14. (1) На последней стадии опытные рабочие получают камень, который был истерт в порошок и забирают его для полной и окончательной обработки; ибо они втирают добытый мрамор в широкую доску, которая слегка наклонена, обливая водой все это время; в результате землистая масса тает под действием воды, стекает по наклонной доске, а то, что содержит золото, остается на дереве из за своего веса. (2) И повторяя это несколько раз, они сначала это мягко втирают руками, а затем, слегка нажимая на это пористой губкой, удаляя таким образом все пористые и землистое, пока не остается лишь чистая золотая пыль. (3) Затем, наконец, другие опытные рабочие берут то, что осталось и кладут установленную меру и вес в глиняные банки, смешивают с этим кусок свинца пропорциональной массы, куски соли и немного олова, и добавляют сюда ячменные отруби; в след за тем они накрывают это плотно прилегающей крышкой, и тщательно замазав грязью, обжигают в печи в течение пяти дней и стольких же ночей; (4) и в конце этого периода, когда они вынимают банки остыть, никакого другого вещества, кроме чистого золота, не остается в банках, так как отходов очень мало. Эта добыча золота, как она ведется на самой дальней границе Египта, производимая всеми этими экстенсивными трудами, здесь описана; (5) сама Природа, по-моему мнению, делает очевидным, что в то время как добыча золота трудоемка, охрана трудна, интерес к ней очень велик, и что ее производство лежит на полпути между удовольствием и страданием.
Открытие этих рудников случилось в глубокой древности, еще при первых царях. (6) Теперь мы должны обсудить народы, которые населяют побережье Арабского залива[29], тех самых трогодитов, и части Эфиопии, которые обращены к полуденному солнцу и южному ветру.
Главы 15-34. Побережье Арабского залива: туземцы.
Переводчик: Agnostik.
15. (1) Первый народ о котором мы будем говорить — ихтиофаги[1], — которые населяют побережье, простирающиеся от Кармании и Гедросии[2] до самых дальних пределов узких морских заливов, принадлежащих Арабскому заливу, который простирается на невероятные расстояния и заключен в устье между двумя континентами, с одной стороны счастливой Аравией и, с другой стороны — страной трогодитов. (2) Что касается этих варваров, некоторые из них совершенно голые, и имеют женщин и детей в общей собственности, как и свои стада мелкого и крупного скота, и, поскольку они признают только физические ощущения удовольствия и боли, они не заботятся о вещах постыдных, равно и о тех, которые почетны. (3) У них есть жилье недалеко от моря вдоль скалистых берегов, где есть не только глубокие долины, но и изрезанные ущелья и очень узкие протоки, которые природа разделила посредством извилистых боковых ответвлений. Эти рукава по своей природе соответствуют их потребностям, туземцы закрывают проходы[3] и стоки кучами больших камней, и таким способом, как будто сетями, они производят ловлю рыбы. (4) Ибо всякий раз, когда морской прилив яростно надвигается на сушу, что происходит два раза в день и обычно бывает примерно в третьем и девятом часу, море накрывает своим потоком все скалистые берега и вместе с тем огромный и неистовый вал несет на землю невероятное множество рыбы всякого рода, которая первоначально пребывает вдоль берега, блуждая в поисках пищи среди укрытий и полых мест; но всякий раз ко времени отлива, вода понемногу спадает через нагромождение скал и ущелий, а рыба остается в полых местах. (5) В этот момент множество туземцев, вместе с детьми и женами, словно по единой команде, собираются на скалистых берегах. И варвары, разделившись на несколько групп, бросаются каждая в соответствующее место со страшным криком, как будто они неожиданно напали на свою добычу. (6) Вслед затем женщины и дети, хватая мелкую рыбу, которая близ берега, бросают ее на землю, а мужчины крупного телосложения руками ловят рыб, которых трудно одолеть из-за их размера; так как глубины выносят существ огромного размера, не только морских скорпионов[4], морских угрей и рыбу-собаку, но также тюленей[5] и многие другие виды, которые необычны как внешне, так и по названию. (7) Этих животных они одолевают без помощи каких либо искусных охотничьих приспособлений, но пронизывают их при помощью острых козьих рогов и рубят острыми камнями; ибо необходимость научает натуру всему, так как натура, в ее собственной манере, хватается за возможности, которые попадают под руку, приспосабливая себя к желанному действию.
16. (1) Каждый раз, когда они собирают множество всяких сортов рыбы, они уносят свой улов и пекут все это на скалах, которые имеют южный склон. А так как эти камни раскаленны из за сильного жара, они оставляют рыбу только на короткое время, а затем переворачивают ее, а затем, взяв тушку за хвост, встряхивают их. (2) И мясо, которое размягчилось под действием тепла, отпадает, а хребты, брошенные в одном месте и образующие большие кучи, накапливаются для определенных целей, о чем мы будем говорить чуть позже. Поместив мясо на гладкий камень, они тщательно давят его в течение достаточного времени и смешивают с плодами держи-дерева[6], (3) ибо когда такое основательно переработанное мясо превращается в клейкую массу, кажется, что это закуска, имеющая место среди них. Наконец, когда это хорошо изомнется, они лепят мелкие продолговатые кирпичи и помещают их на солнцепек; и только тогда, когда они совершенно высохнут, туземцы садятся и устраивают пиршество с ними, не соблюдая ни меры, ни веса, но сообразуясь с желаниями каждого человека, так как свои физические желания они ограничивают своею терпимостью. (4) Ибо они все время имеют запасы, которые неисчерпаемы и готовы к употреблению, как будто Посейдон взял на себя обязанности Деметры.
Но время от времени приливная волна такого размера накатывается из моря на сушу, что яростные волны в течение многих дней затапливают скалистые берега и никто не может подойти к этим местам. (5) Поэтому, испытывая нехватку пищи в таких случаях, они сначала собирают мидий, которые имеют настолько большой размер, что некоторые из найденных ими весили четыре мины[7]; так что они разрушают их раковины, бросая огромные камни, а затем едят мясо сырым, его вкус несколько напоминает устриц. (6) И когда так случится, что океан не убывает в течение длительного периода из-за продолжительного ветра, и невозможно в таком состоянии дел управляться с обычной ловлей рыбы, они, как было сказано, обращаются к мидиям. Но если пропитание от мидий добыть не удается, они прибегают к куче хребтов; (7) то есть, они выбирают из этой кучи такие хребты, которые посочнее и посвежее, и разбирают их отдельно сустав от сустава, а затем размалывают, некоторые сразу зубами, тогда как жесткие они сначала давят камнями и таким образом подготавливают их, прежде чем съесть; их уровень жизни такой же, как у диких зверей, которые делают свои дома в норах.
17. (1) Тогда как сухую[8] пищу они получают в изобилии так, как описано, их потребление жидкой пищи удивительно и невероятно. Ибо они усердно посвящают себя в течение четырех дней морским продуктам, которые они поймали, и все племя весело пирует с этим, одновременно развлекая друг друга нечленораздельными песнями; и, кроме того, они ложатся в это время с любой женщиной, делая это с целью производства детей, будучи избавлены от всяких забот, потому что их пища легко доступна и всегда под рукой. (2) Но на пятый день все племя спешит на поиски питья к подножию горы, где есть источники пресной воды, и где пастушеские народы поят свои стада. (3) И их кочевье в ту сторону похоже на стадо скота, все они издают крик, который представляет собою не членораздельную речь, а лишь смутный рев. Что касается детей, женщины постоянно носят детей на руках, а отцы делают это после того, как тех отлучат от груди, в то время как те, кто старше пяти лет, проделывают путь в сопровождении родителей, играя на ходу, полные радости, как будто они отправились за удовольствием наиприятнейшего вида. (4) Характер этого народа, будучи еще неразвращен, полагает иметь свои потребности удовлетворенными наибольшим возможным благом, не желая в дополнение ни одного из привнесенных удовольствий. И как только они прибывают на водопои пастушеских народов и наполняют желудки водой, они возвращаются, едва передвигаясь из-за ее веса. (5) В этот день они не вкушают пищу, но все лежат пресыщенные и едва способны дышать, совсем как пьяные. На следующий день, однако, они обращаются к употреблению в пищу рыбы; и их образ жизни следует по кругу в такой манере на протяжении всей жизни.
Ныне обитатели побережья, заключенного внутри пролива, ведут описанный образ жизни, и по причине простоты их пищи они редко подвержены болезням, хотя их жизнь намного короче, чем у обитателей нашей части мира.
18. (1) Но что касается жителей побережья за пределами залива, мы находим, что их жизнь гораздо более удивительна, чем у людей только что описанных, причем, как будто их натура никогда не страдает от жажды и не воспринимает боль. Ибо, хотя они были изгнаны судьбой из населенных областей в пустыню, они питаются достаточно хорошо от ловли рыбы, и жидкая пища им не требуется. (2) Поскольку они едят рыбу пока она еще сочная, а не в сильно переработанном состоянии, то они далеки от потребности в жидкой пище, так что они даже не имеют представления о питье. И они довольствуются пищей, которую изначально выделила им судьба, полагая, что простое устранение страданий, которые возникают от нужды (в пище) и есть счастье