– По двенадцать рублей пуд.
– Хватили немножко греха на душу, матушка. По двенадцати не продали.
– Ей-богу, продала.
– Ну, видите ль? Так зато же это мед. Вы собирали его, может быть, около года с заботами, со старанием, хлопотами; ездили, морили пчел, кормили их в погребе целую зиму, а мертвые души – дело не от мира сего. Тут вы с своей стороны никакого не прилагали старания: на то была воля божия, чтоб они оставили мир сей, нанеся ущерб вашему хозяйству. Там вы получили за труд, за старание двенадцать рублей, а тут вы берете ни за что, даром, да и не двенадцать, а пятнадцать, да и не серебром, а все синими ассигнациями.
После таких сильных убеждений Чичиков почти уже не сомневался, что старуха наконец поддастся.
– Право, – отвечала помещица, – мое такое неопытное вдовье дело! Лучше ж я маненько повременю, авось понаедут купцы, да применюсь к ценам».
Цыган дает парню то же, что обещал Чичиков Коробочке (см. ответ к предыдущей задаче), – пять рублей ассигнациями.
Ассигнации в обиходе часто называли по их цвету. Например, один рубль именовался «желтенькая» или «канарейка», а пять рублей – «синенькая» или «синица».
1. Это бессмысленная фраза замечательна тем, что все буквы повторяются в ней два раза. Стоит разложить пары карт в соответствии с одинаковыми буквами, как и сделал Петя, и, когда человек, которому вы показываете фокус, назовет вам ряды, в которых задуманные карты находятся, вы будете знать, какие это буквы и какие карты им соответствуют.
Карты раскладываются так:
НАУКА
УМЕЕТ
МНОГО
ГИТИК
Например, если человек ответит: «Во втором ряду», значит, это две буквы «Е» – то есть третья и четвертая карты. Если: «В первом ряду», – это буква «А» – вторая и пятая карты. Если отвечают: «Второй и третий ряд», то это буква «М» – вторая карта во втором ряду и первая в третьем и т. д.
Возможно, насчет Анны Иоанновны барон и присочинил, но фокус явно был известен в конце XIX – начале XX века. Так, в романе Л. А. Кассиля «Кондуит и Швамбрания» читаем:
«Уже давно Аннушка (кухарка – Е. П.) сообщила нам, что „наука умеет много гитик“. Такова была секретная формула одного карточного фокуса. Карты раскладывались парами по одинаковым буквам, и загаданная пара легко находилась. Отсюда следовало, что наука действительно была всесильна и умела много… этого самого… гитик… Что такое „гитик“, никто не знал. Мы искали объяснений в энциклопедическом словаре, но там после наемной турецкой кавалерии – „гитас“ – следовал сразу „Гито“ – убийца американского президента Гарфильда. А гитики между ними не было».
2. Известны также другие мнемонические фразы для этого фокуса: «Макар ножом режет нитки» и «Крупу, табак берем оптом».
А. Если мы можем свободно сказать и «повар», и «повариха», то с мужским родом от слова «кухарка» возникают затруднения. Слово «кухарка» более старое и когда-то имело мужской аналог – «кухарь». Например, Н. С. Лесков в повести «Скоморох Памфлон», действие которой происходит в Византии в IV веке, пишет о нравах византийской знати: «При этом простолюдины знали, что именитые люди и сами между собой беспрестанно враждовали и часто губили друг друга. Они не только клеветали один на другого царю, но даже травили друг друга отравами на званых пирах или в собственных домах через подкуп кухарей и иных приспешников». Устаревшее еще во времена Лескова слово «кухарь» было необходимо ему для того, чтобы читатели мысленно перенеслись в прошлое.
В XIX веке в России стало модно приглашать в богатые дома специалистов-французов, которые готовили еду и гордо называли себя «кулинарами» (от латинского слова cu-līna – кухня), а их русские хозяева именовали их «поварами». В словаре В. И. Даля читаем: «Повар – тот, кто готовит кушанье, пищу, особ. ученый». Еду же для прислуги по-прежнему готовили крепостные женщины, а позже – наемные работницы, которые также должны были помогать поварам. По старинке их называли кухарками или стряпухами. Тогда-то слово «кухарь» стало устаревшим, а слово «кухарка» было еще необходимо, а потому осталось в языке. Конечно, в иных домах хозяевам было не по карману нанимать повара-иностранца, и они брали одну кухарку. Случалось, что кухарка готовила не хуже французского кулинара. О таких мастерицах говорили «кухарка – за повара» и уважительно звали их поварихами.
Б. Кухарку, готовившую господам, назвали «белой», в отличие от «черной», которая готовила для слуг. Так что, когда Л. Н. Толстой пишет в первой главе «Анны Карениной» о беспорядке в доме Облонских: «Повар ушел еще вчера со двора, во время обеда; черная кухарка и кучер просили расчета», речь идет вовсе не о негритянке, а о простой русской бабе, которая обычно стряпала для прислуги.
В XVIII веке негров и негритянок иногда привозили в Россию и держали в богатых домах, но еду им готовить не поручали. Они работали горничными, лакеями или просто развлекали гостей. А знаменитый арап Петра Великого – Абрам Петрович Ганнибал (прадед Пушкина), попавший в Россию еще ребенком и проданный Петру I как «диковинка», позже стал военным инженером и дослужился до генерал-аншефа.
1. Вечер у Анны Павловны Шерер, с которого начинается роман Л. Н. Толстого «Война и мир», – это не званый ужин, а раут – вечернее собрание без еды и танцев, где все время проходит в беседе.
2. Даже если бы Анна Павловна давала званый обед или ужин, она ни за что не поставила бы на стол кушанья, предложенные Петей. Обычай подавать закуски перед главным блюдом появился уже в XX веке. В XVIII и в XIX веках обед или ужин начинался с супа или бульона, а холодные закуски – в частности, сыры и салат (обычно зеленый) – подавали позже, в конце застолья перед десертом.
3. Винегретом в XIX веке называли острый соус на основе уксуса, оливкового масла и горчицы. Французское название соуса – vinaigrette – происходит от уменьшительной формы – vinaigre – уксус.
4. Рецепт салата оливье, впервые опубликованный только в 1894 году, включал в себя мясо рябчиков, раковые шейки, зеленый салат, ланспик[3], каперсы и оливки. А сам шеф-повар Люсьен Оливье, которому приписывают изобретение салата, держал в Москве ресторан парижской кухни «Эрмитаж» в начале 60-х годов XIX века, так что Анна Павловна и ее гости никак не могли быть знакомы ни с ним, ни с его блюдом.
Лед заготавливали зимой на водоемах и хранили, пересыпав солью и песком, в подвалах, называемых «ледниками», или прямо в доме – в прохладном месте в специальном ящике.
В своей книге воспоминаний «Из жизни Петербурга 1890–1910-х годов» Д. А. Засосов и В. И. Пызин пишут: «К весне на Неве и Невках добывали лед для набивки ледников. Лед нарезался большими параллелепипедами, называемыми „кабанами“. Сначала прямо под водой продольными пилами с гирями вырезались длинные полосы льда. Ширина этих полос была по длине „кабана“. Затем от них пешнями откалывались „кабаны“.
Чтобы вытащить „кабана“ из воды, лошадь с санями пятили к майне, дровни с удлиненными задними копыльями спускались в воду и подводились под „кабана“. Лошади вытаскивали сани с „кабаном“, зацепленным за задние копылья. „Кабаны“ ставились на лед на попа. Они красиво искрились и переливались на солнце всеми цветами радуги. Работа была опасная, можно было загубить лошадь, если она недостаточно сильна и глыба льда ее перетянет; мог потонуть в майне и человек, но надо было заработать деньги, и от желающих выполнять такую работу отбоя не было: платили хорошо.
Майна ограждалась легкой изгородью, вечером вокруг майны зажигались фонари, чтобы предупреждать неосторожных пешеходов и возчиков. Набивали ледники льдом особые артели. Эта работа была также опасна и требовала особой сноровки. „Кабаны“ опускали вниз, в ледник, по доскам на веревках, а там рабочие принимали их и укладывали рядами. Бывали случаи, когда „кабан“ срывался со скользкой веревки и калечил рабочих, стоящих внизу».
Легенда гласит, что Барбе-Николь Клико-Понсарден сказала: «Пусть грабят, потом они заплатят мне золотом».
Французское шампанское марки «Вдова Клико» действительно стало популярно в России и получило признание при дворе российских императоров именно в период Наполеоновских войн. К моменту смерти самой вдовы, в 1866 году, «Вдова Клико» уже было признанным брендом.
Находчивые повара готовили вареные яйца. Скорлупа яиц защищала их от лишней соли.
В XIX веке даже незнатный человек, получавший чин, обретал вместе с ним и дворянское достоинство. Но до IX ранга включительно это было личное дворянство, которое чиновник не мог передавать своим детям. Казалось бы, – ну что за беда?! Послужи еще пару лет, и получишь повышение, а с ним и более высокий чин. Но с карьерой у незнатного человека, не имеющего нужных связей в высшем обществе, могли быть проблемы. Между IX рангом и вожделенным VIII, дававшим право на потомственное дворянство, словно пролегала незримая черта, или «стеклянный потолок». И, дослужившись до чина «титулярный советник», большинство чиновников незнатного происхождения оставались там навечно, получая неофициальное прозвище «вечный титулярный советник». К таким неудачникам относятся Акакий Акакиевич Башмачкин, герой повести Н. В. Гоголя «Шинель», Акинф Степанович Пантелеев из его же «Женитьбы» и Аксентий Иванович Поприщин из «Записок сумасшедшего», Макар Девушкин из «Бедных людей» Ф. М. Достоевского. В его же романе «Преступление и наказание» одним из персонажей является отставной титулярный советник Мармеладов, живущий вместе со своей семьей в крайней бедности. Разумеется, это была не та судьба, которую генерал пожелал бы для своей дочери.
В «Шинели» мы можем прочесть: «Если бы соразмерно его рвению давали ему (Акакию Акакиевичу –