ГЛАВА IVО том, как он, находясь с пастухами, увидел душу святого епископа Айдана, возносимую ангелами на небеса
Благодать Господа, что управляет жизнью каждого верного, позволила этому рабу Божьему взять на себя духовное послушание, сделавшее его впоследствии достойным высшего воздаяния[1239]. В то время Кутберт вместе с другими пас стадо овец в дальних холмах. В одну из ночей, когда прочие пастухи спали, а он, как обычно, предавался молитве, он узрел вдруг сошедший с небес столп света и заключенных в нем ангелов, которые спустились на землю, чтобы забрать чистую дашу праведника и вознести ее в небесную обитель. Возлюбленный Господом юноша был крайне удивлен увиденным и утвердился отныне в своем решении стяжать богатства духа и заслужить блаженство вечной жизни вместе с праведниками. Тотчас же он вознес хвалы Господу, а потом призвал и своих товарищей восславить Его. Он сказал им: «Как печально, что мы постоянно охвачены сном и ленью и не видим славы тех, кто непрестанно трудится во имя Христа! Стоило мне лишь малое время уделить ночной молитве, как я сподобился увидеть великое Господне чудо: отворились врата райских обителей и ангелы вознесли туда душу некоего святого мужа, который сейчас созерцает в вечном блаженстве славу Небесного Царства и его царя Христа, пока мы здесь пресмыкаемся во мраке. Наверное, это был святой епископ или иной возлюбленный служитель Господа, которого сонм ангелов вознес к сияющим небесным высям».
После этих слов Кутберта сердца пастухов наполнились благоговением, и они восславили Господа. Утром же он узнал, что представился епископ Айдан с острова Линдисфарн[1240], муж великих достоинств, и душа его была вознесена в Царство Небесное в тот же час, когда он узрел ночное видение. Тогда он вернул хозяевам их овец, ибо решил без промедления отправиться в монастырь.
ГЛАВА VО том, как на пути в монастырь Господь послал ему пищу
Когда Кутберт со всей решимостью собрался вступить на стезю праведной монашеской жизни, Божья благодать просветила и укрепила его в этом намерении. Ему было дано узнать на своем примере, что ищущему прежде всего Царство Божие и его правду милостивый Господь дает все необходимое для поддержания жизни. Он ехал один по дороге и в четвертом часу[1241] повернул к селению, увиденному вдали. Подъехав к дому одной благочестивой женщины, он попросил позволения отдохнуть под ее кровом, а также накормить его лошадь — о ней он беспокоился больше, чем о себе, поскольку уже начиналась зима. Радушная хозяйка согласилась и предложила ему также подкрепиться, но человек Божий отказался, сказав, что не может в этот день вкушать пищи. Ибо был шестой день недели, в который многие верные в память о страстях Господних имеют обычай до девятого часа воздерживаться от приема пищи[1242]. Хозяйка, однако, настаивала на своем, говоря ему: «Дальше на вашем пути не будет ни селения, ни дома, а путь будет долгим, и вряд ли вы к ночи доберетесь до своей цели. Поэтому поешьте хоть немного, иначе вам придется поститься не только целый день, но и всю ночь до утра». Но хотя она была упорна в своих уговорах, он еще упорнее отстаивал свою любовь к посту. Вскоре он покинул ее дом, так и не съев ни крошки, и постился весь день до вечера.
Когда на землю спустились сумерки, Кутберт понял, что не успеет добраться до нужного ему места и не найдет поблизости дома, где можно переночевать. В этот миг он увидел вблизи несколько пастушьих хижин, построенных еще летом, а теперь почти развалившихся. Он вошел в одну из них, привязал лощадь к стене, положил перед ней горсть соломы, сорванной ветром с крыши, и принялся молиться. Когда он пел псалом, он увидел, как лошадь, подняв голову, ухватила свисающий с крыши пучок соломы, и оттуда вдруг выпало что-то, завернутое в льняную ткань. Закончив молиться, Кутберт поднял сверток, чтобы узнать, что в нем, и нашел внутри половину еще теплой ковриги хлеба и немного мяса, чего вполне хватало для насыщения одного человека. «Да будет благословенно имя Твое, Господи! — вскричал Кутберт. — Я постился весь день из любви к Тебе, и Ты по милости Твоей соблаговолил послать пропитание мне и моей лошади». И он разломил хлеб, отдав лошади половину от него.
С того дня он стал молиться еще усерднее, поскольку убедился, что еда была специально послана ему в пустынном месте как дар Того, кто кормил долгое время пророка Илию, которому пищу носили вороны[1243]. Это был Господь, всегда видящий тех, кто имеет страх Божий и полагается на милость Его, кто верит, что Он может спасти их душу и подкрепить тело, ослабевшее от голода. Я узнал об этом от праведного мужа из нашего монастыря — священника по имени Ингвальд, которому рассказал эту историю сам Кутберт. Этот муж уже достиг весьма почтенных лет, и в сердце его, всецело обращенном к небесам, не осталось никакой привязанности к земному.
ГЛАВА VIО том, как после прихода в монастырь Бойсил, святой муж, узнал его и изрек о нем пророчество
Так преподобный слуга Божий Кутберт, оставив мирские дела, спешил подчиниться монастырскому правилу; узрев небесное видение, он жаждал радостей вечного блаженства, вкусив пищи, посланной Господом, готов был терпеть голод и жажду в земном своем служении. Он знал, что среди монахов Линдисфарна было немало святых мужей, чьи наставления и пример жизни могли помочь ему возрасти духовно. Слышал он и о Бойсиле[1244], монахе и священнике исключительной святости, который жил в монастыре Мелроз. По воле Божьей случилось так, что когда Кутберт подъехал к этой обители, Бойсил стоял у ворот и первым увидел его. Кутберт спешился, вручил привратнику лошадь и копье, ибо не расстался еще с мирскими обычаями и привычками, и направился в церковь помолиться. Узрев духовным зрением, каким прославленным мужем станет этот незнакомец, Бойсил сказал монахам, бывшим рядом с ним: «Се раб Господень», — в подражание Тому, Кто сказал подошедшему Нафанаилу: «Вот подлинно израильтянин, в котором нет лукавства»[1245]. Я узнал об этом от праведного Сигфрида, пожилого священника монастыря Гирвум, который стоял рядом с Бойсилом, когда тот произнес эти пророческие слова. Сигфрид тогда был юношей, делавшим в той обители первые шаги в монашеском послушании, а теперь он совершенен в служении Господу, живет в нашем монастыре и на пороге иного мира ждет будущего блаженства.
Ничего более не сказав, Бойсил радушно приветствовал подошедшего к нему Кутберта и, услышав о приведшем его в Мелроз желании удалиться от мира, с радостью оставил его у себя, поскольку исполнял тогда обязанности настоятеля. Когда через несколько дней вернулся Эта[1246], священник и настоятель монастыря, Бойсил рассказал ему о Кутберте и его стремлении к духовной жизни и получил разрешение на постриг юноши и принятие его в состав монашеской братии. Став монахом, Кутберт столь же ревностно, как другие братья, подчинил себя монастырским правилам и даже стремился к еще большей, чем у других, строгости жизни. В чтении, трудах, молитвах и трезвости он превосходил всех, ибо воздерживался, подобно могучему Самсону из Ветхого Завета, от всех опьяняющих напитков, но был пока не в состоянии столь же строго ограничивать себя в еде, ибо тогда его тело стало бы менее пригодным к работе, которую он, будучи крепким и сильным, всегда выполнял с охотой.
ГЛАВА VIIО том, как он оказал гостеприимство ангелу и, угощая его земным хлебом, был удостоен получения хлеба небесного
Несколько лет спустя король Эльфрид[1247] ради спасения своей души пожаловал аббату Эте земли в местности под названием Инрип[1248] для строительства там монастыря. Когда там были возведены все необходимые строения, аббат отправил туда часть братьев, включая Кутберта, предписав им соблюдать те же правила, что в Мелрозе. В один из дней, когда послушанием Кутберта была встреча гостей, он сподобился принять ангела Божьего, посланного для проверки его усердия. Однажды утром, войдя в гостевую келью, он увидел сидящего там молодого человека и любезно, как всегда, приветствовал того, кого счел обычным странником. Он принес юноше воды, чтобы вымыть руки, сам омыл ему ноги, вытер их и согрел у себя под мышками. А потом предложил гостю остаться до третьего часа и разделить трапезу, сказав, что если он отправится в путь голодным, ему труднее будет выносить холод, ибо тогда стояла зима. Он думал, что юноша всю ночь провел в дороге, под ветром и снегом, и только утром прибыл в монастырь. Гость ответил, что не может ждать, поскольку ему предстоит еще долгий путь, но Кутберт не отставал и продолжал просить его остаться ради Господа.
Когда молитвы третьего часа закончились, настало время утренней трапезы, и Кутберт поставил перед гостем стол с едой со словами: «Прошу тебя, брат, ешь и набирайся сил, а я сейчас принесу тебе горячего хлеба, который, наверное, уже испекли». Но когда он вернулся, оставленного им в келье юноши уже не было, и на лежащем снаружи снегу не было никаких следов, указывающих, в какую сторону он ушел. Праведный Кутберт был удивлен этим и все время, пока относил стол назад в кладовую, обдумывал подробности этого происшествия. Вдруг он ощутил удивительно сладкое благоухание, огляделся вокруг себя и увидел три больших хлеба, испеченных с необычайным искусством из белейшей муки[1249]