кого государства на Ближнем Востоке поддерживает сам Сталин. Просто участие советских евреев в этом не предполагается.
Что касается письма завотделом внешней политики ЦК ВКП(б) Суслова, то там содержатся дополнительные обвинения. Например:
"Некоторые руководители в 1945 году настойчиво выдвигали предложение о сборе среди евреев средств на сооружение памятников погибшему от фашизма еврейскому населению". Суслов продолжает: "ЕАК становится посредником между населением и партийно-советскими органами, оказывает поддержку еврейскому населению". То есть ЕАК становится самостоятельной правозащитной организацией. Именно поэтому документ за подписью Суслова содержит однозначный вывод: "Существование Еврейского антифашистского комитета политически вредно и нетерпимо". Именно это — главное реальное обвинение. Национализм, а впоследствии шпионаж, инкриминируются для прикрытия.
В кругу друзей Соломона Михоэлса — Козловский, Качалов, Рубен Симонов, Алексей Толстой, Сергей Образцов, Леонид Утесов, Ираклий Андроников, Фаина Раневская, Александр Таиров, Алиса Коонен, Дмитрий Шостакович, знаменитый хирург Вишневский.
Козловский, Михоэлс и Утесов составляют знаменитое трио под названием "Козмилёдия". Они выступают на всех капустниках в ЦДРИ. Михоэлс поет по-еврейски, Утесов по-русски, Козловский по-украински. Потом все вместе по-русски. Последнее их выступление состоялось весной 1947 года.
В конце декабря 1947-го в Политехническом музее отмечается юбилей патриарха еврейской литературы Менделе Мойхер-Сфорима. Со вступительным словом выступает Михоэлс. Он вспоминает фрагмент из своего знаменитого спектакля "Путешествие Вениамина Третьего". Михоэлс говорит "Вениамин, отправившись на поиски Земли обетованной, встретил крестьянина и спросил: "Где дорога в Землю обетованную?" И вот недавно с трибуны Организации Объединенных Наций товарищ Громыко дал нам ответ на этот вопрос!" Михоэлс произнес это и замолчал. Он стоял совершенно бледный, он отлично знал, что именно он только что сказал.
Депо в том, что накануне первый постоянный представитель СССР в ООН Андрей Громыко с трибуны заявил: "Если два народа, евреи и арабы, населяющие Палестину, оба имеющие глубокие исторические корни в этой стране, не могут жить вместе в пределах единого государства, то ничего не остается, как образовать вместо одного два государства — арабское и еврейское". Это означает образование государства Израиль. И это означает, что в Политехническом музее Михоэлс выступил с призывом ехать в Израиль, СССР будет первой страной, установившей с Израилем дипломатические отношение. Но советским евреям путь в Израиль будет закрыт.
Радиозапись выступления Михоэлса размагничена на следующий день, за 48 часов до нового 1948 года.
В том же декабре 1947-го по указанию Сталина арестованы его, Сталина, родственники по линии его жены Надежды Аллилуевой. Арестованы ее сестра Анна Аллилуева, жена брата Надежды Аллилуевой Евгения Аллилуева и ее дочь Кира. Они обвиняются в сборе информации о главе советского государства в интересах иностранной разведки. Вместе с ними арестованы их друзья. Им инкриминируется связь с главой ЕАК Михоэлсом.
Надежда Аллилуева и Иосиф Сталин, 20-е годы
7 января 1948 года Михоэлс уезжает в командировку в Минск. Перед отъездом он заезжает к друзьям прощаться, Михоэлс уезжал на гастроли часто и надолго, но не имел привычки прощаться. Тут он звонит, прощается с Петром Леонидовичем Капицей. Вспоминает жена академика Капицы Анна Алексеевна: "Михоэлс спросил, как Петр Леонидович поживает, что делает. И какое-то было у нас впечатление, что мы не могли понять, почему он позвонил, Уже потом нам представилось, что он знал, что с ним что-то случится, что он хотел как-то передать последнее свое настроение. У нас было очень тяжелое впечатление после этого разговора".
Соломона Михайловича Михоэлса убили в Минске ночью 12 января 1948 года.
В своей книге "Только один год" дочь Сталина Светлана Аллилуева после отъезда из СССР напишет: "Это было у отца на даче. Я вошла к нему, когда он говорил с кем-то по телефону. Ему докладывали, а он слушал. Потом сказал: "Ну, автомобильная катастрофа".
Я отлично помню эту интонацию — это был не вопрос, а утверждение, ответ. Он не спрашивал, а предлагал это, автомобильную катастрофу. Окончив разговор, он сказал мне: "В автомобильной катастрофе разбился Михоэлс". Михоэлс был убит, и никакой катастрофы не было. Автомобильная "катастрофа" была официальной версией, предложенной моим отцом. Мне слишком хорошо было известно, что отцу везде мерещится "сионизм и заговоры"".
Из докладной записки первого заместителя министра госбезопасности Огольцова Лаврентию Берия 18 марта 1953 года, то есть уже после смерти Сталина: "В ноябре 1947 года тогдашний министр госбезопасности Абакумов и я были вызваны в Кремль к товарищу Сталину. В конце беседы им было дано указание Абакумову о проведении специального мероприятия в отношении Михоэлса, и что для этой цели устроить "автомобильную катастрофу". 6 января 1948 года я с группой товарищей выехал в Минск. Мы остановились на варианте — Михоэлса через агентуру пригласить в ночное время к каким-нибудь знакомым, подать ему машину, привезти его на территорию дачи министра госбезопасности Белоруссии генерал-лейтенанта товарища Цанава, где и ликвидировать, а потом труп вывезти на малолюдную улицу". Операция была проведена успешно.
Соломон Михоэлс
Из показания бывшего министра госбезопасности Белоруссии генерал-лейтенанта Цанавы 16 апреля 1953 года: "Заместитель министра госбезопасности СССР Огольцов сообщил мне, что приехал в Минск для выполнения "решения правительства" и указания Сталина о "ликвидации Михоэлса"". Из объяснительной записки участника спецоперации полковника Шубнякова 18 марта 1953 года: "Операция по ликвидации Михоэлса осуществлена на даче. Он умерщвлен — раздавлен грузовой машиной. Тело вывезено и выброшено на одной из улиц".
28 октября 1948 года Политбюро ЦК ВКП(б) принимает решение об одобрении указа Президиума Верховного Совета СССР о награждении орденами генералов и офицеров Министерства государственной безопасности СССР "за успешное выполнение специального задания правительства". В протоколе подчеркнуто "без опубликования в печати".
Участники убийства Михоэлса награждены следующим образом: Цанава — орденом Красного Знамени. Круглов, Лебедев и Шубников за убийство Михоэлса получают орден Отечественной войны 1 степени. Косырев и Повзун получают орден Красной Звезды. Министр госбезопасности Абакумов и его зам Огольцов будут награждены орденом Красной Звезды в соответствии с отдельным приказом.
Иван Козловский поедет на то место, где было брошено тело его друга Соломона Михоэлса и по древнему славянскому обычаю оставит там серебряную монету.
1948 годНиколай Старостин
Великий композитор Дмитрий Дмитриевич Шостакович сказал: "Футбол — это у нас единственное место, где каждый может говорить то, что он думает о том, что он видит".
Послевоенная страна без разбора пола и возраста живет футболом, дышит им. На трибуне стадиона "Динамо" красивых женщин больше, чем в Большом театре. Голос футбольного комментатора Синявского в радиоприемнике ловят так же жадно, как совсем недавно голос Левитана. Это время могло бы быть временем Николая Петровича Старостина. Ведь о нем потом будут говорить, что он царь и бог московского "Спартака", совесть советского футбола, воспитатель нескольких поколений знаменитых мастеров. Потом все в "Спартаке" будут звать его "дед".
Все его время будет отдано "Спартаку". Рано утром Старостин будет выпивать стакан чаю. Поздно ночью плотно есть. Такой будет у него режим на протяжении почти всей второй половины XX века. Он так привык.
Новый 1948 год знаменитый футболист и бывший руководитель московского клуба "Спартак", а ныне лагерник с шестилетним стажем Николай Петрович Старостин встретил на Дальнем Востоке, в Амурлаге. Он руководит футбольной командой Комсомольска-на-Амуре. Футбол в сталинские времена — это не просто игра.
Спустя десятилетия Старостин напишет: "Принадлежность к футболу — лучшая охранная грамота в стране, где лагеря стали формой человеческого существования. В созданной лагерной системе футбол превращался в средство выживания". Уполномоченный Министерства госбезопасности СССР по Дальнему Востоку генерал-полковник Гоглидзе — горячий поклонник футбола. У него своя команда. Он в постоянной конкуренции с командующим Дальневосточной армии маршалом Малиновским, у которого целых две футбольных команды — хабаровский СКА и команда ВВС. Еще в 1944 году генерал-полковник Гоглидзе узнал, что у начальника Ухтлага генерал-лейтенанта Бурдакова сидит знаменитый Николай Старостин и тренирует команду ухтинского Динамо". Старостин пишет: "С годами я перестал удивляться тому, что начальники ГУЛАГа, олицетворение его бесчеловечности и ужаса, эти вершители судеб тысяч и тысяч людей, любили футбол наивно, почти по-детски. Начальник Ухтлага Бурдаков всегда приводит на стадион жену — пожилую располневшую даму". На игры приезжают команды из других лагерей. Из разговора по селектору начальника Ухтлага Бурдакова с начальником Интлага генералом Барабановым: "Вот приедешь ты со своей командой в Ухту, я тебя вдребезги расшибу", — говорит Бурдаков, "Приеду, приеду, — отвечает Барабанов. — А кто кого расшибет, будет видно. Ведь у меня тренирует Старостин". — "Какой такой Старостин?" — спрашивает начальник Ухтлага. "Александр", — отвечает начальник Интлага. — "Да мой Старостин — Николай — твоему Старостину покажет, где раки зимуют". В это время все четыре брата Старостины, все прославленные футболисты "Спартака", сидят по разным лагерям.
Генералы НКВД — полновластные владельцы сотен тысяч крепостных. Тех, которые играют в футбол, они почти любят. Может быть, за победу в игре они могли бы даже дать вольную. Но, главное, оставить у себя. Николая Старостина начальник Ухтлага готов сохранить у себя любой ценой. Когда неожиданно приходит предписание отправить Старостина на Дальний Восток, генерал Бурдаков решает его спрятать. Он отправляет его за 300 километров от Ухты в лагпункт на лесоповал. Тридцатиградусный мороз. До лесоповала километров пять-шесть. Те, у кого 58-я статья, валят лес, уголовники у костра, на еловых лапах играют в карты. Старостин пишет: "Уголовники для надзирателей и конвоя не то что социально близкие элементы, а просто родные. У нас на ногах чуни из старых автопокрышек, обмотанные тряпьем. Каждый день умирает не меньше сорока человек. Их свозят в морг. Горы голых трупов, которые пожирают сидящие на них сотни крыс. Я видел".