По прямой же душа человека движется, когда она выходит из себя вовне и, отвергаясь от множественности многообразных символов, возводится к простому и цельному созерцанию.
Индейцы Америки, курды и многие другие народы сохранили в своих магических обрядах лабиринт как рисунок, способный защищать от злых духов, которые начинают блуждать в нем, не подвергая опасности человека, нарисовавшего такой охранительный магический рисунок на земле. У лопарей же лабиринты есть saivo, — города обиталища мертвых душ. Иногда отмечались и жертвоприношения лопарей у лабиринтов.
Но само использование лабиринта только в обрядах примитивной магии говорит нам о том, что метафизика лабиринта была не известна этим народам, получившим их в наследство от иной высокоразвитой культурной традиции. Мы еще обратимся к этому вопросу.
Вернемся к теме религиозных танцев как особых мистериальных действий. Например, в кельтской традиции местом особого почитания считались урочища, которые носили названия — temenos (окруженная рвом священная территория, букв, «отдельное место»), с храмовой постройкой. Последнему, однако, придавалось второстепенное значение. Temenos обычно имел форму квадрата или прямоугольника, но даже если форма была и неправильной, стороны все равно оставались прямыми. Иногда святилища располагались вокруг деревьев и столбов, возможно, украшенных разной резьбой или цветами, как это мы можем видеть на «майских деревьях» в современной Англии и Германии.
В центре круглой, окруженной рвом «священной территории» около городка Голоринга, неподалеку от Кобленца в Германии, обнаружено характерное углубление. В целом этот археологический комплекс относят к VI веку до н. э. Археологи подтверждают: святилище обходили, возможно, в круговом танце, как и «майские деревья» в Англии.
Вспомним русский хоровод вокруг берез под всем известную песню о том, как «во поле березка стояла…». Вокруг священного кургана в Норме, в департаменте Марна, во Франции, относящегося к культуре Латен-2, поверхность земли на площади около 20 кв. метров сильно спрессована, словно здесь из поколения в поколение совершались ритуальные шествия и танцы вокруг некоей центральной точки.
Святой Дионисий Ареопагит
Вообще, каменные и земляные насыпи, лабиринты и «майские деревья» в верованиях арийских народов представляли собой единый сакральный комплекс. Священные места отмечались разными символическими фигурами на холмах, «майскими деревьями», пирамидами и лабиринтами. У германцев пирамиды из камней возводили обычно там, где проходили наиболее важные церемонии (blots). Это слово обозначает кровавое жертвоприношение. Каждая пирамида имела свое собственное имя, например знаменитая гора Флоки (Flokavarda, Landnamabok). Часто такие сооружения воздвигались германцами и кельтами около значимых границ. Ствол Веландера, пограничный знак неподалеку от Уайтлифа в Букингемшире, упомянут в древней саксонской хартии 903 года. Он представлял собой своеобразное «майское дерево», или фаллический символ, посвященный богу-кузнецу Веланду.
Самый известный из таких столбов в истории — Ирминсул, стоявший у Эресбурга (ныне Обер-Марсберг, Вестфалия, Германия). Этой большой деревянной колонне, установленной на открытой местности, поклонялись все саксы. На их языке колонна называлась Ирминсул, что в приблизительном переводе на латынь значилось «столб мира». К этому столбу саксы относились как к сакральному центру вселенной. Лабиринты же у германцев использовались в весенних ритуалах при предсказании погоды и церемониях в честь умерших, как, например, в Розаринге, в Лаасе (Упланд, Швеция), где прямая «дорога мертвых» и каменный лабиринт примыкали к старинному кладбищу. Возвращаясь к ритуальным танцам, укажем, что на изображениях минойского Крита часто встречались танцующие на огороженном пространстве вокруг оливкового или фигового дерева люди. Иногда над ними можно видеть парящую богиню. Найджел Пенник (Nigel Pennick) справедливо полагает, что это символизирует доступность богини взору, или сверхчувственному контакту, как считаем мы, вошедших в состояние транса людей.
В Илиаде рассказывается, как царь Минос построил для своей дочери Ариадны «танцевальный круг». Рядом с некоторыми древними гробницами тоже были специальные площадки для танцев. Видимо, танец в лабиринте у древних арийцев почитался особым священнодействием, посредством которого можно было вступать в сверхчувственный контакт с душами предков, находящихся в стране мрака, или ночного солнца, обители, куда уходил солнечный диск во время долгой полярной ночи на прародине. Но отчего такой контакт гарантировался только танцем в лабиринте или просто в спирали. Более чем вероятно, что простейшие спиральные лабиринты Русского Севера вовсе не случайно располагались у воды. И не случайно спираль простейших лабиринтов представляла собой графическое изображение водной воронки! Замечательный современный ученый, автор труда «Голубиная книга. Священное сказание русского народа» М. Л. Серяков, приводит интереснейшие соображения касательно глубинных архетипов, связанных с водной стихией у индоевропейцев.
В частности, он пишет: «Понятие глубины в русском языке в первую очередь связано с водой. Как у нашего народа в частности, так и у индоевропейцев в целом эта стихия всегда знаменовала собой иной (по отношению к Земле) мир и фиксировала момент перехода туда. В этой связи весьма показательна русская загадка о рыбе: «Кто на том свете живет, а на этом мрет?». Столь же недвусмысленные указания дают и тексты отечественных сказок: «Вот клубочек катился-катился и прямо в море: море отступилось, дорога открылась; дурак ступил раз-другой и очутился со своими провожатыми на том свете».
Ничем принципиально в этом отношении не отличается и мировосприятие и других индоевропейских народов. Так, анализируя структуру средневекового германского эпоса «Песнь о нибелунгах» и выделяя в ней три различные модели, А. Я. Гуревич подчеркивает: «Любопытно отметить, что переход из одного пространства-времени в другое совершается каждый раз посредством преодоления водной преграды… Связь перемещения из одного пространства-времени в другое с преодолением водного препятствия не случайна».
Напомню, что путь на тот свет пролегал, согласно верованиям германцев, по морю, и поэтому корабль играл первостепенную роль в их погребальных обрядах. Немного отвлекаясь от главной темы, нельзя не отметить специально в рамках наших поисков, что все вышесказанное говорит нам о том, что попытки современных ученых искать первоначальную прародину индоевропейцев в степных пространствах Евразии абсолютно не состоятельны. Близость моря-океана — фактор, прослеживаемый по древнейшим преданиям арийских народов, должен быть главным ключом к поиску прародины.
Предков славян тоже не загнать в болота Припяти, где его прародину с таким упорством зачастую ищут.
М. Л. Серяков справедливо указывал, что новгородская былина о Садко стоит особняком и не имеет параллелей в эпическом творчестве других славянских народов. Следовательно, она не была заимствована у славянских соседей. Сюжет о морском боге и певце мог возникнуть только во времена индоевропейской общности. Представления о морской глубине, в которой избранные певцы могут узреть невидимые обычному взору тайны божественного космоса и инобытия, должны были существовать у предков новгородских словен уже в III веке до н. э. А неотъемлемое присутствие в сюжете