Неизгладимый след оставила в Коломягах трагическая первая блокадная зима 1941/42 гг. Страшным местом для местных жителей стала прозекторская психиатрической больницы, находившаяся со стороны улицы Аккуратова. Прозекторскую использовали как покойницкую – сюда в первую блокадную зиму свозили умерших от голода людей со всей округи, и они лежали рядом у входа прямо на улице.
Огромное значение для коломяжцев в годы войны имела церковь Св. Дмитрия Солунского, которая ни на день не прекращала свое служение. Все девятьсот страшных и трагических дней блокады она была надежной поддержкой и опорой для жителей. Не случайно сегодня эта церковь является одной из настоящих блокадных реликвий не только Коломяг, но и всего города. Настоятелем храма в тот период являлся протоиерей Иоанн Федорович Горемыкин (1869 – 1958), занявший этот пост в апреле 1940 г. и находившийся на нем всю войну, а потом и в тяжелые послевоенные годы.
После войны в Коломягах началась новая жизнь, и не только потому, что война была уже позади, а потому, что сюда пришло новое население. Появилось много приезжих, и не только из Ленинграда. Коренное население Коломяг все больше и больше «размывалось». Многие строились на местах домов, разобранных на дрова во время блокады, другие обосновывались на прежде пустовавших землях. 1950-е гг. стали временем активного жилого индивидуального строительства в Коломягах.
Трудились коломяжцы, главным образом, в городе на заводах, а также в психиатрической больнице и в располагавшемся в Коломягах совхозе. Приусадебное хозяйство оставалось серьезным подспорьем для коломяжцев, но не менее существенным источником дохода служила сдача комнат внаем. Это было очень развито в 1950 – 1960-х гг. и даже еще в 1970-х гг. Причем речь шла не только о сезонных дачниках, но и о постояльцах, живших тут круглый год. Чаще всего снимали жилье слушатели военных академий.
Спустя три года после войны Коломяги стали настоящим «царством детей» – 27 августе 1948 г. по трассе бывшей Озерковской ветки, от Новой Деревни до Озерков, прошла детская железная дорога, официально называемая «Малой Октябрьской железной дорогой» (МОЖД). Сегодня она доживает здесь свои последние годы: новая МОЖД пройдет от станции метро «Купчино» до Пушкина.
…Когда в начале 1970-х гг. городские новостройки Комендантского аэродрома вплотную подступили к старинным Коломягам, они продолжали еще сохранять свой патриархальный сельский облик, однако жизнь тут постепенно приходила в упадок. Только и говорили о расселении: коломяжцы постоянно жили под этим дамокловым мечом. Многие перестали заниматься текущим ремонтом своих домов и благоустройством участков – зачем, ведь все равно все это скоро пойдет под снос?
В упадок пришло и старинное коломяжское дворянское гнездо. Последними размещались в особняке пансионат для инвалидов, а после него – Дом престарелых № 10 Ленсобеса. Когда в 1988 г. весьма пожилых обитателей особняка перевели в другой интернат, а здание поставили на капитальный ремонт, оно уже почти лежало в руинах. Естественно, за все это время от прежних прекрасных интерьеров практически ничего не осталось: не стало мраморных каминов, наборных паркетов, зеркал, люстр…
Генеральный план развития Ленинграда и Ленинградской области еще в 1966 г. отводил территорию Коломяг и окрестностей под массовое жилищное строительство. Реальное наполнение планы по расселению Коломяг стали приобретать во второй половине 1980-х гг. Коломягам предстояло стать одной из площадок реализации программы, называвшейся «Жилище-2000». Район Коломяг должен был составить шестую часть всего нового жилищного строительства в Ленинграде на 13-ю пятилетку.
Проектом детальной планировки Коломяг, утвержденным Ленгорисполкомом в 1988 г., предусматривались постепенный снос «малоценного» малоэтажного жилищного фонда, за исключением капитальной жилой застройки, принадлежащей больнице им. Скворцова-Степанова, и зданий, имеющих историко-культурную и архитектурную ценность. В зону нового жилищного строительства попадало 450 гектаров, на которых размещались Коломяги, Мартыновка и частично Озерки. Ленгорисполком своим решением утвердил проект застройки кварталов 11Б (бывшая деревня Коломяги) и 12А (бывшая деревня Мартыновка).
Однако на деле благие планы возведения нового жилого массива означали практически полный снос и перепланировку Коломяг, Мартыновки и Озерков. На месте прежней застройки должны были появиться широкие магистрали, рассекающие все и вся, а вокруг них – типовые многоэтажные дома. Из всей коломяжской старины в лучшем случае сохранились бы церковь и бывший графский дом у пруда.
Возможно, что все задуманное властями в Коломягах и Озерках прошло бы как по маслу, если бы происходило до 1985 г.
Действительно, мощная борьба против сноса Коломяг и Озерков развернулась на фоне пробуждения общества, на волне гласности и свободы слова, на фоне первых демократических выборов 1989 – 1991 гг. Для жителей Коломяг в конце 1980-х гг. понятие «демократия» воспринималось неотрывно от борьбы за Коломяги.
Благодаря сопротивлению коломяжцев удалось приостановить бульдозерную «реконструкцию».
Согласно откорректированному плану детальной планировки Коломяг и Мартыновки, в районе выделялось два квартала под малоэтажную застройку, а четыре квартала на бывших совхозных полях отдавались под традиционное «растерзание». К тому же рытье котлованов и забивка свай там начались еще в начале 1989 г. Остальные кварталы – 13-е (зона примыкания к железной дороге) и 14-е, частично внедрявшиеся уже в Новоорловский парк, – определялись для специальной дополнительной архитектурной проработки, учитывающей как минимум возможность разноэтажной индивидуальной застройки.
Однако в начале 1990-х гг. наступили времена первоначального «дикого капитализма», и многие из тех жителей-пенсионеров, кто боролся за свое право жить на своей земле и в собственном доме, оказались бедны настолько, что еле-еле сводили концы с концами. И если от застройки многоэтажными типовыми кварталами Коломяги отстоять удалось, то с конца 1990-х гг. многим коломяжцам пришлось все-таки волей-неволей покинуть свои насиженные места. Материальная нужда заставляла их принимать предложение покупателей земли и переселяться в городские квартиры. Тем более что недостатка в желающих купить здесь участки в ту пору уже не было: земля здесь все больше и больше росла в цене.
Так на месте прежней деревни стало возводиться элитное малоэтажное жилье. Вместо причудливой «городской деревни» Коломяги быстро превратились в подобие «элитного поселка» с маленькими вкраплениями старинных построек.
К концу первого десятилетия XXI в. в Коломягах и соседней Мартыновке уже существовало несколько комплексов таун-хаузов, коттеджного и малоэтажного жилья: «Никитинская усадьба», «Дубравы», «Орловский», «Графский пруд», «Горная», «Удельный парк», «Алексеевский», «Жар-птица», «Коломяжская слобода», «Европейские предместья», «Сосновый уголок» и др.
Однако удалось ли создать вместо прежнего зеленого предместья обещанный «райский уголок» – это еще вопрос. К сожалению, в погоне за коммерческой выгодой застройщики стали лепить таун-хаузы и малоэтажные квартирные дома практически вплотную друг к другу, не оставляя между ними ни одного просвета, ни даже места, где могла бы возникнуть «зеленая зона». С иронией можно заметить, что если в Коломягах и приблизились к европейскому облику, то скорее он напоминает вид средневековых западных городов с их узкими улицами и домами.
«Полукруглый дом» на 3-й линии 1-й половины, напротив Горной улицы. Фото автора, 2006 г.
Кроме того, появившиеся коттеджные комплексы, и это ярко бросается в глаза, хотя красивы и оригинальны сами по себе, по одиночке, но порой совершенно не сочетаются друг с другом по архитектурной стилистике. Говоря проще, каждый строил кто во что горазд, стараясь перещеголять соседа.
Есть и еще одна беда: в погоне за максимальным использованием земли границы участков сдвигались к проезжей части, что привело к резкому сужению многих и без того нешироких коломяжских улиц. А поскольку новые жители Коломяг – люди богатые и пользуются исключительно личным автотранспортом, то здешние улицы всегда полны машин. Порой им весьма непросто разъехаться, и вот куда деваться пешеходам – об этом вообще никто не подумал…
Впрочем, не хотелось бы заканчивать повествование о Коломягах на такой минорной ноте. Все-таки хочется верить, что место с таким удивительным прошлым и настоящим ожидает не менее уникальное будущее «города-сада», о котором столько грезили в ХХ в. Нельзя не отметить и еще один любопытный факт: Коломяги стали в последнее десятилетие настоящим очагом веротерпимости. Кроме православного храма Св. Дмитрия Солунского в 2001 г. появилась католическая часовня (в Мартыновке), а в 2009 г. открылась мусульманская мечеть у пересечения Репищевой и Парашютной улиц. Она стала второй по счету в Петербурге после Соборной мечети на Кронверкском проспекте. Одним словом, коломяжская история продолжается…
Церковь Св. Дмитрия С олунского в Коломягах. Фото автора, май 2007 г.
Колтовская слобода
Этот исторический район Петербурга располагался в западной части Петербургской стороны, между Пионерской (бывшей Большой Колтовской), Большой Зелениной, Корпусной улицами и набережной Адмирала Лазарева (бывшей Колтовской).
Здесь в 1720-х гг. находилась слобода Невского гарнизонного полка. Второе название полка – Колтовский – было связано с фамилией его командира полковника Петра Колтовского. Селение также называлось слободой Колтовского полка, или просто Колтовские.
Казармы положили начало восьми параллельно расположенным Колтовским улицам, которых в XIX в. осталось три – Большая, Средняя и Малая. Сегодня память о слободе сохранилась до сих пор в названии Средней Колтовской улицы. Большая Колтовская улица стала Пионерской, а Колтовская набережная получила имя адмирала Лазарева.
Центром Колтовской слободы являлась церковь. Деревянный храм построили еще в 1728 г., возле него находилось кладбище, где хоронили жертв расположенной неподалеку Тайной канцелярии. К середине XIX в. Колтовская слобода стала весьма населенной, и потребовалась более вместительная церковь. Новый храм заложили 10 июня 1862 г. Проект каменного однопрестольного здания с четырехъярусной колокольней разработал архитектор А.Т. Жуковский. Строительство шло быстро, через год на здании водрузили крест, но неожиданно арки не выдержали, и произошла катастрофа: рухнул купол.