Небезынтересно в этом отношении и письменное распоряжение доктора Роде из Кенигсберга, направленное в начале лета 1944 года в адрес органов власти и гестапо восточно-прусского административного округа Гумбиннен: «В ближайшее время в провинциях Восточной Пруссии надо рассчитывать на приземление отдельных парашютистов. Требуется повышенная бдительность, так как они уже приземлялись в бывшей Польше. При появлении доносить срочно по телефону с условным выражением «парашют». По указу командующею полицией охраны порядка Кенигсберга при появлении парашютистов поднять по тревоге полицейских, сельскую стражу, оцепить местность, оповестить бургомистра, коменданта крепости Мемель, начальников гарнизонов Тильзит, Инстербург, Лётцен, Зудауэн. Силы держать до тех пор, пока это требуется».
Негативную роль, в совокупности с другими причинами, отмечают в своих работах историки спецслужб, исследующие эту проблему, сыграли также в целом низкий уровень профессиональной подготовленности лётного состава вспомогательной авиации и не всегда правильный выбор районов десантирования. В результате этого, например, многие из диверсантов-разведчиков и значительная часть грузов были сброшены на парашютах в буквальном смысле слова прямо на штыки немецких военнослужащих.
Случалось также, что выброска производилась далеко в стороне от намеченного Центром района. Например, из-за ошибки экипажа транс-
портного самолёта ДРГ «Делегат» Разведывательного отдела штаба 2-го Белорусского фронта (2-го формирования) была десантирована 12 декабря 1944 года в 150 км от назначенной Центром точки.
Тем не менее характеризовать понесённые оперативной разведкой потери как абсолютно напрасные вряд ли допустимо уже в принципе. В доказательство — строки отчёта Разведывательного отдела штаба 3-го Белорусского фронта (текст даётся по известной повести О.Л. Горчакова «Лебединая песня»): «...в Восточной Пруссии мы не имели ни одной разведывательной точки/ О рубежах обороны, да и вообще обо всём тыле противника в этой области Германии у нас было слабое представление. В такой обстановке для раздумий времени не оставалось — надо было действовать решительно, быстро, идя на вынужденный риск и повышенные потери. Иного пути не было...»
Нельзя сбрасывать со счетов и тот мощный деморализующий эффект, который на нацистские власти и гражданское население производил факт присутствия в Восточной Пруссии невидимого, но опасного и коварного врага в лице советских диверсантов-разведчиков (но в терминологии самих немцев — «парашютисты» и «партизаны»). В качестве доказательств—вновь строки из секретных отчётов органов юстиции Кенигсберга.
Из Секретного отчёта от 19 октября 1944 года: «Убийства, поджоги и грабежи осуществляют многочисленные русские агенты, десантированные на парашютах на территорию Восточной Пруссии. Речь при этом идёт, в том числе, о бывших немецких военнопленных, которые прошли подготовку в русских разведывательных школах. Часть этих разведчиков воспользовалась бегством из России и десантированием для того, чтобы добровольно сдаться немецким властям».
Из Секретного отчета от 18 января 1945 года: «Сельское население Восточной Пруссии обеспокоено действиями русских парашютистов в округе. При этом нередко речь идёт о пленных немецких военнослужащих, часть из которых сразу же сдаётся немецким властям в добровольном порядке. Агенты оснащены радиопередатчиками и вооружены автоматами».
А это цитата из публикации прессы ФРГ «Бои в Восточной Пруссии», авторами которой являются бывшие гитлеровские вояки генерал Хорст Гроссман и майор Диккерт: «С августа 1944 отдельные русские партизаны начали высаживаться с самолетов в лесах Восточной Пруссии, сначала в лесу Хайдвальде (лес Скаллишер) в районе Ангераин. Затем партизаны внезапно появились в Мемельском лесном массиве, в лесу Кранихбрух и лесу Астрау, юго-западнее Инстербурга.
В целом они нанесли не слишком большой ущерб, однако беспокоили население.
В районе Лётцена [ныне—польский Гижицко] в канун рождества 1944 г. насчитали 87 выброшенных с парашютом партизан, из которых некоторое количество было захвачено после выброски или уничтожено.
...Общий причиненный ими ущерб оказался незначительным, за исключением случая неожиданного столкновения с более сильной груп-
пой, имевшего место в начале ноября 1944 г. западнее Норденбурга [ныне — Крылово Правдинскош района].
Участников же диверсионных групп за период по 20 января 1945 г. было захвачено и обезврежено около двухсот. Большим недостатком являлось то, что задержанные должны были передаваться охранной полиции, вследствие чего своевременная проверка результатов допросов в дальнейшем не была возможна.
В ходе боевых действий, последовавших за блокированием Зем-ланда, русские также делали попытки направить туда диверсионные группы, например на электростанцию в Пайзе.
Весьма неприятным оказалось присутствие в Пиллау агентов, которые корректировали по не обнаруженному телефонному кабелю огонь русской артиллерии и причинили тем самым большой ущерб судоходству».
Небезынтересные строки в отношении деятельности советских разведгрупп содержатся в журнале боевых действий армейской группы «Земланд» вермахта за 25 февраля—1 апреля 1945 года.
Запись за 9 марта 1945 года: «Различные показатели —... возросшее количество направляемых агентов, показания пленных ... — указывают на продолжение подготовки к наступлению против Земландского фронта» (стр. 65).
Запись за 14 марта 1945 года: «Командующий [армейской группой «Земланд»] говорит [коменданту Кёнигсбергской крепости] о том, что противник направил в наш тыл большое количество своих агентов. Именно Кёнигсбергская крепость представляет для агентов широкие возможности перехода. В случае, если они будут сдаваться добровольно, они должны быть направлены через армейскую группу на допрос в империю [то есть через штаб армейской группой «Земланд» эвакуированы в центральную Германию].
В случае, если они будут схвачены, они должны быть допрошены и после этого приговорены к смертной казни» (с. 100 и 101).
Запись за 22 марта 1945 года: «Ранним утром также в районе северо-западнее Кёнигсберга была захвачена группа немецких солдат в количестве 35 человек «Национального комитета свободной Германии» под командованием одного перебежчика»2.
«Резкую разницу в агентурной обстановке на территории Германии по сравнению с той, которая существовала в оккупированных немцами советских районах, мы, к сожалению, должным образом не учли. Стремление как можно быстрее испытанными методами добиться нужных результатов привело к неоправданным большим жертвам.
Как правило, все наши разведгруппы после выброски давали в тот же день радиограммы о благополучном приземлении, а затем или бесследно исчезали, или сообщали о боях с карателями, что фактически означало конец»3.
По разным данным, в тыл Восточно-Прусской группировки войск противника летом 1944—весной 1945 года было заброшено от 36 до 120 специальных диверсионно-разведывательных формирований оператив-
ной разведки. На сегодняшний день в открытой печати и доступных архивных источниках удалось отыскать упоминания о существовании, как минимум, ста четырнадцати специальных диверсионно-разведывательных формирований советской оперативной разведки, но при этом кодовые названия известны лишь ста одного из них. Итак, это:
Отряд специального назначения «Лейтенанта Фёдорова» (кодовое название неизвестно) Разведывательного управления Генерального штаба Красной Армии, действовал на территории Польши и Восточной Пруссии с сентября 1944 до января 1945 года.
Сформирован был в апреле 1944 года в количестве тридцати двух человек личного состава, каждый из которых получил документы на другую фамилию (в частности, 18-летний разведчик А.Е. Герасимчук стал «Максимовым»).
Командир — лейтенант, имевший оперативный псевдоним «Фёдоров».
Первоначальная боевая задача — в треугольнике польских городов Калиш—Ченстохов—Краков осуществлять негласный контроль за передвижением войск противника, а также выявлять места расположения здесь его укрепрайонов, штабов, аэродромов, арсеналов и других стратегически важных объектов, о чём посредством радиосвязи оперативно и подробно информировать Центр.
3 мая 1944 года была десантирована с борта самолёта на оккупированную территорию Польши — в Белгорайские (Яновские) леса, что южнее Люблина.
Уже к июлю с1944-ш в районе базирования путём вербовки местного польского населения создала собственную агентурную сеть.
В середине июля 1944 года спецотряд лейтенанта «Фёдорова» принял непосредственное участие в спасении (с последующей эвакуацией из оккупированной Польши в Москву) руководителя Варшавского восстания, будущего главнокомандующего Народным Войском Польским генерала Михаила Роля-Жимерского, а также сопровождавших его польских офицеров общим числом более чем 120 человек. В частности, собственными силами разведчики оборудовали тогда в чаще Белгорайских лесов посадочную площадку для советского Ли-2.
В конце лета сорок четвёртого спецотряд лейтенанта «Фёдорова» по заданию Центра совершил скрытный бросок на территорию Восточной Пруссии, где приступил к выполнению боевой задачи по выявлению и изучению расположенных здесь секретных укрепрайонов.
Спецотряд неоднократно подвергался преследованию со стороны контрразведывательных органов противника, в результате чего нёс безвозвратные потери, и, в частности, в ходе одной из схваток погиб его командир — лейтенант «Фёдоров». Однако тем не менее диверсанты-разведчики благодаря своей высокой профессиональной подготовленности и завидной физической закалке сумели избежать разгрома и тем более полного истребления. Так, например, 7 ноября 1944 года, уходя от очередной погони, они укрылись в труднопроходимом болоте, где, погрузившись в ледяную жижу по горло, неподвижно провели больше суток — пока не миновала опасность.