Лев Копелев пишет: "Я уверен, что негодяи, мародеры, насильники составляли ничтожное меньшинство, однако они произвели неизгладимое впечатление".
Несмотря на то что еще 19 января 1945 года Сталиным подписан приказ "О поведении на территории Германии", ситуация в феврале-марте выходит из-под контроля.
Приказ о поведении в Германии подписан и командующим 1-м Украинским фронтом Коневым. В приказе приводятся вопиющие случаи насилия и мародерства. Танки забиты барахлом настолько, что в случае внезапности не в состоянии вести боевые действия. Пьяный танковый экипаж открывает огонь по своим, уничтожает четыре орудийных расчета. Офицеры разъезжают в старинных экипажах в форме, но в цилиндрах и с дамскими зонтиками. В приказе Конева — длинный список разжалованных и отправленных в штрафные роты.
Маршал Г. К. Жуков в Германии
Волна бесчинств не подчиняется приказам. В войсках 1-го Белорусского фронта распространяется листовка за подписью Жукова, в которой маршал лично призывает солдат не жечь дома, не насиловать немецких женщин, не портить оборудование заводов и фабрик. Жуков в листовке намеренно называет все это привычным и опасным словом "вредительство". "Солдаты, — говорит Жуков, — смотрите, чтобы из-за подола немецкой девки вы не просмотрели того, за чем послала вас Родина!"
В воспоминаниях Жуков об этом не написал ни слова, да и не мог написать, даже если хотел. Вопрос о публикации жуковских мемуаров решался на самом верху. Давление на четырежды Героя Советского Союза маршала Жукова сильнейшее. Его он не выдерживает. В книге воспоминаний, о которой Жуков говорил, что "она для него — вопрос жизни", появляется анекдотическая, но обязательная история о его встрече с Брежневым в годы войны. Маршал Жуков, заместитель Верховного Главнокомандующего, якобы хочет посоветоваться с начальником политотдела 18-й армии полковником Леонидом Ильичом Брежневым и едет специально к нему, но не застает, потому что тот находится на Малой Земле, где идут тяжелейшие бои.
В 1973-м году, за год до своей смерти, у Жукова будет разговор с Брежневым. Жуков попросит Брежнева похоронить его в земле. Брежнев пообещает. Но обещания своего Брежнев не выполнит. Жукова сожгут.
В 1973-м при телефонном разговоре Жукова с Брежневым присутствовал Михаил Пилихин, человек, близкий Жукову в детстве и в старости, во время войны — его шофер.
Михаил Пилихин — двоюродный брат Жукова. Отец Михаила — дядя Жукова по линии матери — один из известнейших скорняков в дореволюционной Москве. Его мастерская была в Камергерском переулке рядом с Художественным театром. Его друзья — знаменитые Голованов и Нежданова. Они и отпевать его будут.
В своих воспоминаниях Жуков о семье дяди пишет чистую неправду. Пишет, что его дядя немилосердно обдирал богатых заказчиков. Что мастеров своих эксплуатировал беспощадно, что бил их сам и жена его била. Пишет, что нечеловечески они относились к малолетним. На самом деле дядя взял к себе Жукова из деревни на учение. Учил наравне с сыновьями, оставил у себя на работу. Он сделал из племянника отличного специалиста по меху, по дамским шубам, и тем самым к 1914 году обеспечил ему безбедную будущую жизнь. В мастерской 15-летнего Жукова называли Георгий Константинович. Двоюродный брат Жукова Михаил Пилихин простил ему клевету на своего отца. Говорил: "Такое время было. Поэтому он так и написал в автобиографии. Ему ведь надо было в партию вступать".
Наступление на Берлин начинается в ночь на 16 апреля. Жуков вспоминает: "Утром 16 апреля на всех участках фронта войска успешно продвигались вперед. Однако противник начал оказывать противодействие со стороны Зееловских высот".
В 15 часов 16 апреля Жуков позвонил Сталину и доложил о сопротивлении противника на Зееловских высотах. Сталин выслушал спокойно, сказал: "Вечером позвоните, как у вас сложатся дела".
Вечером Жуков говорит Сталину: "Раньше завтрашнего вечера Зееловские высоты взять не удастся". Жуков вспоминает: "На этот раз Сталин говорил со мной не так спокойно, как днем". Сталин спрашивает: "Есть ли у вас уверенность, что завтра возьмете зееловский рубеж?" Жуков отвечает: "Завтра, 17 апреля, к исходу дня оборона будет прорвана". "До свидания", — сухо сказал Сталин и положил трубку.
Зееловские высоты взяты к утру 18 апреля. Больше об этом рубеже в опубликованных воспоминаниях Жукова нет ничего.
На Зееловских высотах первой по минному полю отправлена пехота. За пехотой — танки. Первый день не приносит успехов, несмотря на невероятное упорство и жертвенность солдат. Фронт Жукова не в состоянии взять рубеж на пути к Берлину, в то время как все внимание Сталина в этой точке. Сталин в ночном разговоре с Жуковым говорит: "Мы думаем приказать Коневу двинуть танковые армии на Берлин с юга". Сталин в этот момент думает о двух вещах. Первое: на окраинах германской столицы могут появиться американские части, а Берлин все еще не наш. И второе: столкнуть в битве за Берлин двух маршалов, Жукова и Конева, обострить до предела борьбу их честолюбий. И это Сталину удастся. Командующий 1-м Украинским фронтом Конев потом напишет: "Жуков не хотел и слышать, чтобы кто-либо, кроме войск 1-го Белорусского фронта, участвовал во взятии Берлина. Надо прямо сказать, что даже тогда, когда войска 1-го Украинского фронта вели бои в Берлине, это вызвало ярость Жукова".
На Зееловских высотах три дня подряд идут лобовые атаки. Здесь лежат 33 тысячи советских солдат. Вся Берлинская операция Жукова — это более 250 тысяч убитых. Среднесуточные потери в боях за Берлин самые высокие среди всех наступательных операций Второй мировой войны. Каждый день —15 712 человек убитых. В битве под Москвой 10 910 убитых в день, под Сталинградом — 6392. В первую послевоенную неделю в России получат треть миллиона похоронок.
Войска Конева ворвались на южную окраину Берлина раньше, чем армия Жукова на восточную. Жуков в бешенстве. Когда подразделения 3-й танковой армии Рыбалко в составе Украинского фронта подходят к Рейхстагу, Жуков по ВЧ кричит: "Зачем вы тут появились?"
28 апреля Сталин предписывает Коневу ограничить действия его армий югом и юго-западом Берлина. Центр города отдается Жукову. Рейхстаг берут войска 3-й ударной армии 1-го Белорусского фронта Рейхстаг возьмут 30 апреля. Бой за него будет с утра и до 22 часов 50 минут.
В ночь на 1 мая 1945 года окруженные в правительственном квартале Берлина немецкие войска оказывают последнее отчаянно упорное сопротивление. В 3:30 ночи линию фронта переходит начальник Генштаба сухопутных войск Германии генерал Кребс. Его доставляют на наблюдательный пункт Чуйкова. Кребс принимает Чуйкова за Жукова и сообщает ему от имени Геббельса и Бормана о том, что накануне, 30 апреля, в 3:30 дня Гитлер покончил с собой. Кребс сообщает, что Геббельс желал бы снестись с советским правительством. Он получает ответ, что возможна только безоговорочная капитуляция. После отказа Геббельса-Бормана безоговорочно капитулировать 1 мая в 18:30 начинается последний бой. Утром 2 мая берут рейхсканцелярию. Одним из первых врывается в здание боец Курков. Он с Урала. Любил рассказывать, что он гроза у себя в доме, а сам писал жене нежнейшие письма.
И она ему писала: "Добрый вечер, здравствуй, мой дорогой муж Николай Петрович. Шлю я тебе свой сердечный привет и желаю всего хорошего в Вашей жизни, а главное в Ваших боевых успехах. Целуем мы Вас 99 раз, еще бы раз, да далеко от Вас". Николай Курков с уральского прииска смертельно ранен в имперской канцелярии эсэсовцем из личной охраны Гитлера. Он погибает, когда над Рейхстагом уже водружен наш флаг.
В саду рейхсканцелярии майор Быстров, подполковник Клименко и майор Хазин обнаруживают полуобгоревшие трупы покончивших с собой Геббельса и его жены. Еще бы немного, и хлынувшая в рейхскацелярию лавина красноармейцев "растоптала бы их, не глянув под ноги, не заметив". Так рассказывает переводчица 3-й ударной армии 1-го Белорусского фронта Елена Ржевская. В те дни в бункере Гитлера она разбирается со множеством документов. Переписка Бормана. Личные бумаги Гитлера.
Труп Геббельса выносят на берлинскую улицу. Клочья обгоревшей нацистской формы. На шее желтый галстук. Елена Ржевская пишет: "Он больше всего мне запомнился, этот галстук — желтая шелковая петля на черной, обугленной шее, — прихваченный круглым металлическим значком со свастикой". Перед смертью Геббельсы уничтожили собственных шестерых детей. Мертвые дети лежали под одеялами в подземелье рейхсканцелярии. Жуков был в подземелье. На мертвых детей Геббельса смотреть категорически отказался.
Про труп Гитлера пока ничего неизвестно.
Двадцать лет спустя, 1 ноября 1965 года, писательнице, а в прошлом военной переводчице Елене Ржевской позвонил Жуков. Он так и сказал: "Это Жуков говорит". И попросил ее о встрече.
На следующий день она приехала к нему на дачу. Жуков в штатском костюме. В клетку. В рубашке без галстука. Это непривычно. Жуков сросся в нашем представлении с военной формой. На даче он с тещей и дочкой Машей. Дочке 8 лет. Жукову — 69.
После славы победителя в 1945-м в 1946-м он отправлен в Одесский военный округ. Потом, в 1948-м, еще глубже — в Уральский военный округ. После Сталина Жуков — министр обороны. Но в 1957-м уже Хрущевым снят с поста и отстранен от всякой государственной и общественной деятельности. В 1965-м, уже при Брежневе, он появляется в президиуме торжественного заседания в честь 20-летия Победы. Зал восторженно приветствует Жукова.
Настолько восторженно, что на ноябрьский парад Брежнев Жукова не приглашает. У Жукова — инфаркт. Елена Ржевская встречается с ним за шесть дней до инфаркта. Жуков говорит: "Я пишу воспоминания. И сейчас как раз дошел до Берлина. Вот и захотел с вами повидаться. Я не знал, что Гитлер в мае 1945-го был обнаружен. Но я прочитал об этом в вашей книге и поверил".
В книге, которую прочитал маршал Жуков, Елена Ржевская рассказывает о том, кем и как в дни падения Берлина был обнаружен труп покончившего с собой Гитлера и как проводилось его опознание. Елен