И не смогли!
Вот для балтов определили — вся Восточная Европа. А для славян не смогли. У человека, не знающего, о каких народах идет речь, может сложиться впечатление, что балты это второй по численности после китайцев народ в мире, а вот славяне это что-то вроде гуанчей, редкого малочисленного народца, вымершего в безвестности на Канарских островах. В действительности все прямо с точностью до наоборот, за исключением того, что балты еще живы, даже политически активны, но, безусловно, сходят в историческую могилу под радостные салюты Всеевропейскому единству, которое их сожрет без остатка. Это им не «тюрьма народов», где с ними «нянькались» как с любимым детищем.
Вопрос с исходной славянской гидронимикой действительно ставит в тупик многих исследователей. Как же так, один из самых многочисленных этносов древней Европы, многочисленный уже в самом раннем Средневековье, не имеет четко очерченной границы первоначального этнического ядра, обозначенного гидронимикой. Предположение было сделано осторожное, но правильное: «Славянские языки сильно эволюционировали, обновились ввиду меняющихся условий экономической и политической жизни». Вот о балтийских языках этого сказать нельзя. Они более архаичные из всех европейских, прямо-таки застывшие в своем развитии. Отсюда прямой и вполне логичный вывод. Весь пласт топонимики, который ученые читают как балтийский, принадлежит древнему славянскому наречию, до эпохи его бурного эволюционирования. И никаких «физических» балтов на этой территории не было, а были наши прямые предки в период балто-славянского континуума. Вполне логично предположить, что основная топонимическая номенклатура главных речных артерий сложилась в Восточной Европе очень давно, вероятнее всего, во времена индоевропейского единства. Сохраняясь во времени и передаваясь из поколения в поколение в неизменном виде, что вполне можно связать с сакральным аспектом — как почитания вод, так и почитания предков, эти названия дожили до наших дней и сохранены именно в рамках нашего родного языка на нашей исконной, славянской территории. В связи с этим и трудно выделить чисто славянский, поздний пласт топонимики на землях, где славяне живут исконно со времен индоевропейского, арийского единства. Весьма вероятно, что скопление чисто балтийской, кельтской или германской топонимики в строго очерченном регионе связано именно с экспансией данных племен на новые земли, которые они осваивают и маркируют с помощью новых топонимов заново, или не встречая автохтонное население, или полностью вытесняя его. Так возникают четко очерченные этнотопонимические регионы. Плотность этнической топонимики может свидетельствовать не об исконности данной территории для данного этноса и не о долгом проживании, а об исторически быстром интенсивном освоении и заселении новых земель уже сложившейся этнической группой. Такие примеры мы можем привести с теми же славянскими гидронимами, расположенными компактными группами на Балканах и в Греции, которые славяне осваивали как воинственные пришельцы в VI веке.
А теперь скажем еще вот о чем. Совершенно очевидно, что вся та гидронимика Восточной Европы, которая столь старательно выводилась и выводится из современных балтийских языков, не имеет к ним никакого отношения.
Обратимся к работам замечательной современной исследовательницы, ученой с большой буквы, С. В. Жарниковой. Изучая одну из книг древнеиндийского эпоса Махабхарата, а именно книгу под названием «Лесная», Жарникова специально изучила описание священных событий древнеарийской истории, где упоминаются реки, озера и другие географические ориентиры. Дадим слово самой исследовательнице: «Как известно, великая река нашей Родины — Волга — вплоть до II века н. э. носила имя, под которым ее знала священная книга зороастрийцев «Авеста» — Ранха, или Ра. Но Ранха «Авесты» — это Ганга «Ригведы» и «Махабхараты»! Как повествует «Авеста», по берегам моря Воорукаша (Молочного моря «Махабхараты») и Ранхи (Волги) располагался ряд арийских стран — от Арьяна-Вэджа на Крайнем Севере до семи индийских стран на юге за Ранхой. Эти же семь стран упоминаются в «Ригведе» и «Махабхарате» как земли между Гангой и Ямуной на Курукшетре. О них говорится: «Прославленная Курукшетра. Все живые существа, стоит только прийти туда, избавляются от грехов», или «Курукшетра — святой алтарь Брахмы; туда являются святые брахманы — мудрецы. Кто поселился на Курукшетре, тот никогда не узнает печали». Само собой возникает вопрос: что же это за река — Ганга и Ямуна, между которыми лежала страна Брахмы? Мы уже выяснили, что Ранха-Ганга — это Волга. Но древнеиндийские предания называют Ямуну единственным крупным притоком Ганги, текущим с юго-запада. Посмотрим на карту, и сразу станет ясно, что древняя Ямуна — это наша Ока! Возможно ли это? Судя по всему — возможно. Не случайно в течении Оки то там, то здесь попадаются реки с названиями Ямна, Ям, Има, Имьев. И более того, согласно арийским текстам, вторым именем реки Ямуна было Кала. Так вот, до сих пор устье Оки называется местными жителями устьем Калы. Кроме того, Ямуна в среднем течении называлась Вака, и так же зовется в Рязанской области река Ока». Заметим, что за название Оки ученые-«балтоманы» держатся упорно. Это ключевая река для всей их гипотезы. И надо же, Ока — это гидронимический реликт не балтов, а ушедших со своей прародины на юг арьев!
С. В. Жарникова продолжает: «Упоминаются в «Ригведе» и «Махабхарате» и другие крупные реки. Так, недалеко от истока Ямуны (Оки) размещался исток текущей на юг и впадающей в Червонное (Красное) море реки Синдху («синдху» на санскрите — поток, море). Но вспомним, что в ирландских и русских летописях Черное море называлось Чермным, то есть Красным. Так,* кстати, до сих пор называют участок его акватории на севере. На берегу этого моря жил народ синды и располагался город Синд… Можно предположить, что Синдху древнеарийских текстов — это Дон, чьи истоки находятся недалеко от истока Оки, тем более что в позднеантичных текстах Дон иногда называют Синдом. В Волго-Окском междуречье есть множество рек, над именами которых тысячелетия оказались не властны. Для доказательства этого не требуется особых усилий: достаточно сравнить названия рек Поочья с названиями «священных криниц» «Махабхараты», точнее, той ее части, которая известна как «Хождение по криницам». Именно в ней дано описание более 200 священных водоемов древнеарийской земли Бхараты в бассейнах Ганги и Ямуны (по состоянию на 3150 г. до н. э.)». Достаточно, вслед за Жарниковой, перечислить современные гидронимы Поочья, которые имеют точное соответствие в Махабхарате, как вопрос о мнимом обширном пласте якобы балтийской гидронимики в Восточной Европе отпадает сам собой. Не поленимся перечислить их: Агашка, Акша, Ашака, Апака, Арчиков, Асата, Ахаленка, Вад, Вамна, Ванша, Варах, Вардуна, Каверка, Кидра, Кубджа, Кумаревка, Кушка, Манушинской, Плава, Плакса, оз. Рама, Сить, Сомь, Сутерки, Тушина, Урвановский, У шанец, Шанкини, Шана, Шивская, Якшина.
Не правда ли, впечатляет? Эти соответствия существуют без всяких филологических натяжек и ухищрений. Они точные.
Добавим сюда еще ряд рек и озер Восточной Европы, которые легко и непринужденно переводятся только с санскрита: оз. Неро, река Нара, река Сара, река Колокша, Пекша. Этот ряд можно продолжать. Возьмем название топонимов и гидронимов в районе Северных Увалов, в которых Жарникова вполне аргументированно считает возможность видеть древние Рипейские горы. Тут вариантов, сопоставимых с индоиранской лексикой времен эпоса Махабхарата и священных текстов Ригведы и Авесты, предостаточно. Например: Харино, Харово, Харина гора, Харенское, Харинская, Хариновская, Мандара, Мандарово, Мандра (прямое совпадение с горой Мандрой в Махабхарате, Рипино, Рипинка, Рипа. А ведь именно здесь располагались древние священные горы арьев Хаара и Меру, здесь были древние Рипейские горы! Вспомним и святую гору Мауру рядом с Кирилло-Белозерским монастырем! Это уже почти точное совпадение с горой Меру. Вот еще пласт названий, живо напоминающих об индоарийском присутствии на Русском Севере: Индола, Индоманка, Индосар, Синдош, Варна, Стрига, Свага, Сватка, Хварзенга, Харина, Пана, Кобра, Тора, Аза и другие.
Законный вопрос: кто сохранил эти древние индоевропейские названия для якобы поздно пришедших сюда русских? Неужели же финны, которые оставили в гидронимии Севера и свой слабый след. В это с трудом верится. Для того чтобы такой пласт гидронимики сохранился в такой степени, нужен был прямой контакт носителей его и пришельцев. Но исторически контакт средневековых русских и арьев, ушедших в Индию за три тысячи лет до этого, невозможен. Остается одно. Эти названия сохраняли потомки арьев, не ушедших с массой соплеменников на юг и ставших древней основой поздних племен, выступивших на историческую арену как славяне.
Важно вспомнить, что традиционная вышивка именно русских крестьянок Севера имеет прямые аналогии в арнаментах древних индоевропейских культур всей Евразии. У финнов Севера эти мотивы неизвестны! У балтов Запада тоже! С. В. Жарникова пишет: «Начатая на севере нашей страны еще неолитическими петроглифами Белого моря и Онежского озера традиция изображения в ритуальных сценах лосей и водоплавающих птиц (нашедшая глубокое отражение в искусстве скифов Европы и Алтая) завершалась в конце XIX века… в вышивке северорусских крестьянок, композициями, объяснить которые, не используя материалов индоиранской мифологии, крайне сложно.
И в то же время многие загадки Ригведы и Авесты… могут быть решены, если для их дешифровки использовать такой богатейший источник, как русское народное творчество. Одним из примеров того является образ коня-гуся и коня-оленя (лося), сохраненный до наших дней в мифопоэтических образах Ригведы, с одной стороны, и в северорусской народной изобразительной традиции — с другой». Образ коня-лося прослеживается еще у племен ямной культуры. Проявляется ярок у «срубников» и их наследников — скифов и сарматов. Любопытно, что еще в XV веке на севере Европы широко исп