[49]. И лакедемоняне, хотя они вопрошали оракула Аполлона в Дельфах и через это пришли к обладанию своим политическим устройством[50], которое вызывает восхищение всего мира, хотя даже сейчас они еще вопрошают бога по вопросам первостепенной важности[51], имели наглость стать соучастниками в преступлении тех, кто разграбил святилище.
58. (1) В Беотии фокейцы удерживали три сильно укрепленных города, Орхомен, Коронею и Корсию[52], руководя из них походами против беотийцев. Будучи хорошо снабжаемы наемниками, они разоряли страну и в своих вылазках и стычках брали вверх над местными жителями. (2) Как следствие, беотийцы, чтобы снизить тяготы войны и потери большого количества своих людей, но, не имея финансовых ресурсов, отправили послов к Филиппу с просьбой о помощи. (3) Царь, довольный смущенным видом и скромным поведением беотийцев, так гордящихся Левктрами, направил незначительное число людей идти на их защиту по одной только причине — чтобы о нем не думали, что он равнодушен к разграблению Оракула. (4) Фокейцы были заняты в строительстве крепости у места под названием Абаи[53], в котором есть храм Аполлона, беотийцы выступили против них. Некоторые из фокейцев тотчас бежали в ближайший город и рассеялись, а другие укрылись в храме Аполлона и погибли в количестве пятисот. (5) В это самое время многие другие предсказанные божественные возмездия пали на многих фокейцев, и в частности это, о, котором я собираюсь рассказать. Люди, которые нашли убежище в храме, надеялись, что их жизнь будет спасена благодаря вмешательству богов, но, напротив, через какое-то божественное провидение[54] их настигло наказание, как осквернителей храма, которого они заслуживали. (6) Вокруг храма рос камыш, и огонь, оставленный в палатках людьми, которые бежали, перекинулся на камыш и вызвал такой большой пожар, что столь чудесным образом охватил храм, и фокейцы, которые искали в нем убежище, были сожжены заживо. Действительно стало ясно, что боги не распространяют на осквернителей храмов свою защиту, обычно предоставляемую просителям.
59. (1) Когда Архий был архонтом в Афинах, римляне избрали Марка Эмилия и Тита Квинция консулами[55]. Во время срока их полномочий Фокейская война, длившаяся десять лет[56], была завершена следующим образом. Так как беотийцы и фокейцы были совершенно истощены долгой войной, фокейцы направили посланников в Лакедемон, прося подкрепления, и спартанцы послали тысячу гоплитов, командовать которыми, как стратег, был назначен царь Архидам. (2) Аналогично беотийцы послали посольство к Филиппу, предлагая союз, и Филипп, после присоединения фессалийцев, вступил в Локры с большой армией. И когда он настиг Фалека, который снова получил звание стратега, с основной частью наемников, Филипп готовился решить исход войны сражением. Но Фалек, который задержался в Никее[57] и увидел, что он уступает в силах Филиппу, отправил послов к царю вести переговоры о перемирии. (3) Была достигнута договоренность о том, что Фалек и его люди могли уходить, куда он хотел, и тогда он, в соответствии с условиями перемирия, удалился в Пелопоннес с наемниками в числе восемь тысяч человек[58], но фокейцы, чьи надежды были теперь окончательно сломлены, сдались Филиппу. (4) Царь без боя неожиданно закончил Священную войну, заседал в совете с беотийцами и фессалийцами. В результате он решил созвать заседание Совета Амфиктионов и оставить на него окончательное решение всех вопросов.
60. (1) Члены Совета приняли постановление, допускающие Филиппа и его потомков в Совет Амфиктионов и, единогласно дали ему два голоса, которые ранее принадлежали фокейцам[59], потерпевшим поражение в войне. Они также решили, что три города[60] во владении фокейцев не должны иметь своих стен и их следует разрушить, что фокейцы не должны иметь доли в храме в Дельфах или в Совете Амфиктионов, что им не разрешено приобретать как лошадей, так и оружие, пока они не выплатят богу деньги, которые они грабили, те из фокейцев, что бежали, и прочие, которые имели участие в ограблении святилища, должны быть под проклятием и под арестом, где бы они ни были (2), что все города фокейцев должны быть снесены, а люди переехать в деревни, ни одна из которых не должна быть больше, чем пятьдесят домов, и деревни должны были быть не менее чем на расстоянии стадия друг от друга, что фокейцы должны обладать своими землями и платить каждый год дань шестьдесят талантов, пока они не выплатят обратно суммы, внесенной в записи во время разграбления храма. Филипп, кроме того, провел Пифийские игры вместе с беотийцами и фессалийцами[61], так как коринфяне соучаствовали с фокейцами в святотатстве, совершенном против бога. (3) Амфиктионы и Филипп сбросили оружие фокейцев и их наемников вниз со скалы и сожгли то, что осталось от него и продали лошадей. В подобном направлении Амфиктионы изложили правила опеки над Оракулом и другие вопросы, затрагивающие почтение к богам, всеобщего мира и согласия среди греков. (4) Впоследствии, когда Филипп помог Амфиктионам обеспечить осуществление их указов и обращался учтиво со всеми, он вернулся в Македонию, завоевав себе не только славу благочестивого и отличного полководца, но также подготовил важный фундамент к возвышению, которое было ему суждено. (5) Ибо он был честолюбив, чтобы добиваться назначения верховным стратегом Эллады для того, чтобы вести войну против персов. И это было то, что на самом деле случилось. Но эти события мы будем описывать отдельно в их надлежащем периоде; сейчас мы вернемся к нити нашего повествования.
61. (1) Но сначала будет правильным, думается, описать наказания, которые наложили боги на тех, кто совершил преступление против Оракула. Ибо, вообще говоря, это были не только виновные в святотатстве, но все лица, состоявшие в малейшей связи с кощунством, которых преследовало неумолимое возмездие, посланное небесами. (2) В самом деле человек, который первым замыслил захватить храм, Филомел, в крайностях войны бросился со скалы[62], а его брат Ономарх, после того как возглавил свой народ, оказавшись в отчаянном положении, был изрублен на куски в бою в Фессалии, вместе с фокейцами и наемниками из его войска, и был распят[63]. (3) Третий по порядку и тот, кто придумал пустить на монеты большую часть пожертвований, был Фаилл[64], пораженный затяжной болезнью и не способный даже обеспечить быстрое освобождение от возмездия. И последний Фалек, который собрал остатки награбленного имущества, его жизнь прошла, в течение значительного времени, в скитаниях в великом страхе и опасности, хотя это не было решением Небес, поэтому он должен быть счастливее, чем те, кто участвовал с ним в святотатстве, но его мучения длиннее и стали известны многим из-за его несчастий, его печальная судьба достойна стать назиданием. (4) Когда он бежал со своими наемниками следуя соглашению[65], он сначала жил в Пелопоннесе, поддерживая своих людей на последние остатки грабежей, но потом он нанял в Коринфе несколько крупных грузовых и четыре легких судна, готовясь к отплытию в Италию и Сицилию, думая, что в этих странах, он либо захватит некоторые города, либо сможет получить содержание как наемник в какой-нибудь текущей войне как та, что случилась между луканцами и Тарентом. Своим спутникам он сказал, что он делает это по зову народов Италии и Сицилии.
62. (1) Когда он отплыл из гавани в открытое море, некоторые из солдат, которые были на большом корабле, на котором плыл и сам Фалек, совещались друг с другом, потому что они подозревали, что никто не посылал за ними. Потому что они не видели на борту ни одного должностного лица, посланного народами, которые якобы домогались помощи, а также потому, что плавание в перспективе было не коротким, но долгим и опасным. (2) Таким образом, поскольку они не только не доверяли, о чем они и сказали, но и боялись зарубежного похода, они сговорились, прежде всего, командиры наемников. Наконец, обнажив мечи и угрожая Фалеку и кормчему, они заставили их взять обратный курс. И когда те, кто плыли в других судах, также сделали то же самое, они снова высадились в Пелопоннесской гавани. (3) Затем они собрались на Малеанском мысу в Лаконии и нашли там посланников из Кносса, которые приплыли из Крита нанять их. Затем посланники беседовали с Фалеком и командирами и предложили довольно высокую плату, все они отплыли с ними. Высадившись в порту Кносса на Крите, они сразу же взяли штурмом город, называемый Ликт[66]. (4) Но ликтийцы, которые были изгнаны с родной земли, получили чудесное и внезапное подкрепление. Примерно в то же время люди из Тарента, поглощенного войной против луканцев, направили к лакедемонянам, которых они считали своими предками, посланников попросить помощь, после чего спартанцы, которые готовы были присоединиться к ним из-за их отношений, быстро собрали армию и флот, а стратегом назначили царя Архидама. Но, как только они собирались отправиться в Италию, пришел запрос из Ликт, чтобы помочь им в первую очередь. Согласившись с этим, лакедемоняне отплыли на Крит, победили наемников и вернули ликтянам родную землю.