го друга Ивана — «Черного». Овчаров до этого, забирая на одном из хуторов продукты, прихватил и майорский китель, а когда облачился в него в лесу, то Целиков, приняв его за карателя, взял товарища «на мушку» — от беды их спасло только своевременное вмешательство сослуживцев. 11 сентября немцы обнаружили группу в районе, где не было специальных частей, поэтому блокированием разведчиков занялся обычный пехотный полк, не имеющий натасканных собак. Десантники находилась на территории заповедника, и их выследил местный егерь — он услышал шелест листвы под ногами парашютистов. Разведчики, поняв, что окружены, заранее определив места сбора, разделились, и каждый маскировался отдельно. Два друга Ивана привязали себя в стволам сосен под самыми кронами, а «Заяц» влез под дёрн около пня, но «Моржа» немцы обнаружили. Разведчик, не желая сдаваться, принял неравный бой — в темноте товарищи набрели на его тело — Иосиф был подвешен вниз головой, с табличкой на немецком: «Так будет с каждым из вас».
Перебазируясь в новый район, «Джек» столкнулись с разведгруппой «Орион» 1-го Прибалтийского фронта под командованием капитана Денисова. Совершив совместный марш и вырвавшись в очередной раз из кольца окружения, разведчики разделились вновь для выполнения собственных задач. Здоровье Овчарова оставляло желать лучшего — Иван таял буквально на глазах, и теперь группе приходилось считаться с его скоростью передвижения, как до этого было с «Моржом». Шпаков вел их в сторону фронта — предстояло выяснить систему оборонительных рубежей поближе к передовой. Однажды на рассвете диверсанты услышали канонаду — это их родной 3-й Белорусский фронт атаковал немцев под Гольда-пом, но Центр приказал идти на север Пруссии, в неизведанные еще районы реки Дайме. Разведчики, уже было настроившиеся на скорую встречу с Родиной, повернули назад. Начался третий месяц пребывания группы в тылу. За это время им так ни разу и не удалось поесть горячей пищи (от охоты пришлось отказаться — запах приготовляемого мяса выдавал расположение базы); помыться в горячей воде; сменить нательное белье и просто элементарно выспаться. Лица ребят осунулись и потемнели, обмундирование поизносилось, а по ночам уже было прохладно. На предыдущем задании «Сойка» обморозила себе руки, и теперь все переживали, как старшина сможет передавать радиограммы непослушными пальцами.
Один из прусских рассветов застал группу на опушке. Разведчики выбрали себе место под дневку на дне оврага на окраине леса — есть где укрыться и обзор хороший. Однако, когда начался день, оказалось, что в лесу стоят замаскированные танки, а по оврагу то и дело сновали немецкие солдаты из хозяйственных служб за водой. Отдохнуть не получилось, а в сумерках, выбираясь из западни, десантники нарвались на немецкий патруль. Завязалась перестрелка, в ходе которой немцам удалось огнем отсечь Шпакова. На выручку к командиру поспешил переводчик Радиевский, но солдат со всего маху налетел коленом левой ноги на пень и упал, в это же время смолк и автомат лейтенанта. Товарищи оттащили травмированного «Зайца» в безопасное место и, пока немцы не организовали преследования, провели совет. Беглый осмотр ноги показал, что самостоятельно сержант передвигаться не сможет. Наполеон Радиевский по неписаным законам разведки вызвался прикрыть отход остальных — с ним бы группа погибла полностью, но Мельников, оставшийся за старшего, предложил ему ползком выбираться и самостоятельно добраться до условного почтового ящика на старой базе, куда группа вернется после проведения разведывательных мероприятий в заданном районе. Пятнадцатилетний «Орел», понимая, что Радиевский обрекает себя на верную смерть, вызвался сопровождать своего еще «партизанского» протеже.
Таким образом, группа, лишившись второго командира, разделилась на две подгруппы: «санитарную», в составе «Зайца» и «Орла», и «боевую», которую возглавил старший по званию — «Крот».
Судьба лейтенанта Шпакова оставалась невыясненной.
Мельников повел радисток и Иванов дальше, а двое друзей поползли назад. По непроверенным данным, через некоторое время Центр получил от «Крота» шифровку, что «Еж», «Заяц» и «Орел» пропали без вести. По пути следования к Велау, «Крот» запросил у командования карты — карты группы пропали вместе с «Ежом». В ночь на 1 октября разведчики приняли посылку с Большой земли: сахар, консервы, соль, мыло, махорка, водка, мины, радиопитание, байковые одеяла, вещмешки. Из трех сброшенных тюков один не удалось обнаружить, и он со временем достался противнику. Новые приказы из Центра сделали невозможным возращение группы на старую базу, куда направились «Орел» с травмированным «Зайцем».
В Центре действиями группы были довольны — из полученных 67 радиограмм около “полусотни носили точный информационный характер, однако и немецкое командование было всерьез обеспокоено все не умолкающим передатчиком русских. Мельников зарекомендовал себя подготовленным командиром
группы, но его недостаток — неумение читать карту — превращал разведчиков в слепых котят. Исходя из создавшейся угрозы гибели всей группы, командование решило временно ее влить в группу «Максима». В ходе совместных действий разведчики побывали даже в доме самого Геринга, правда, когда охрана с виллы была уже снята. „
В ночь на 12 ноября ПО-2 сбросил над условленным местом два парашюта — грузовой контейнер с зимним обмундированием и нового командира группы — лейтенанта Моржина А.А. («Гладиатор»). А ровно через неделю, уходя из района выхода на связь, группа была вынуждена вступить в огневой контакт с противником; когда же разведчики оторвались от преследования, оказалось, что отсутствует Иван Овчаров — «Черный». В одной из радиограмм «Гладиатор» докладывал, что принятая им группа — это не люди, а тени, удивительно, как они еще умудряются держать оружие и двигаться. Командир просил прислать груз, Центр ответил следующее: «Погода нелётная. Груз сбросить не можем. Вам разрешается выход в Польшу. Примите все меры к сохранению людей». Немцы, видимо, смогли просчитать дальнейший маршрут группы — на пути в Польшу только за двое суток непрерывного марша группа подверглась нападению более полутора десятков облав, в ходе одной из них пропал без вести Иван Целиков («Белый»). Товарищи посчитали его, как и «Черного», погибшим.
Так закончилась осень, и наступила зима — по ночам начал выпадать снег, передвигаться по которому было невозможно, листья с деревьев опали полностью, открывая для наблюдения за лесом огромные площади. Спать на голой земле становилось невозможным. Группа, по наводке из Центра, вышла на лагерь польских партизан недалеко от города Мы-шинец, которые вырыли для разведчиков добротную землянку, а Центр прислал очередной груз, правда два мешка из которого упали в расположение 102-й пехотной дивизии немцев. Разведчики по-прежнему вели скрытное наблюдение, а девушки уходили за много километров от базы для выхода на связь с Центром. Но 27 декабря квадрат, где находилась землянка, был плотно окружен специализированной частью СС, на просеках машины, ощетинившись пулеметами, встали на расстоянии считанных метров друг от друга, поджарые солдаты с овчарками на поводках, в гробовом молчании, в режиме визуальной связи, тремя цепями двинулись к базе десантников. ..
Первыми же очередями была смертельно ранена «Сойка», последние ее слова были обращены к Ане: «Если сможешь, скажи маме, что я сделала все, что смогла, и умерла хорошо...»
А бой продолжался, разведчики, ощетинившись автоматами, дерзко огрызались, сдерживая цепи атакующих, но вот получил пулю Мельников. «Лебедь» бросилась его перевязывать, а командир, не успевая перезаряжать оружие, стреляет из автоматов товарищей, не замечая, что и сам уже получил отметину свинцом. Огонь немцев все плотнее обкладывает остатки группы. О том, чтобы вырваться из окружения, не могло быть и речи, так как к тому времени оба десантника потеряли слишком много крови. Немцы предлагают сдаться, но вместо ответа израненные разведчики выходят на свой последний «пируэт»: «Гладиатор» и «Крот», нещадно строча из автоматов имитируют контратаку с целью прорыва в лесной массив, а незамеченная Морозова с радиостанцией за плечами ускользнула через запасной лаз в землянке в сторону камышей на болоте. Когда стихли выстрелы, обозленные немцы взорвали последнее жилище группы, а камыши, где пряталась Аня, подожгли. К счастью, влажный из-за снега тростник горел вяло, что и спасло радистку.
Оперативная обстановка на конец декабря 1944 года: «Войска 3-го и 2-го Белорусских фронтов и левого фланга 1-го Прибалтийского фронта осуществляют скрытую подготовку к началу ВосточноПрусской стратегической наступательной операции. Наступление планируется на середину января 1945 года».
Командование, обеспокоенное молчанием «Джека», поручило работающей по соседству группе капитана Черных постараться выяснить ситуацию. С ними через трое суток после трагедии и столкнулась «Лебедь», в тот же день, 30 декабря, она отстучала подробную радиограмму о случившемся в Центр. Разведчики грешили на одного бойца из польского отряда, попавшего в плен, — видимо, парень не вынес пыток и выдал примерное расположение группы. В той же радиограмме Морозова указала, что «Гладиатор» и «Крот», скорее всего, погибли.
Ответ, полученный радиокорреспондентом 2165 («Лебедь»), гласил, что ей предписано влиться в состав группы Чер-ныха, а самому капитану приказывалось выдвигаться к плавням реки Вкра вместе с польскими партизанами поручика Иг-нация Седлиха. Совершив пятнадцати часовой марш, отряд остановился на отдых на сеновале крестьянина Тадеуша Бже-зиньского, где скрытно уже расположились карательные части немцев — разведчиков ждали.... В ходе завязавшегося боя Аня получила тяжелое ранение — разрывная пуля раздробила запястье левой руки. Прикрывая раненую девушку, погибли все бойцы группы Черных вместе с командиром, своими жизнями давшие возможность уйти и радистке, и полякам. С помощью партизан Анна добралась до Вкры, но переплыть она ее уже не могла, а немцы шли по пятам. Польские патриоты решили укрыть девушку в деревне Дзечево, но Анна, понимая, что каратели, обнаружив ее здесь, не пощадят никого из местных, отказалась и вместе с партизанами продолжила путь вдоль реки.