а Ржевская принимала в этом участие как военный переводчик.
Маршал Жуков повторяет: "Я не знал, что Гитлер был обнаружен. И на пресс-конференции в мае 1945-го я сказал, что о Гитлере ничего неизвестно. Но сейчас я должен решить, как мне об этом написать в воспоминаниях".
Помолчав, маршал Жуков, командовавший войсками, штурмовавшими Берлин в 1945-м, заместитель Верховного Главнокомандующего, спрашивает у бывшей переводчицы: "Как это могло случиться, что я этого не знал?"
Жуков вспоминает ночь 1 мая 1945 года: "Я доложил Сталину, получено сообщение о самоубийстве Гитлера. Спросил его указаний. Сталин ответил: "Доигрался, подлец. Где труп Гитлера?" До имеющейся информации труп Гитлера сожжен на костре", — ответил Жуков. "Если ничего не будет чрезвычайного, — сказал Сталин, — не звоните до утра. Хочу немного отдохнуть. Сегодня у нас Первомайский парад"". Больше о Гитлере ни слова.
В это время в Берлине по поручению Сталина идет поиск трупа Гитлера. Возглавляет эту работу полковник Горбушин. С 1 по 4 мая разыскивают и находят свидетелей из личной охраны Гитлера Один из них, Гарри Менгерхаузен, очевидец сжигания трупов Гитлера и Евы Браун. Его допрашивают в одном из дворов. Он прямо на земле чертит план сада рейхсканцелярии, где погребены трупы. Их находят и извлекают. 8 мая в советской печати появляется сообщение, что Гитлер где-то скрывается. В тот же день полковник Горбушин вызывает к себе переводчицу Елену Ржевскую. Он протягивает ей темно-бордовую коробочку и говорит, что в ней зубы Гитлера и что она отвечает головой за их сохранность.
Здесь же, в штабе, телеграфистка Рая примеряет белое вечернее платье Евы Браун, которое привез ей влюбленный в нее старший лейтенант Курашов. Платье длинное, с глубоким декольте. Рае оно не нравится. Как историческая ценность оно ее не интересует.
В тот же день, 8 мая, ближе к полуночи по берлинскому времени и уже 9 мая по московскому времени по радио объявляет о подписании акта о безоговорочной капитуляции германских вооруженных сил. Акт о капитуляции подписывают в столовой военно-инженерной школы в Карлсхорсте. С советской стороны капитуляцию принимает Жуков. Когда генерал-фельдмаршал Кейтель ставит свою подпись на документе, за его спиной стоит заместитель Берии — Серов. После завершения процедуры подписания наши вместе с союзниками гулять будут до утра. Жуков будет плясать.
Идентифицировать зубы Гитлера помогла ассистентка гитлеровского стоматолога Кете Хойзерман. Кабинет стоматолога был в центре Берлина, на Курфюрстендам, № 213. Во время войны Кете Хойзерман вместе с сестрой помогала скрываться врачам-евреям. В конце апреля она отказалась от предложения покинуть на самолете Берлин. Теперь в разрушенном здании рейхсканцелярии она нашла рентгеновские снимки зубов Гитлера. Опознание останков Гитлера состоялось. Все, кто выполняет задание по розыску и опознанию останков Гитлера, убеждены, что всякая неясность насчет его смерти вредна, так как будет будоражить население страны, которое столько лет истерически верило ему. Но главное, советский народ вправе узнать, что в войне поставлена последняя точка. Советский народ кровью завоевал это право. У Сталина другое мнение на этот счет. Он еще не знает, как распорядиться имеющейся информацией, какое применение найти трупу Гитлера, но уже по привычке на всякий случай делает информацию совершенно секретной. Он будет лелеять труп Гитлера, искать ему применение. А ответственности перед народом-победителем и перед всем миром Сталин не ощущает.
Подписание акта о безоговорочной капитуляции
Вещественные доказательства, то есть челюсть Гитлера, а также немцы, помогавшие в опознании, высылаются в Москву.
В середине июля 1945 года Сталин спрашивает у Жукова: "Где же Гитлер?"
Двадцать лет спустя маршал Жуков задается вопросом: "Но ведь он же спрашивал меня: где же Гитлер? Зачем?" Жуков говорит: "Если это шло по линии НКВД так ведь Берия был при нашем разговоре со Сталиным. Но Берия молчал". Маршал Жуков искренне полагает, что раз Берия молчал, то он был не в курсе. Между тем известно, что Берия был в курсе. Жуков говорит: "И Серов ведь был в Берлине. Он и сейчас живет со мной в одном доме на Грановского. Я его спрашивал. Он не знает". Генерал Серов, в мае 1945-го заместитель Берии, тоже был в курсе.
В 1965-м Жуков говорит: "Не может быть, чтобы Сталин знал. Я был очень близок со Сталиным". Жукову хочется, чтобы Сталин тоже не знал. Но то, что рассказывает ему Елена Ржевская, заставляет Жукова верить ей. Подтверждением этому — строки на странице 272 в III томе 10-го, наиболее полного издания жуковских воспоминаний: "О том, как велось расследование, с исчерпывающей полнотой описано Еленой Ржевской в книге "Конец Гитлера — без мифа и детектива". Я убедился, что для сомнений в самоубийстве Гитлера оснований нет".
4 мая 1945 года начинается антифашистское восстание в Праге. К Праге в это время подтянуты эсэсовские дивизии. Восставшая Прага не в состоянии длительное время сопротивляться немецким войскам. В 40 километрах к юго-западу от столицы Чехословакии стоит 1-я дивизия, входящая в состав армии Андрея Власова Власов — советский генерал, любимец Сталина, участник битвы за Москву, чья армия в 1942-м попадает в окружение на Волховском фронте. Оказавшись в плену, генерал Власов идет на сотрудничество с немцами. В Европе власовцы известны своими действиями против югославских партизан. В 1944-м они активно участвуют в кровавом подавлении антифашистского восстания в Варшаве.
5 мая 1945-го в 1-ю дивизию, находящуюся вблизи восставшей Праги, прибывают чешские офицеры с просьбой о помощи. Здоровая ненависть к фашизму неожиданно прорывается в людях, три года шедших вслед за Власовым. Они идут в Прагу и освобождают город вместе с восставшими. Многие в Праге погибают. 7 мая 1-я дивизия покидает Прагу, в которую по советско-американской договоренности входят советские войска. Сам Власов — категорический противник оказания помощи антифашистскому пражскому восстанию. На последнем совещании, перед тем как дивизия двинется в Прагу, Власов произносит: "Если мои указания не являются для вас обязательными — мне здесь делать нечего!" С частями его армии, освобождавшими Прагу, Власова не было.
На 24 июня 1945 года назначен Парад Победы. За несколько дней до этого Сталин вызывает Жукова и спрашивает, не разучился ли он ездить верхом. "Нет, не разучился?" — отвечает Жуков. "Вот что, вам придется принимать Парад Победы. Командовать парадом будет Рокоссовский", — говорит Сталин. Жуков благодарит за честь и спрашивает, не лучше ли принимать парад Сталину, Верховному Главнокомандующему. Сталин отвечает: "Я уже стар принимать парады. Принимайте вы, вы моложе".
Маршал Г. К. Жуков. Парад Победы
В полном варианте воспоминаний у Жукова есть продолжение. На Центральном аэродроме, где шла подготовка к параду, Жуков встречает сына Сталина, Василия. Он говорит Жукову: "Отец сам готовился принимать Парад Победы. Но случился казус. Третьего дня во время езды конь понес отца по манежу. Отец ухватился за гриву, но не сумел удержаться и упал. Когда встал, плюнул и сказал: "Пусть принимает парад Жуков"".
24 июня 1945 года на десятый удар часов Спасской башни под гром аплодисментов и "Славься" Глинки Жуков на белом коне выехал на Красную площадь. От маршалов до рядовых, весь цвет армии, те, кто выжил, замерев, стояли перед ним. Потом Жуков поднялся на Мавзолей и встал рядом со Сталиным. Шел проливной дождь. Жуков хотел смахнуть с козырька фуражки воду, но взглянул на Сталина и не посмел. Сталин не двигался и дождь струями стекал с его козырька.
День Победы отметят еще два раза. В конце 1947-го Сталин его отменит.
День Победы как всенародный праздник вернется только в 1965 году, через двадцать лет после окончания войны.
1946 годАнна Ахматова
Сорок шестой год. Мы — победители. Страна выиграла войну. Война была страшнейшая, и именно поэтому все ждут невероятных перемен к лучшему.
Надо сказать, иллюзии по поводу послевоенной жизни проявились еще в самом начале войны. Разговоры о будущем начинаются еще в поездах, идущих в эвакуацию. Советские писатели, лояльные власти, в поездах, идущих на восток, становятся так откровенны, что пугают едущих с ними родственников. Из сообщений НКВД:
"Иосиф Уткин, поэт, говорит: "У нас такой же страшный режим, как и в Германии. Все и вся задавлено. Мы должны победить немецкий фашизм, а потом победить самих себя"".
Федин, писатель: "Теперь должна наступить новая эпоха, когда народ больше не будет голодать, не будет все с себя снимать, чтобы благоденствовала какая-то кучка большевиков. Я боюсь, что после войны вся наша советская литература будет просто зачеркнута Нас отучили мыслить".
Погодин, драматург: "Так дальше не может быть, так больше нельзя жить, так мы не выживем".
Даже Алексей Толстой говорит: "Народ, вернувшись с войны, ничего не будет бояться".
А. А. Ахматова
"Нас ждут необыкновенные дни, — в эвакуации в Ташкенте повторяет Анна Ахматова. — Вот увидите, будем писать то, что считаем необходимым. Возможно, через пару лет меня назначат редактором ленинградской "Звезды". Я не откажусь!"
Анну Андреевну Ахматову в обслуживании власти заподозрить нельзя. Она стоит особняком. Поэтому ее иллюзии особенно горестны. Ее предсказание сбудется лишь в одном: имя Ахматовой в советской истории действительно окажется туго завязанным с ленинградским журналом "Звезда". И произойдет это, как она и сказала, через пару лет. В 1946 году.
Существует составленный самой Ахматовой список ее публичных выступлений. Их тридцать одно за всю ее жизнь. Двенадцать из них приходится на первое полугодие 1946 года. Ее выступления проходят в Ленинграде и в Москве. Проходят триумфально. 3 апреля 1946-го — знаменитый вечер московских и ленинградских поэтов в Колонном зале Дома Союзов. Из воспоминаний историка театра Виленкина: "Какое же это было торжество! Сколько здесь собралось в этот вечер военной и студенческой молодежи, как забиты были все входы в зал, как ломились хоры и ложи от наплыва этой толпы юношей и девушек с горящими глазами. Каким единством дышал зал, вымаливая у Ахматовой еще, еще и еще стихи". Из воспоминаний Любимовой, знакомой Ахматовой: "Когда она стала читать, все в зале встали и так и слушали ее стоя".