Дислокация партизанских бригад, отрядов и аэродромов требовала организации связи на самые различные расстояния: от 20 до 1000 км и более. Это обстоятельство, однако, совершенно не отражалось на качестве связи. Во всех случаях связь была устойчивой. Это предопределило успех выполнения задач: ни одна боевая операция, ни одно оперативное задание командования не были сорваны из-за отсутствия радиосвязи.
Следует отметить, что в случае необходимости связь с каким-либо корреспондентом не прерывалась в течение целого дня, а то и нескольких дней подряд. Корреспондент все время находился на связи, и обмен запросов и ответов между командованием штаба и командованием бригад или отрядов напоминал хорошо налаженную телефонную связь. К таким наиболее оперативным связям можно отнести работу раций соединений Чернышева, Коржа, Сикорского, Козлова, Лобанка и бригад Райцева, Леонова, Прохоренко и других. Необходимо отметить, что радиосвязь проходила в весьма сложных условиях партизанской борьбы. В большинстве случаев отряды должны были непрерывно маневрировать или останавливаться на стоянку в лесу, в непроходимых болотах. Радист должен был развернуть радиостанцию и установить связь независимо от погоды и боевой обстановки, в которой находились парти-
заны. Весьма часто радистам приходилось работать во время боя или бомбардировок самолетами противника. Поэтому нередки были случаи, когда партизанские радисты внезапно прерывали связь, едва успев дать фразу конца сеанса «СК» или коротко сообщить «здесь бой», «здесь бомбят» и т.п. В этих случаях передачу и прием радиограмм приходилось задерживать до следующего сеанса связи.
Радиосвязь с корреспондентами, находившимися в тылу врага и работавшими на маломощных рациях, проходила в основном в дневное время (в часы полной освещенности радиотрасс). В ночное время вследствие особых условий прохождения радиоволн появлялось значительное количество помех, которые забивали слабый сигнал корреспондента. В летнее время связь с корреспондентами была вполне устойчивой с 6— 7 до 22—23 часов. Зимой возможное время связи значительно сокращалось. Работа проводилась в основном в диапазоне волн 50—100 м. Слышимость корреспондентов составляла 3—5 баллов, слышимость же узлов у корреспондентов была 5 баллов (по 9-балльной шкале). Поэтому на узлах выделялись отдельные поддиапазоны волн для приёма и передачи информации во избежание помех от своих передатчиков»14.
Радиосвязь в партизанском движении Белоруссии
«Начиная с апреля 1942 года ЦК КП(б) Белоруссии начал посылать в партизанские отряды первые радиостанции, которые держали связь с радиоузлами Главного разведывательного управления Красной Армии. Одновременно ГРУ КА и НКВД СССР забрасывали на территорию Белоруссии свои спецгруппы с радиостанциями, услугами которых в некоторых случаях пользовались и партизанские отряды.
Но подобная связь не могла полностью удовлетворить требования, предъявляемые руководством партизанского движения. Ряд важнейших сведений из партизанских отрядов, переданных через указанные узлы, задерживались в ГРУ и НКВД и теряли свою ценность или совсем не доходили до руководства партизанского движения. Это вызывало необходимость создания своей партизанской связи, независимой от ГРУ и НКВД СССР. Такая связь образовалась с момента создания Центрального штаба партизанского движения (ЦШПД), то есть с июля 1942 года.
Радиоузел ЦШПД уже 1 августа 1942 года начал принимать на связь все радиостанции, отправляемые в партизанские отряды, а в конце того же года взял на связь и те радиостанции, которые были отправлены еще ранее и держали связь с радиоузлами ГРУ. Это значительно улучшило качество связи, все радиограммы от партизанских отрядов стали поступать без всяких задержек непосредственно к руководству партизанского движения. [...]
Основной радиостанцией, на которой работали партизаны, была радиостанция «Север» мощностью 3 Вт с электропитанием от сухих батарей. В западных областях Белоруссии, где на более дальние расстояния требовались передатчики помощнее, чаще использовалась рация партизанских отрядов (РПО) с питанием передатчика от динамо ручного привода и приемника — от сухих батарей. Кроме того, на воору-
жении некоторых партизанских отрядов находились радиостанции «Белка», «Прима», РБМ, а также американские и английские рации В-100, Н-15 и №48. Они имели ряд недостатков и широкого применения не нашли. [...] Одновременно с решением вопроса использования радиосредств в школе при ЦК КП(б) Белоруссии началась подготовка радиоспециалистов для работы в партизанских отрядах Белоруссии. В дальнейшем эта школа готовила радистов и для других республиканских штабов партизанского движения.
Кандидаты в школу подбирались из числа комсомольцев-доброволь-цев через областные и районные комитеты ВЛКСМ. Курсанты, окончившие школу за 4—5 месяцев, получали хорошие теоретические знания по электро- и радиотехнике, а также практический опыт работы на радиостанциях с выходом в эфир. К концу 1942 года радиоузел ЦШПД обеспечивал связь уже с 24 партизанскими формированиями, действовавшими в Минской, Витебской, Могилёвской и Вилейской областях Белоруссии»15.
Когда начинаешь немного глубже вникать в историю военной разведки и партизанского движения в период Великой Отечественной войны, бросается в глаза некомпетентность людей в составе высшего руководства, в ходе тяжелейшей войны преследующих свои личные карьерные цели и игнорирующих конечный результат, ради которого сражались и погибали миллионы советских людей. Это особенно контрастирует на фоне героического труда разведчиков, радистов, партизан, сражавшихся в тылу, титанических усилий их непосредственных руководителей в целях обеспечения их результативной деятельности. Это почти революционная ситуация: «Верхи не хотят и низам не дают». Мне не довелось слышать о выявлении в высших штабах реальных шпионов, работавших на Германию. Это, конечно, мрачная шутка, но, видимо, деятельность наших своих вредителей была столь эффективна, что немцам для решения таких задач не было нужды напрягаться.
В. Никольский
(продолжение)
«После расформирования фронтовых органов агентурной разведки в декабре 1942 года в Москву за назначением прибыли сотни командиров и политработников, ранее работавших в разведотделах фронтов, разведшколах, разведпунктах, отделениях оперативной техники, радиоузлах, агентурных отделениях разведотделов армий.
Отдел кадров управления работал круглосуточно, распределяя прибывающих на укомплектование вновь создаваемых двух агентурных баз и 2-го управления оперативной разведки, специально сформированного для руководства этими базами, подбора и подготовки разведчиков и агентов в Центре и их заброски в тыл противника.
Новая система не имела четкого положения; функции баз как центров агентурной подготовки разведчиков достаточно продуманы не были; материальные средства и техника, в том числе авиационная, а также радиоаппаратура оставляли желать лучшего. Созданная в Филях центральная разведшкола, рассчитанная на массовую подготовку в вГозможно короткие сроки агентов и радистов, спешно развернула свою работу, но не могла удовлетворить потребности в кадрах, ранее готовившихся десятком фронтовых разведшкол. Кроме того, централизованный подбор и подготовка людей за тысячи километров от мест их будущей работы затрудняли учет национальных особенностей различных направлений фронтов, где возникала потребность в представителях национальностей от лопарей до черкесов и аварцев, отрывали будущих разведчиков от конкретных деталей агентурной обстановки, лучше известной офицерам фронтовых разведорганов. По-прежнему слабым местом оставалась радиоподготовка, требовавшая в лучшем случае нескольких месяцев изнурительной тренировки в технике передачи и приема на слух. Школа получила в качестве «полуфабрикатов» добровольцев-связистов, как правило, девушек из горьковского 46-го полка особого назначения, где они в казарменных условиях проходили предварительную радиоподготовку. Все они прекрасно знали друг друга, что не способствовало конспирации.
Коренная ломка всей системы разведки в самом разгаре войны вызвала всеобщее удивление не только у офицеров этой службы, но и у всех командиров, в той или иной мере соприкасавшихся со штабной службой в звене армия — фронт. И лишь значительно позже мы узнали о причинах такой «перестройки».
По мнению руководства Разведуправления, возглавлявшегося в ту пору дивизионным комиссаром И.И. Ильичёвым, агентурная разведка на фронтах и в армиях была слабо оснащена технически, велась недостаточно квалифицированными кадрами, имела много провалов, была засорена провокаторами и полностью своих задач по информации командования фронтами о положении в оперативном тылу у немцев не решала. По замыслу наших шефов для устранения этих недостатков нужно было запретить фронтовым и армейским разведорганам вести агентурную разведку и всю работу по подбору, подготовке, засылке в тыл противника разведчиков и агентов и руководство ими, а также информацию фронтов по добываемым агентурным путем сведениям проводить централизованно.
Был придуман поистине «мудрейший» способ излечить больную голову путем ее отсечения.
Ильичёву удалось убедить Верховного Главнокомандующего И.В. Сталина, чрезмерно загруженного сложнейшими вопросами руководства войною, чтобы в деталях разбираться в таких частностях, как разведка, в рациональности такой реформы.
Приказ о ликвидации фронтовых агентурных структур был отдан в самый ответственный момент начала нашего общего наступления под Сталинградом, подготовки Ленинградского и Волховского фронтов к прорыву блокады Ленинграда, наступления Северной группы Закавказского, Северо-Кавказского, Юго-Западного и Калининского фронтов. Дезорганизация разведки в этот период весьма отрицательно сказалась на боевой деятельности войск и явилась объективно причиной больших потерь, поскольку штабы фронтов в этот период нужной информации о противнике не получали.