В один из дней каратели прочесали совсем близко расположенный густой лес. Искать разведчиков в редком ельнике им в голову не пришло.
Установленный контакт с местными антифашистами оказал серьезную помощь в сборе развединформации, обеспечении продуктами питания. Также антифашисты информировали разведчиков о контрразведывательных и контрпартизанских мероприятиях, проводимых немцами для поиска и обезвреживания советской разведгруппы. Так, в середине марта немцы смогли установить район выхода в эфир радиостанции группы. 18 марта 1945 года началась операция по уничтожению группы «Юрий». Однако словаки своевременно оповестили Сухова о планах немцев. Группу заблаговременно удалось вывести из-под удара и передислоцировать в район города Френштат, к вершине горы Радгошть. После завершения операции немцев командир принял решение вернуться в старый район. 23 марта разведгруппа возвратилась на Ништин.
Скоро удалось завербовать Агну Голи-шову — восемнадцатилетнюю чешку из села Стара Зубржи, работавшую в течение нескольких лет стрелочницей на станции. Агна привлекла свою подругу-сменщицу Берту Питрову. Таким образом, удалось установить круглосуточный контроль за перебросками противника по железной дороге.
Поток информации, стекавшейся к разведчикам, возрастал. Рация работала с полной нагрузкой. Быстро разряжались батареи. Нависала угроза потери радиосвязи с Большой землей. Сухов доложил об этом в штаб фронта. Через несколько дней пришел обрадовавший «Юрия» ответ:
«Наш связник с двумя комплектами батарей для рации выброшен с парашютом в лесной массив на восточном склоне Го-стинских гор...»
Из этой же радиограммы «Юрий» узнал, что связник — девушка восемнадцати лет Оксана Сидоренко. [...]
Оксана Сидоренко, обвешанная со всех сторон сумками — по бокам висели батареи, спереди вещевой мешок, сзади парашют, — благополучно приземлилась в Северной Моравии, в лесу около села Гостел-ково. В мелком густом ельнике она спрятала свой драгоценный груз и пошла к месту встречи с разведчиками.
Несколько дней пробиралась Оксана в район действия группы Николая Сухова. Шла по местности, занятой немецко-фашистскими войсками. Нередко ей приходилось делать большие крюки для того, чтобы обойти участки, на которых велись работы по созданию оборонительных сооружений. На лесных тропах она не раз видела патрули вермахта. В дневное время отсиживалась в кустах, горных расщелинах, лесах. Шла только в темное время суток, стороной обходя населенные пункты, вражеские гарнизоны.
Уже два дня не было во рту ни крошки хлеба. Устало ворочались мысли: что же делать?.. Хотела поточнее сориентироваться и с этой целью решилась побеседовать со встретившейся в лесу женщиной, ее дочерью и сыном. Но они не знали русского языка, а Оксана не владела чешским.
На третий день вечером Сидоренко внезапно заметила нескольких гитлеровских солдат, спрятавшихся за деревьями и наблюдавших за ней. Они были метрах в ста пятидесяти. Девушка почувствовала неприятный холодок, а потом метнулась в заросли. На бегу достала пистолет, взвела курок. Гитлеровцы бросились за ней, открыли огонь. Когда Оксана очутилась в густом ельнике, пробежав по нему метров пятьсот, то с облегчением поняла, что удалось оторваться от преследователей. «Плохие, значит, попались вояки, если не смогли подстрелить,— подумала она.— Видно, еще не пришел тот миг, когда мое сердце должно остановиться». И девушка быстро зашагала дальше. Ее путь пролегал на северо-восток по лесам, таившим много неожиданностей.
6 апреля разведчица стороной обошла Зашову и к утру 8 апреля была у горы Ниш-тин. Пошатываясь, еле волоча ставшие непомерно тяжелыми сапоги, Оксана начала взбираться на гору. Она поднялась на вершину и около тригонометрической вышки, у закопанного в землю бетонного столбика с отметкой № 749, с его северной стороны, под камнем спрятала согнутый вчетверо листок бумаги из ученической тетради с единственным написанным на нем словом «Ель». Оксана осмотрела местность с вершины горы и, не заметив ничего подозрительного, вышла.
Вечером когда за горами скрылось солнце и в небе уже зажглись первые тусклые звездочки, Фильчагин с одним из своих друзей пришли к тригонометрической вышке и нашли записку с обусловленным паролем.
— Прекрасно! — воскликнул Фильчагин. — Наконец-то пришла наша связная!
Алексей достал карандаш и рядом написал: «Бук». Листок бумаги он положил под тот же камень, где он лежал.
Разведчики ушли.
На следующий день, это было 9 апреля, с восходом солнца связная штаба фронта вновь была на месте встречи. С большим волнением взяла она в руки оставленную накануне записку. Как она обрадовалась, когда увидела на нем заветное слово «Бук»!
«Знайшлася!» — обрадовалась Оксана. [...] Вот вдали она заметила двоих мужчин, осторожно пробирающихся к вершине горы. [...] Через некоторое время они поднялись на гору и, осмотревшись, пошли к бетонному столбику. Оксана сумела разглядеть пришедших. [...] Сидоренко вышла из укрытия, пошла навстречу. Разведчики с надеждой смотрели на стройную, невысокую, показавшуюся хрупкой девушку с решительным взглядом серых глаз. Но опыт всех троих сдерживал эмоции.
— Кто ты такая, красавица? — приветливо спросил девушку Фильчагин.
— А вы звыдкиля таки молодци? Я — «Ель». А вы?
— Я — «Бук»,— ответил обрадовавшийся встрече Фильчагин.
— Хлопци, милые! Як довго я вас шукаю... — Обессилевшая девушка опустила руки, словно плети, и не смогла сделать ни одного шага. [...]
В ночь на 10 апреля Фильчагин, Шваб и Оксана в сопровождении чеха Фердинанда Корговяка отправились в путь. Им пришлось вброд переправиться через две реки, пересечь тщательно охраняемые фашистами две железные и две шоссейные дороги, по которым днем и ночью противник перебрасывал войска. Утром 12 апреля груз был найден».
Но не всё было гладко у группы «Юрий». Агенты гестапо выследили Берту. Ей едва удалось избежать ареста. Простудился и серьезно заболел командир группы Сухов. Его пришлось прятать у местных антифашистов. Группу с этого времени возглавлял Алексей Фильчагин. Под его началом группа все также оперативно информировала командование о противнике.
В штаб 4-го Украинского фронта ежедневно поступали сведения о противнике, добытые разведгруппой «Юрий». В апреле и начале мая 1945 года группа доносила:
«В западном направлении за сутки прошло 9 железнодорожных эшелонов (222 вагона). При этом проследовало: 79 вагонов с эвакуированным гражданским населением, 42 вагона с рабочими для рытья окопов, 35 платформ с каменным углем...»;
«За сутки противник перебросил в восточном направлении 134 вагона с личным составом и 11 платформ с автотранспортом...»;
«По шоссейной дороге в западном направлении за день прошло более четырехсот конных повозок с боеприпасами и продовольствием...»;
«Все дороги забиты поспешно отступающими немецко-фашистскими войсками...»;
«За истекшие сутки по шоссейной дороге из Френштата на запад прошло 2200 грузовых автомашин с солдатами и офицерами вермахта, 3200 конных повозок с боеприпасами и продовольствием, около 700 орудий разного калибра...»
6 мая 1945 года в район действий лруппы «Юрий» вышли советские войска.
В тот день Малышев передал в штаб фронта запомнившуюся на всю жизнь радиограмму:
«Сегодня утром в район наших действий вошли наступающие войска Красной Армии... Группа готова к выполнению очередного задания Родины...»9
За образцовое выполнение заданий командования личный состав группы «Юрий» был награжден:
• командир группы Сухов Н.А. — орденами Отечественной войны
I и II ст. и Красной Звезды;
• замкомандира группы Фильчагин А.А. — орденом Славы;
• старший радист Малышев Н.И. — орденом Красной Звезды;
• радист Гоменко А.О. — орденом Славы;
• разведчик Сидоренко О.Д. — орденами Отечественной войны I и
II ст. и Красной Звезды.
Разведывательная группа «Овин»
В «Восточных областях»
На польской земле нашим разведчикам большую помощь стали оказывать польские патриоты из Армии Людовой и ППС. Они помогали им переправиться через реки Буг и Нарее, организовывали им отдых и лечение, укрывали от немцев и польских жандармов, снабжали продуктами и вместе добывали разведывательные сведения. В сентябре 1944 года группа «Овин» вышла в район г. Серпц, где у деревни Храпонь создала свою базу, готовясь по приказу Центра двигаться дальше на запад, в Германию, на Грауденц и Шнайдемюль.
И где бы ни находилась группа «Овин» — на марше ли, в районе г. Серпц или на базе в Мазовии — она постоянно, как и прежде, вела непрерывную разведку противника. Разведданные поступали от резидентур, созданных группой в районах Бежунь, Рыпин, Серпц, а также от польских патриотов. И все эти данные о противнике — о передвижении его живой силы и техники по железным и шоссейным дорогам, о строительстве укрепленных районов, о местонахождении военных объектов и т.п. — своевременно обрабатывались, шифровались и передавались по радио в Центр. Всего с апреля по сентябрь 1944 года было передано 347 радиограмм, это примерно две радиограммы в сутки.
Обстановка в Мазовии, где на время обосновалась группа «Овин», была сложная. Все местечки, окружавшие города Бежунь, Серпц, Липно, Бродница, Дзялдово, Млава, Цеханув, Плоньск, были забиты гитлеровскими войсками.
««Доктору», 4.9. Ежедневно ожидаю груз... Прошу выбросить при первом заходе.... Беспокоят жандармы. «Овин»».
Млавский укрепленный район и город-крепость Млава — южные ворота Восточной Пруссии — готовились к решающей схватке. Четырнадцать дивизий резерва гитлеровских войск на Восточном фронте находились в основном в Польше и в Восточной Пруссии. На присоединенных в 1939 году к Третьему рейху польских землях правил обергруппенфюрер СС Эрик Кох, самый кровавый из гауляйтеров Гитлера, бывший рейхскомиссар Украины. В так называемых «Восточных областях» действовали еще более драконовские законы, чем в старом рейхе. За малейшее подозрение в связях с партизанами или русскими разведчиками поляки немедленно расстреливались.