сказы солдат о преступных беспорядках в деле снабжения и руководства армией{199}.
Александр Иванович закончил Вторую московскую гимназию на Разгуляе, на Елоховской улице (современный адрес— Спартаковская, 2/1). Названное учебное заведение с 1835 г. размещалось в этом дворце, принадлежавшем ранее известному археографу, библиофилу и коллекционеру графу А. И. Мусину-Пушкину. Вторая гимназия к началу 80-х годов была одним из крупнейших и престижных средних учебных заведений Москвы. По данным на 1880 г., общая численность обучавшихся составляла 551 человек. Программа включала следующие предметы: закон божий, русский язык и словесность, латинский, греческий, французский и немецкий языки, математику, историю, географию, чистописание, черчение и рисование. Александр Иванович закончил гимназический курс вместе с братом Николаем в 1881 г. (причем ни тот, ни другой к числу медалистов не относились){200}. Как вспоминал позже один из соучеников, в среде гимназистов Александр благодаря своей честности и твердости характера пользовался уважением и авторитетом{201}.
Мы не знаем, какие успехи имел он по отдельным предметам, но известно, что уже в то время свободно владел французским (второй родной язык!) и немецким. Склонность к изучению гуманитарных дисциплин определила и выбор дальнейшего образования. С 1881 по 1885 г. он его продолжил на историко-филологическом факультете Московского университета и закончил со званием «кандидата университета», собирался защищать магистерскую степень по истории.
После окончания университетского курса был призван рядовым в первый лейб-гвардии Екатеринославский полк и, выдержав экзамен, в октябре 1885 г. произведен в младшие унтер-офицеры, затем уволен в запас, а через год произведен в прапорщики запаса армейской пехоты{202}. Так что «личная военная карьера» будущего эксперта по делам армии началась довольно поздно, и выше чина прапорщика он так и не поднялся.
В 1886 г. А. И. Гучков уехал в Германию, слушал лекции по истории и философии в Берлинском и Гейдельтбергском университетах. В конце 80-х — начале 90-х годов входил в кружок молодых историков, экономистов, юристов, группировавшихся вокруг профессора Московского университета П. Г. Виноградова. Здесь читались и обсуждались рефераты по истории, экономике, праву. Среди участников были люди, ставшие впоследствии широко известными: историки П. Н. Милюков и А. А. Кизеветтер, экономист и статистик С. Ф. Фортунатов, юрист В. Ф. Дерюжинский, экономист и юрист А. А. Мануйлов и др.{203} Однако научная карьера А. И. Гучкова не состоялась. Будучи чрезвычайно деятельной натурой, он не мог долго заниматься отвлеченными вещами. Его всегда больше привлекала живая работа.
Вернувшись в Россию, начал заниматься общественной деятельностью в родной Москве. Как явствует из послужного списка, в 1886 г. стал почетным мировым судьей (в этой должности находился несколько трехлетий). Во время голода в 1892–1893 гг., работал в штате нижегородского губернатора, заведовал продовольственным и благотворительным делом в Лукояиовском уезде. «За особые труды» в деле борьбы «с последствиями неурожая» в январе 1894 г. награжден орденом Айны 3-й степени (в 1896 г. «за труды и усердие» пожалован орденом Станислава 2-й степени){204}. С 1893 г. начал работать в городском управлении, когда и был избран на четырехлетие членом городской управы (в 1896 г. — вторично). С декабря 1896 г. по апрель 1897 г. исполнял обязанности товарища (заместителя) московского городского головы К. В. Рукавишникова. Такой пост свидетельствовал о признании его заслуг в кругах цензовой Москвы. Наконец, в 1897 г. становится гласным городской думы, т. е. на правах равного вошел в группу лиц из числа «отцов города».
Представители рода Гучковых фигурировали начиная с середины XIX в. В указанное время помимо Александра Ивановича, гласными были: отец — Иван Ефимович, дядя Федор Ефимович и братья, Николай и Константин. В справочнике городского самоуправления о А. И. Гучкове сказано, что уже ко времени избрания он «успел зарекомендовать себя энергичным деятелем»{205}. В разветвленном и весьма запущенном городском хозяйстве Александр Иванович возглавил весьма хлопотную его часть: стал заведовать городским водопроводом и вошел в комиссию по строительству нового водопровода и канализации (позднее он будет руководить двумя влиятельными комиссиями: училищной и финансовой). Состоял в числе гласных более десяти лет.
Как известно, все формы общественной деятельности в России были включены в систему чинопроизводства. В первом чипе коллежского секретаря (10-й класс) по степени кандидата Московского университета А. И. Гучков был утвержден в 1896 г., т. е. более чем через десять лет после завершения образования. Очевидно, ранее чиновные звания его не интересовали. Через два года был «за выслугу лет произведен в коллежские асессоры» (8-й класс){206}. В. конечном итоге он дослужился до звания статского генерала, получив чип действительного статского советника в 1912 г.
Тихая будничная работа молодого гласного не устраивала. Масштабы канализационно-водопроводной комиссии не могли удовлетворить личные амбиции. Его натура требовала острых ощущений, ярких впечатлений, рискованных предприятий. «Флибустьерские» черты характера, о которых много судачили друзья и недруги, давали, о себе знать еще тогда, когда имя его было мало кому известно. В одном частном письме А. И. Гучков сказал о себе, что он человек «шалый»{207}.
Общественный темперамент не только заставлял его выполнять множество разнообразных обязанностей, но и неоднократно отправлял этого купеческого сына в самые «горячие точки» политической жизни как внутри страны, так и вне ее. Встав «на стезю общественного служения», он никогда не был просто путешественником, т. е. человеком, комфортно и не спеша созерцающим и изучающим красоты природы, памятники искусства, достижения цивилизации. В дошедших до нас многочисленных его письмах, написанных в различные годы друзьям, родственникам, знакомым из Сибири, стран Европы, Ближнего и Дальнего Востока, Африки, фраз о красотах пейзажа, музеях, местных обычаях и нравах, т. е. о всем колорите и экзотике, привлекавших многих путешественников, чрезвычайно мало. И это не было случайным. Центр его интересов лежал в плоскости политических и социальных вопросов. Посещая, скажем, Париж, он стремился в первую очередь попасть на заседания парламента, побывать на выступлении какого-либо политического лидера, лично встретиться с кем-нибудь из общественных деятелей. И только потом, если позволяло время, посетить Лувр, оперу или иное примечательное место «столицы мира».
Подобная «ангажированность» характерна для биографий многих политиков. В этом смысле будущий председатель российского парламента и министр Временного правительства не являлся исключением. Вот, например, его письмо жене из Стамбула (Константинополя), датируемое 15 января 1909 г.: «Пребывание в Константинополе было очень интересным. Правда, я города совсем не видел. Не был, стыдно сказать, даже в Софии (Айя-София, бывший храм св. Софии. — А. Б.). Но зато набрался сведений-впечатлений от того неимоверного количества людей, которое я перевидал за эти дни. Вчера пробыл весь день в парламенте… Никак не могу вырваться из заколдованного- круга политических интересов»{208}. Желание лично увидеть, узнать «из первых рук», непосредственно приобщиться к тому или иному событию отличало этого деятеля и тогда, когда он не был еще заметной политической фигурой, и когда это имя стало широко известным и в России, и за границей.
Жажда острых впечатлений, стремление проверить и утвердить себя в рискованных предприятиях были ему присущи с ранних лет. На закате жизни он признался одному из своих друзей, что в молодости мечтал «умереть красиво»{209}. Бесконечные поездки и экспедиции часто были сопряжены со значительным риском, который А. И. Гучков преодолевал всегда с большим мужеством и хладнокровием. Что же касается неизбежных в таких случаях бытовых неудобств и неустроенности, то к ним он относился довольно равнодушно.
В 1895 г., в период обострения аитиармянских настроений в Турции, он предпринимает весьма опасную поездку по нескольким вилайетам Оттоманской империи для ознакомления на месте с положением дел. В конце 1897 г. поступил на службу в охранную стражу Китайской Восточной железной дороги и был зачислен младшим офицером в казачью сотню. С декабря 1897 по февраль 1899 г. служил в Маньчжурии, а затем уволился в запас и возвратился в Москву.
О службе А. И. Гучкова в Маньчжурии сохранилось свидетельство С. Ю. Витте, который, откровенно говоря, нашего героя терпеть не мог. Русский министр финансов, р подчинении которого находилась и Восточная железная дорога, и корпус охранной стражи, в своих воспоминаниях счел необходимым заметить, что «клеврет» ненавистного ему П. А. Столыпина был им уволен за вызов «на дуэль одного инженера, а так как последний отказался драться, то Гучков, счел соответственным его ударить»{210}. Очевидно, это утверждение соответствует действительности. «Дуэльные скандалы» неоднократно встречаются в бурной биографии Александра Ивановича. За ним прочно утвердилась репутация отъявленного дуэлянта, и до самих поединков дело доходило шесть раз. Пресловутый «наследственный темперамент» и обостренное самолюбие заставляли его неоднократно посылать вызовы, невзирая на возможные печальные последствия для жизни и личной карьеры. Пожалуй, наиболее одиозным случаем в этом ряду можно считать тот, который произошел в 1908 г., когда лидер октябристов «б