всегда был верным союзником Великобритании, и в мирное время я останусь ее верным другом».
Я не буду подробно описывать блестящие празднества, для которых задолго делались приготовления в Англии: балы на три тысячи человек, роскошные пиры, данные лондонским муниципалитетом, многочисленные тосты, всегда сопровождавшиеся любимым напевом «God save the king» или «Rule Britania», спектакли, морские празднества в Вульвиче, в Портсмуте, – чередовались в этом непрерывном ряду увеселений и торжеств. Но государи могли заметить, что в этом великолепном приёме, столь необычайном по своей особенной торжественности, проглядывало не столько искреннее желание почтить столь высоких гостей, сколько национальный дух, тщеславное стремление к преобладанию со стороны властительницы морей, и что менее блестящие, но, быть может, более искренние и простодушные приветствия, полученные ими во Франции, выражали по крайней мере искреннюю признательность без примеси чего-либо личного.
Император Александр с интересом осмотрел самые замечательные окрестности Лондона, так же как общественные учреждения этого богатого города, между прочим, банк, на который он обратил особенное внимание. По его словам, все виденное им подтверждало его мнение, что Англия, по своим коммерческим отношениям, по своим несметным богатствам, по достойному уважения характеру своих обитателей, вполне заслуживала ту славу, которой она пользовалась.
Александр со своей августейшей сестрой посетил также Оксфорд, где он во всех подробностях осмотрел знаменитый университет, и так же, как прусский король, согласился принять диплом доктора по гражданскому праву. Церемония эта совершилась при торжественной обстановке, в присутствии огромного числа зрителей обоих полов и студентов в черных мантиях. Принц-регент, раньше получивший докторское звание, принял, в соответствующем костюме, обоих августейших кандидатов в общем зале. Университетский оратор произнёс по-латыни речь, с восхвалениями по адресу обоих монархов. Затем несколько студентов продекламировали несколько поэтических отрывков на тему московского пожара, падения Наполеона, стойкости и великодушия союзников, мудрости принца-регента.
Император Александр почтил своим присутствием Бленгеймский замок и великолепный бал, данный в его честь графиней Жерсей. Он посетил также Ричмонд, Инвалидный дом в Гринвиче и в Челси, и другие общественные учреждения. Пробывши в Англии четыре недели, среди волшебной обстановки могущества и роскоши, Александр уехал в Голландию. Здесь он отправился на поклонение в дом, где Пётр Великий жил в Саардаме. Собственник этого скромного жилища, осенённого великими воспоминаниями, был счастлив принести его в дар августейшему преемнику Петра I, который вознаградил его со свойственной ему щедростью. Затем государь отправился в обратный путь через Брюкзаль, где его ждала супруга его, императрица Елизавета. После года отсутствия, после навеки памятной и славной кампании, России предстояло вновь увидеть наконец своего государя – торжествующего и скромного в то же время, – качества, столь редко совместно сопровождающие блестящий успех! Рескрипт государя на имя петербургского главнокомандующего, генерала Вязмитинова, представляет образец отличавших императора Александра скромности и благочестия.
«Осведомлённый о приготовлениях к приёму, которые делаются по случаю нашего возвращения, и относясь всегда отрицательно к такого рода приветствиям, я считаю их теперь более излишними, чем когда-либо. Один Всевышний совершил великие деяния, положившие конец кровавой войне в России. Мы все должны преклониться перед Провидением. Передайте же мою неизменную волю, дабы прекратить всякие приготовления к церемониалу по случаю нашего возвращения в наше государство. Пошлите губернаторам всех провинций приказ, ни под каким видом не уезжать из их губерний. Я возлагаю на вас исполнение этого приказа».
По дороге в Петербург император быстро проехал через Литву, минуя Вильну. Я отметила за это время несколько характерных черт, рисующих приветливый нрав государя и доказывающих, что удачи, успех, опьянение счастьем – не влияли на эту великую душу.
Странствуя, по обыкновению, почти без свиты или отдельно от нее, государь остановился у деревенской церкви и пошёл к обедне. По окончании ее он подошёл к священнику и поцеловал у него руку, – знак уважения, который он оказывал священнослужителям нашей веры. Священник, не зная императора (этот анекдот я слышала от него самого), поцеловал его в лоб, причём на него повеяло благоуханием волос государя.
Выходя из пустынной церкви (это был рабочий день), государь увидел лишь одну женщину, ожидавшую свой экипаж. Он поклонился ей и спросил, куда она едет. Она ответила: «В Вилькомир». (Это был город того уезда, где Его Величество должен был сменить лошадей). Так как экипаж этой дамы не приезжал, император, ради развлечения, предложил ей ехать в его коляске. Уверенная, что собеседник ее – простой русский офицер, она охотно согласилась. При этом она рассказала государю, что ей приходится ехать в Вилькомир, чтобы вести процесс, который она боится потерять, несмотря на то, что дело ее правое: может ли надеяться на справедливость, сказала она, бедная вдова дворянина, без всякой протекции! Ей советовали, – прибавила она, – обратиться к литовскому генерал-губернатору, но она не имела чести знать его. У нее не было средств, чтобы добиться благосклонного внимания губернского секретаря.
Разговор этот очень забавлял государя, который поспешил предложить даме походатайствовать за неё у Корсакова. Бедная вдова поблагодарила его за любезность, но, по-видимому, не придала значения предложению услуг со стороны простого офицера. Каково было удивление свиты государя, когда Его Величество приехал вместе с женщиной, которая не была ни молода, ни хороша собой, и не отличалась хорошими манерами!
Но трудно себе представить замешательство и удивление бедной женщины, когда она узнала, по знакам почёта, которые все оказывали ее спутнику, что она долго пробыла в обществе императора, ее государя. Лучше всего в этой странной встрече было то, что она выиграла свой процесс благодаря тому заступничеству, которое вначале не внушило ей доверия.
Император Александр чрезвычайно любил странствовать инкогнито. Он часто заходил в находившиеся на его пути дома частных лиц, беседовал с хозяевами, своей предупредительностью приобретал их доверие, расспрашивал их и таким путём открывал разные скрываемые от него злоупотребления властью, которые могли повредить благосостоянию его подданных.
Однажды он вошёл таким образом к одному дворянину, сельскому жителю, хорошему малому. Последний принял его добродушно и, восхищённый дружеским видом, с которым император отозвался на его гостеприимство и стал пить с ним пиво, – воскликнул: «Как мы были бы счастливы, если бы все ваши товарищи походили на вас! К несчастью, большинство, в особенности гвардейские офицеры, грубы и требовательны. Благодаря им мы, как чумы, боимся прохода войск через деревню. Наконец, друг мой, – сказал он, всё более оживляясь с каждым стаканом крепкого пива, – скажите, прошу вас, ваше имя, чтобы я знал, кого я имел счастье принять в своём доме?»
Император, немножко смущённый, ответил, улыбаясь, что он называется честным человеком. «Итак, мой милый честный человек, – сказал дворянин, сердечно обнимая Его Величество, – благослови вас небо!» В эту самую минуту приезжают несколько лиц из свиты Его Величества: инкогнито открыто. Дрожащий и смущённый, дворянин падает к ногам государя, который ласково поднимает его и, уезжая, оставляет ему знак своего благоволения[16].
Глава XVIIIИмператор отказывается принять прозвание Благословенного. Награды русской армии и гражданам. Меры высшей мудрости
Если по своей необычайной скромности Александр отверг торжественное публичное чествование при своём возвращении в столицу империи, он не мог уклониться от чувств любви и восторга, повсеместно вызывавшихся его присутствием.
Какая была минута для сердца матери, когда императрица Мария обняла сына, столь достойного ее по своим добродетелям, столь достойного, по своей высокой мудрости, выполнять благородную миссию умиротворителя Европы, государя, составлявшего честь и славу России!
Один он влиянием своего характера, совмещавшего твёрдость, кротость, стойкость, – один он, руководимый и вдохновляемый религией, разрушил то, что создано было могуществом и гением, – и лишил Наполеона славных плодов двадцати лет трудов и побед. После нескольких попыток сопротивления, столь же бесполезных, сколько неудачных, государи европейского материка подчинились власти того, кто представлялся им в образе бича Божьего, которому никто не мог сопротивляться. Но пришёл Александр и сказал им: «Он может быть побеждён, доверимся Провидению». Ему поверили, и слова его сбылись.
Довольный тем, что он без противодействия поставил Россию на должную высоту и в истинном свете проявил благородный характер той нации, судьбами которой он управлял, не приписывая себе ни единого из своих успехов. Выказывая в счастье столько же умеренности, сколько он проявлял стойкости среди превратностей судьбы, мечтая лишь о счастье человеческого рода, – Александр внушил государям, своим союзникам, не только восхищение своей личностью, но и искреннее дружеское чувство. И без всяких со своей стороны стараний он на всю жизнь остался первым их советчиком. Свойства эти и заслужили ему то прозвание, о котором будет далее упомянуто.
Так как совершить великие деяния, которыми руководил Александр, мог лишь тот, кого благословил Всевышний. – то Синод, Государственный совет и Сенат пожелали обессмертить подвиги русского народа и славу Александра. С общего согласия, они отправили к государю депутацию, состоявшую из тайного советника князя Куракина, генерала Тормасова, сенатора графа Сотилова и т. д., чтобы предложить Его Императорскому Величеству прозвание Благословенного, – наименование, без сомнения, славное, но которое, казалось, не могло оскорбить скромность государя, так как оно в то же время указывало, что все великие деяния его были отмечены печатью Провидения. Депутация от имени государства умоляла Его Величество дозволить возвести в Петербурге памятник для увековечения столь славных воспоминаний, при следующей надписи: «Александру Благословенному, императору всей России, великодушному восстановителю Европейских держав, благодарная Россия».