Е. П.) награды, он, к изумлению своему, может быть, даже попал бы в статские советники; но выслужил он, как выражались остряки, его товарищи, пряжку в петлицу да нажил геморрой в поясницу».
«Пряжка в петлице» – жаргонное обозначение знака отличия титулярного советника. Эта система из знаков отличия на петлицах и погонах была принята в 1826 году. Младшим гражданским чиновникам предписывалось носить на одном просвете петлицы звездочки и эмблему ведомства, а титулярному советнику – только эмблему, напоминавшую досужим острякам пряжку от ремня.
Другое дело – потомственный дворянин, например герой произведений Б. Акунина Эраст Фандорин. В романе «Турецкий гамбит» он носит чин титулярного советника, но для него это – всего лишь одна из вех в карьере. Четырнадцать лет спустя Фандорин уже поднялся до V ранга и являлся статским советником, о чем мы узнаем из романа с одноименным названием.
В XIX веке штатским генералом называли действительного статского советника. Этот чин относился к IV классу и в военной иерархии соответствовал генеральскому чину.
В повести Л. Н. Толстого «Детство» читаем о друзьях маленького Николеньки Иртеньева, братьях Ивиных: «Ивины также были богаты, и отец их был какой-то штатский генерал…» Кстати, прототипом семейства Ивиных была семья Мусиных-Пушкиных: граф Иван Алексеевич, графиня Мария Александровна и их дети – Алексей и Александр. Иван Алексеевич и правда был одно время действительным статским советником, а в конце жизни дослужился до гофмейстера двора, то есть поднялся на 3-ю ступень придворной Табели о рангах.
У А. П. Чехова в рассказе «Смерть чиновника» читаем: «Но вдруг лицо его поморщилось, глаза подкатились, дыхание остановилось… он отвел от глаз бинокль, нагнулся и… апчхи!!! Чихнул, как видите. Чихать никому и нигде не возбраняется. Чихают и мужики, и полицеймейстеры, и иногда даже и тайные советники… Но тут уж пришлось сконфузиться. Он увидел, что старичок, сидевший впереди него в первом ряду кресел, старательно вытирал свою лысину и шею перчаткой и бормотал что-то. В старичке Червяков узнал статского генерала Бризжалова, служащего по ведомству путей сообщения…»
В самом деле, действительных статских советников иногда называли и «статскими генералами».
Ордена вручались в строгой очередности. Чиновник, которому пришла пора получать орден Святой Анны 2-й степени, уже должен был иметь Анну 3-й степени – красный крест на узкой ленте, который носили в петлице. Анну 2-й степени – также красный крест, но с золотой каймой, который носили на шейной ленте, назвали «Анной на шее». Третья Анна, упоминаемая начальником чиновника, – это героиня рассказа, жена Модеста Алексеича.
Следующим за Анной 2-й степени шел орден Святого Владимира 4-й степени, который также носили на груди. Именно на него и намекает Модест Алексеич, приглашая своего начальника в восприемники – то есть в крестные отцы.
Петр назвал награду для гетмана Мазепы «орденом Иуды».
На ордене был изображен Иуда Искариот, повесившийся на осине. Внизу было написано: «Треклят сын погибельный Иуда, ежели за сребролюбие давится».
Петр I предполагал вручить этот орден гетману Мазепе после того, как тот перешел на сторону шведского короля Карла ХІІ. Но случай сделать это Петру так и не представился.
В начале XIX века, когда жила бабушка Александры Осиповны, сахар был дорог, и, соответственно, варенье с ним получалось «золотым». В то же время за мед помещики, как правило, ничего не платили, поэтому и варенье из своих фруктов со своим медом ничего не стоило.
Именно на меду варит варенье мать Петруши Гринева в «Капитанской дочке». («Однажды осенью матушка варила в гостиной медовое варенье, а я, облизываясь, смотрел на кипучую пенку», – читаем мы в романе Пушкина.) Но ставить его на стол для гостей значило демонстрировать свою скаредность и прижимистость, что для дворянина было неприличным. Ради гостей следовало расщедриться и прикупить сахар.
Конечно, у незнатного титулярного советника не было и не могло быть своего имения, но недорогой мед, продававшийся на ярмарках, был ему вполне доступен. В конце концов, далеко не все помещики заламывали за мед такую цену, как Коробочка (см. ответ к задаче 3).
1. Обозначим достоинство карт буквами А, В, С и D, а их масть буквами а, b, с и d. Сначала попытаемся разобраться с большими буквами. Расположим их в первом ряду в алфавитном порядке.
2. Теперь попытаемся заполнить диагональный ряд. Мы легко убедимся, что это можно сделать двумя способами:
3. Теперь нам не трудно будет подобрать остальные буквы. То же проделаем и с маленькими буквами.
4. Комбинируя эти квадраты различным образом, а также придавая буквам разные значения, мы получим множество решений задачи. Вот одно из них:
В вооружение улан входили пики с флюгерами – то есть цветными флажками. Именно эти флюгера Лермонтов называет «пестрыми значками». Драгуны же носили на касках украшения из конских хвостов.
Фуражки изначально были частью формы фуражиров, то есть солдат, ведавших заготовкой корма для лошадей. Позже эти показавшиеся удобными головные уборы вошли в форму всех офицеров в армии.
Легкие полотняные рубашки – гимнастерки – первоначально предназначались для занятий гимнастикой. Позже они стали частью повседневной формы.
В этот период Россия на вела войн. В тексте предложение заканчивается так: «на парадах и батальонных учениях держали шаг твердый и тяжелый, от которого сотрясалась земля». То есть речь идет о строевых учениях, когда юнкера маршировали, выстроившись шеренгой. Именно это значение слова «фронт» употребляется здесь.
Само слово «фронт» происходит от латинского frons – «лоб». В русский язык оно попало во времена Петра I и часто употреблялось с неправильным произношением – «фрунт». Так, граф Е. Ф. Комаровский пишет о портрете семьи Наполеона: «Одно, в чем упрекали живописца, это то, что он всех принцесс Наполеоновой фамилии нарядил в белое платье и поставил почти на одной линии, как фрунт солдат»… А героиня комедии А. С. Грибоедова «Горе от ума» Софья иронизирует по поводу Скалозуба:
Куда как мил! И весело мне с ним
Беседовать о фрунтах и рядах.
Все варианты ответа верны.
Слово «юнкер» (от немецкого – junger herr, буквально – «молодой господин»). В значении „молодые унтер-офицеры дворянского происхождения“ употреблялось в начале XIX века. Таким юнкером был, например, Грушницкий – персонаж романа М. Ю. Лермонтова «Герой нашего времени». Будучи юнкером, он «форсит» и ходит в солдатской шинели, но производство в офицеры делает его совсем счастливым: он считает, что теперь отношение к нему «водяного общества», а главное, княжны Мери изменится в лучшую сторону. Они наконец начнут воспринимать его всерьез.
Печорин с своем «журнале» записывает: «Пришел Грушницкий и бросился мне на шею: он произведен в офицеры. Мы выпили шампанского. Доктор Вернер вошел вслед за ним.
– Я вас не поздравляю, – сказал он Грушницкому.
– Отчего?
– От того, что солдатская шинель к вам очень идет, и признайтесь, что армейский пехотный мундир, сшитый здесь, на водах, не придаст вам ничего интересного… Видите ли, вы до сих пор были исключением, а теперь подойдете под общее правило.
– Толкуйте, толкуйте, доктор! Вы мне не помешаете радоваться. Он не знает, – прибавил Грушницкий мне на ухо, – сколько надежд придали мне эти эполеты… О, эполеты, эполеты! Ваши звездочки, путеводительные звездочки… Нет! Я теперь совершенно счастлив».
Во втором значении это слово начало употребляться с 1820-х годов, когда были созданы юнкерские школы, готовившие молодых людей к военной службе. Пример: Школа гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров, в которой учился М. Ю. Лермонтов. Эта школа находилась в Петербурге и располагалась в бывшем дворце графа И. Г. Чернышева (он стоял на набережной Мойки у Синего моста, там, где ныне располагается Мариинский дворец). При школе был сформирован эскадрон юнкеров гвардейской кавалерии. Позже она была переименована в Николаевское училище гвардейских юнкеров и располагалась на южной окраине города, на Ново-Петергофском проспекте (ныне – Лермонтовский проспект, д. 54).
В третьем своем значении это слово обозначало учеников юнкерских военных училищ, открытых в 1864 году. Выпускником одного из таких училищ был А. И. Куприн, описавший его в своем романе «Юнкера». В этом же значении слово «юнкера» употребляется в одной из песен Булата Окуждавы:
Господа юнкера! Кем вы были вчера?
А сегодня вы все офицеры.
Младший придворный чин – камер-юнкер – получали молодые дворяне, начинавшие карьеру при дворе. А. С. Пушкин, удостоившийся этого чина уже в зрелом возрасте, был очень раздражен такой непрошеной милостью. В своем дневнике он писал: «Третьего дня я пожалован в камер-юнкеры, что довольно неприлично моим летам. Но двору хотелось, чтобы NN танцевала в Аничкове». Хотя формально это было продвижением вверх по карьерной лестнице – на момент пожалования Пушкин был в чине титулярного советника (IX класс), а став камер-юнкером, он сразу «перескакивал» в V класс, однако его сердила и разница в возрасте между ним и остальными камер-юнкерами (Пушкину было за 30), и, главное, – причина такого стремительного карьерного роста – желание императора видеть при дворе Наталью Николаевну. Позже он пишет в том же дневнике: «Ни за что не поеду представляться с моими товарищами, камер-юнкерами, молокососами 18-летними. Царь рассердится, – да что мне делать? Покамест давайте злословить» и «Государю неугодно было, что о своем камер-юнкерстве отзывался я не с умилением и благодарностию. Но я могу быть подданным, даже рабом, но холопом и шутом не буду и у Царя Небесного».