Его все-таки забрали на Дальний Восток. Генерал-полковник НКВД Гоглидзе отбил у генерал-лейтенанта Бурдакова ценного завидного крепостного футболиста Николая Старостина. Полгода пути из Ухты в Хабаровск. Через десяток пересылок. Везде заправляют уголовники. Старостин вспоминает: "Уголовники ко мне относились более чем доброжелательно. С этапа на этап передавалось: "Старостина не трогать". Когда я рассказывал футбольные истории, игра в карты прекращалась. Рецидивисты слушали как примерные школьники".
Старостину было что рассказать. В 1936 году на День физкультурника во время физкультурного парада на Красной площади решено было показать Сталину футбол. Правительственную комиссию по подготовке праздника возглавляет генеральный секретарь ЦК ВЛКСМ Александр Косарев. Он хороший знакомый Николая Старостина. Для игры на параде Косарев выбирает старостинский "Спартак". Режиссер парада — впоследствии многолетний руководитель Театра сатиры Валентин Плучек.
Чтобы застелить брусчатку на Красной площади, решено сшить ковер из войлока размером в девять тысяч квадратных метров, покрасить и превратить его в стадион. Триста спартаковцев, включая самых знаменитых, каждую ночь сапожными иглами сшивают войлочные пластины. К утру сшитое скатывают, чтобы не мешать проезду машин. За день до парада готовый ковер в виде огромного рулона, замаскированного еловыми ветками, лежал вдоль ГУМа. В день парада по сигналу Николая Старостина сотни рук покатят рулон. Потом единым усилием встряхнут этот ковер — и все пространство от храма Василия Блаженного до Исторического музея превратится в стадион с изумрудным полем, размеченным белыми линиями. На нем и начинается футбол в исполнении спартаковских игроков, поделенных на две команды. Руководитель комсомола Косарев стоит рядом со Сталиным на Мавзолее. В руке Косарев сжимает белый носовой платок. У них со Старостиным условлено: если зрелище не понравится Сталину, Косарев достанет платок и игра прекратится. Николай Старостин постоянно бросает взгляд на Мавзолей. Все спокойно. Сталину футбол нравится. По сценарию положено играть 30 минут. Играют 43 минуты. Главный соперник "Спартака" — "Динамо", ведомственное спортивное общество НКВД. Участие "Спартака" в параде — удар по профессиональному самолюбию руководства НКВД. В 1938-м, когда во главе НКВД и, соответственно, во главе "Динамо" встанет Лаврентий Берия, он вспомнит о Дне физкультурника. Глава комсомола Косарев расстрелян сразу после прихода Берии к власти.
По дороге в Амурлаг на пересылке в Кирове Старостина неожиданно вызывают. В комнате свиданий — чемпионка мира, прославленная советская конькобежка Мария Исакова. Она не обращает внимания на сидящего рядом начальника тюрьмы. Бросается Старостину на шею. Передает приветы. Потом вдруг поднимает край подола и достает из чулка мешочек с табаком и деньги. Следующая пересылка в городе Молотов, до этого и после этого город Пермь. Старостин вспоминает: "Город Молотов встретил нас злым лаем конвойных овчарок и распахнутыми воротами очередной для меня тюрьмы". Здесь Николай Старостин случайно встречается с братом Александром. Александра Старостина погонят на лесоповал в Соликамск. Николай Старостин прибывает в Амурлаг. Здесь он будет тренировать футболистов-лагерников, ссыльнопоселенцев, вольнонаемных и бывших военнопленных. Тех, которые сразу из немецких лагерей попали в Амурлаг. Старостину здесь выпадает счастье. Он живет на территории гаража, примыкающего к зоне. Он так и напишет: "Это счастье в прямом смысле слова, ведь гараж — не зона". Он вспоминает: "Начальство Амурлага в то время ни в чем не нуждалось. Все продовольствие было американское. Не знаю, как и кто официально руководил транспортировкой грузов, приходящих из Америки в помощь СССР, но руководство Амурлага ходило в американской одежде, ело блины из заморской муки, импортную ветчину и чай у них был лучших в мире марок".
Во всей остальной стране 1 января 1948 года начинается третья неделя после отмены карточек. Ожидание послевоенной отмены карточек сравнимо мало с каким событием. В этом ожидании — надежда на лучшую, сытую жизнь, на то, что должно же когда-нибудь стать легче. Никто не знает, что государство для проведения акции по отмене карточной системы в качестве показательных площадок выберет несколько крупных городов, прежде всего Москву и Ленинград. Именно москвичи и ленинградцы сохранят яркие воспоминания об отмене карточек: "Мы с мужем поехали в Столешников переулок. В магазине было битком народа, но на прилавках было — все! Тогда сумок не было, были авоськи, и вот из них у всех торчали мясные кости, завернутые в грубую бумагу, рыбьи хвосты". Особым постановлением Совета министров в Москве почти за год создается неснижаемый запас товаров: мыло, сахар, мясо, колбаса, мука. Повышенным спросом пользуется сахар, крупа, растительное масло. В промтоварных магазинах особенно быстро раскупаются галоши. К началу 1948 года уже введен так называемый "лимит" на галоши. Столичные города боятся наплыва людей из провинции и деревень. До отмены карточек существовали пайковые цены, то есть цены, по которым выкупались продукты по карточкам. В войну пайковые цены были фиксированными. В начале сентября 1946 года Совет министров и ЦК ВКП(б) принимают решение о повышении пайковых цен. 10 сентября информацию о повышении цен дают в партийный и советский актив. 12 и 13 сентября слухи распространяются по Москве и Ленинграду. С одной стороны, люди не верят, говорят: "Повышение цен не будет соответствовать политике советского государства". С другой стороны, те же самые люди немедленно встают в очереди в магазинах, чтобы отоварить карточки за сентябрь.
Решение о повышении пайковых цен публикуется 16 сентября 1946 года и преподносится как необходимое условие для отмены карточек в 1947 году.
Часть рабочих надеется в связи с этим повысить свою зарплату путем увеличения производительности труда. Однако сталинская экономическая система этого не позволяет: производство постоянно не обеспечено материалами, запасными частями, простои, потери времени неистребимы. Кроме того, специальное секретное постановление Совмина и ЦК ВКП(б) категорически запрещает повышение окладов. В том же сентябре — новое совместное постановление Совмина и ЦК ВКП(б) "Об экономии в расходовании хлеба". Экономия заключается в том, что с карточного снабжения снимается значительная часть населения страны. Это сельские служащие, колхозники, дети и инвалиды. Всего 100 миллионов человек, то есть 58 процентов населения СССР. Вот эти 58 процентов с особым голодным нетерпением ждали отмены карточек.
После отмены карточек вопреки массовым ожиданиям новые цены на продукты оказываются выше старых, пайковых. По зарплатам доступен самый минимум продуктов. Одежда и обувь вообще очень дороги.
Одновременно с отменой карточек проводится денежная реформа. Деньги меняют в соотношении 10 старых рублей на 1 новый. Обмен производится в течение недели. В течение этой недели можно платить старыми деньгами, из расчета одной десятой их нарицательной стоимости. Вклады в сберкассах до 3 тысяч рублей обмениваются рубль в рубль. Вклады после 3 тысяч обмениваются с большими потерями. Партийные и советские работники узнают о реформе раньше населения, соответственно им удается провести обмен денег в первых рядах.
В городах ввиду столпотворения в сберкассах деньги удается обменять далеко не всем. Сельское население, складывающие жалкие рубли на черный день в чулок, в силу удаленности от сберкасс несет самые ощутимые потери. Реформа задумана как антиинфляционная Для значительной части населения она оборачивается конфискацией денег.
Отмена карточек и денежная реформа в очередной раз в советской истории разводят в разные стороны, безвозвратно, население нескольких больших городов и всю остальную массу людей, населяющих страну.
Поэтому и воспоминания о 1947 и 1948 годах будут разные.
Раньше, по карточкам, 1 килограмм черного хлеба стоил 1 рубль, после отмены — 3 рубля 40 копеек. Цена 1 килограмма мяса выросла с 14 до 30 рублей, сахар с пяти с половиной до 15 рублей, масло с 28 до 66, молоко с двух с половиной до 8 рублей. В больших городах минимальная зарплата 200 рублей, столько у рядового милиционера. Средняя зарплата — 500 рублей. Рабочий в Москве столько зарабатывает. Шоколадные конфеты, копченую колбасу, которые появились в центральных гастрономах, понятно дело, никто не покупает. Но самое необходимое — макароны, растительное масло, крупу — можно себе позволить. Правда, за грошовой ливерной колбасой приходится часами в очереди стоять. Очереди неизбежны, потому что действует постановление Совмина "О нормах продажи товаров в одни руки": крупа — 1 килограмм, колбаса — полкило, мыло — 1 кусок, спички — 2 коробка, нитки — 1 катушка. Но это просто в магазинах, не по карточкам. После такой войны — это действительно счастье. Что ж с того, что очередь после работы не на один час. Зрелище недоступных для большинства продуктов в витринах больших гастрономов вселяет в людей не раздражение, а оптимизм. Именно ленинградцы" пережившие блокаду, чаще других вспоминают это время как самое сытое.
На Невском работает кафе "Север", бывший довоенный "Норд". Открыто с 9 утра до 12 ночи. Здесь подают в основном пирожные и кофе, из горячих блюд яичницу или омлет. Можно заказать коньяк, марочный портвейн, ликер, шампанское.
В малых городах и деревнях после отмены продуктовых карточек положение со снабжением просто катастрофическое. Самый дефицитный товар — хлеб. Все остальное просто не в счет.
В очередях стоят с утра до утра.
Из письма инвалида войны, Рязанская область: "Ввиду своего здоровья не могу лезть в давку, и потому я и моя семья из пяти человек вот уже 10 дней не видим хлеба". Служащий из Семипалатинска: "у входа в магазин, где продают хлеб, установили наблюдателей. Ежедневно происходит мордобитие". Окошки в кирпичной стене магазинов, откуда ведется торговля, в народе называют амбразурами. Их берут приступом, с хождением по головам.
1946 год в деревне — это время повсеместного отчаяния. В послевоенном 1945-м, в начале 1946-го у людей была надежда на отмену колхозов. В измученном крестьянском сознании все смешалось. Говорили, что "колхозная система была введена по указанию немцев для того, чтобы развалить хозяйство и ослабить Россию с целью завоевания". С другой стороны — и об этом свидетельствуют сводки МГБ — крестьянство не верило, что Сталин по собственной воле откажется от колхозов. Из Псковской, Курской, Ростовской областей, а также из сибирских деревень информаторы передают одни и те же слухи: "Бывшие союзники — Англия и Америка — заставят Сталина распустить колхозы. Американцы будут проверять с самолета, верно ли, что колхозы распущены".