«пришельцами», также отпадают как антинаучные фантазии.
Но самое главное для нашей темы это то, что антропологическая наука определяет тот расовый тип древней арийской прародины, по Тилаку (знаменитому индийскому ученому-пандиту), который арьи принесли в Индию и Иран, а племена культуры боевых топоров — в Западную Европу. Везде этот тип подвергся изменениям и остался чистым на древней арийской прародине, на Русской равнине, от Белого до Черного морей. Факт существования древней восточноевропейской расы по-новому высвечивает этногенетическую историю не только славян, но и финнов.
Славяне и угро-финны
Необходимо учитывать то, что антропология как наука до середины XX века серьезно не привлекалась для воссоздания истинной этнической истории русских. Даже столпы русской исторической мысли имели по этому вопросу весьма смутное представление. Большинство из них отдали дань столь модной тогда теории о финском субстрате как одной из составляющих великорусской народности.
Например, В. Ключевский считал, что встреча руси и чуди носила мирный характер, за которой прошло быстрое смешение племен. Действительно, в письменных памятниках нет у поминаний о борьбе с финскими туземцами. Безусловно, этому способствовал и характер финнов. Но в народных преданиях поморов с ^хранились сказания о тяжелейшей борьбе с чудью, которую местами новгородцам пришлось уничтожать полностью, вырезая под корень. В европейской историографии финны отмечены общими характеристическими чертами — миролюбием, робостью, даже забитостью. Русские, встретив финнов, сразу почувствовали свое превосходство над ними и прозвали их общим собирательным именем: чудь, что значит «чудные». Чудью называли и эстов, и зырян.
Абсолютно мирной картины взаимоотношений, конечно, не было. Финны отнюдь не стремились сразу перейти в православие. Коми зыряне и пермяки еще в XIV веке не проявляли особого рвения к перемене веры. Св. Стефану Пермскому пришлось приложить немало трудов к их обращению. Основная же масса была в «поганстве», в нем же она и оставалась даже после официального принятия православной веры славянорусов.
Финны-охотники отнюдь не были оседлыми племенами. И несмотря на то что Несторова летопись говорит о том, что на озере Неро сидит меря, у Мурома сидит мурома, а на Белоозере — весь, города Ростов, Муром и Белоозеро были построены славянами, а не финскими охотниками и рыболовами. Основная масса финнов, конечно, откочевывала на северо-восток, подальше от тяглового гнета русской феодальной государственности. Поскольку финское население было немногочисленным, оставшиеся без следа растворились в русском море. Нельзя также не упомянуть весьма примечательное предание, бытовавшее в среде северных великорусов.
Речь идет о легенде, согласно которой чудь ушла под землю перед приходом руси. Примечательный штрих: чудь в легенде описывается как краснокожий народ! Впоследствии эта память об инорасовой чуди несколько трансформировалась. И русские крестьяне стали называть курганы древних славян могилами чуди и путать последних с древними волотами-богатырями.
Важно отметить, что конфликты с финнами имели место и на религиозной почве. По Житию св. Леонтия Ростовского, все ростовские язычники упорно боролись против христианских проповедников. Ростовская Русь, почитавшая Велеса, встала на сторону мерян. Немного отступая от темы, отметим, что никто еще убедительно не разъяснил, почему язычники финны поклонялись славянскому божеству Велесу. Может быть, на этот вопрос поможет ответить антропология. Дело в том, что еще в XIX веке антропологи в чудских могильниках находили черепа двух диаметрально противоположных расовых типов. Один — круглоголовый и плосколицый — обоснованно был приписан пришельцам из Приуралья — финнам. Другой тип принадлежал длинноголовому рослому племени. Может быть, средневековая меря уже включала в себя группы древнего протославянского населения Восточной Европы?!
Сохранилось предание, записанное в XVII веке, что язычники меряне и русь Ростовского края, убегая «от русского крещения», выселились в пределы Болгарского царства на Волгу к родственным мере марийцам — прямым потомкам мери — и черемисам. Конечно, это была не чисто племенная борьба руси и чуди, а религиозная. Но носителями антагонистических духовных констант христианства и язычества выступали именно славянская Русь и финны. Причем часть славян-язычников уходила с финнами на восток. Так и часть славян-вятичей еще в XI веке ушла с Оки на Вятку, противясь христианизации.
Таким образом, вопрос о слиянии финнов и славян должен решаться в другой плоскости, а именно должен рассматриваться вопрос о славянском компоненте у финнов Восточной Европы. Изначальные финские черты: скуластость, смуглый цвет лица, широкий нос и темные волосы встречаются у современных угро-финнов не так уже часто. Благодаря славянскому влиянию — преобладают светлоокрашенные типы.
Иногда русские мужчины и женщины шли на смешанные браки. Но феномен славянства состоит в том, что от смешанных браков дети очень часто остаются в лоне малых народов. Русские с удивительным спокойствием смотрят на то, что их дети становятся по воспитанию и культуре зырянами, мордвою, пермяками — главное, чтобы они были православными.
Это во многом объясняет тот факт, что славянский расовый тип сохранился у великорусов в первозданной чистоте, и вместе с тем расовый тип окружающих русских соседей воспринял в себя сильнейший славянский компонент.
После принятия православия все угро-финские народы стали полноправными участниками строительства Русского государства, неизменно сохраняя свое этническое лицо и не ассимилируясь. Татарские поселения Рязанской, Костромской, Московской губерний до XX века также сохранили свое народное лицо, культуру и ислам.
Важно сказать, что, уживаясь с татарами, русские люди не стремились слиться с ними этнически. Не было заметно такого желания и с обратной стороны. И если на уровне элиты в среду дворянства входили представители местных элит и в итоге сливались с дворянством чисто русским, то в народных низах сохранялись различные социальные и религиозные барьеры, не позволявшие слиянию с иноверными. Заметим, что такое отношение к браку и потомству у славян и тюрков отнюдь не мешало их добрососедскому существованию.
Если сейчас в свете новых данных антропологии, лингвистики и истории выше указанные процессы становятся понятными, то в прошлом веке они вызывали недоумение. С одной стороны, было общепринятым считать великорусов Московской, Владимирской, Ярославской и Костромской губерний бесспорно лучшими представителями северославянского типа в его первоначальной чистоте. Зарубежные путешественники всегда отмечали особую красоту и стать великоруссов, живших в Ярославле и округе.
Известно и мнение самого русского народа о ярославском населении, запечатленное в характерной пословице: ярославцы — все красавцы. С другой стороны, не знали, что делать с тем фактом, что на землях этих губерний обитали меря и мурома. Отсутствие этих племен на данных территориях с XII века озадачивало. Часто умные люди договаривались даже до того, чтобы считать великорусов по крови финнами, а по языку славянами. Но для таких радикальных фантазий ни у них, ни у нас не было и нет ровно никаких оснований.
Для этой проблемы предполагалось два возможных варианта решения. Первый: пришлая русь, селясь среди туземной чуди, заимствовала многое из этнических черт и быта финнов. Второй: чудь, постепенно русея, всею своею массою, со всеми антропологическими особенностями, языком и верованиями входила в состав русских. Трудность, однако, состояла в том, что выделить антропологические черты финнов у заведомо чистых русских не удавалось. Следы языка и верований финнов у русских не обнаружились вообще, что рушило всякие гипотезы о смешении. Многих это мало смущало, и в книгах продолжали рисовать великоруса как некого славяно-монгольского метиса.
Прусский чиновник XIX века барон Гакстгаузен считал чистыми славянами лишь малороссов. В частности, по его теории чистые народы никогда в истории не могли возглавить великих империй. Именно поэтому «чистые малороссы уступили пальму первенства «нечистым» великорусам. Барон совершенно выпустил из виду, что только чистые народы арийской крови и создавали великие империи. Достаточно указать на персов, древних римлян, македонцев. А вот их смешанные потомки неминуемо приводили империи, созданные отцами, к гибели.
Итак, еще раз подчеркнем со всей ответственностью — нелепым является утверждение о «нечистых великорусах», и еще более нелепым — убеждение о неспособности чистых этносов строить империи. История говорит о другом. И греки, и римляне начинали свою стройку великих империй, будучи народами несмешанными. Именно смешение с иноплеменными явилось главной причиной гибели и империи Александра Македонского, и гордого имперского Рима. В конечном счете и полиэтничность Византии, неоднородность расового состава суперэтноса ромеев, ослабила империю христианских императоров, стала причиной ее нестойкости в православии в тревожный век латинской и турецкой агрессии и конечной гибели.
Русские и сейчас остаются племенем достаточно чистым и однородным. И в XIX веке об этом уже начинали говорить. Тот же Гакстгаузен удивлялся, что значительное финское племя зырян живет без всякого стеснения рядом с русскими и занимается своим извечным промыслом — охотой, сохраняет свой особый этнический тип и не сливается с господствующим племенем. Другие же финские племена, — пишет прусский барон, — мало-помалу вымерли, как и многие племена американских индейцев. Только немногие, приняв православие, слились с русскими. От немногочисленного угро-финского населения древней России сохранились до сего дня лишь вепсы, да ижорская корела, почти исчезнувшая уже в XX веке. В становлении расового облика русского народа типологические расовые черты угро-финнов не сыграли никакой роли.
Обратимся непосредственно к рассмотрению антропологического облика финских племен. Для этого в нашем распоряжении есть многочисленный материал исторического и антропологического характера.